Киваю сама себе, и вдруг в голове всплывает фраза: «Мы взрослые люди, Назар, давай все обсудим».
О, то что нужно! Так гораздо лучше. Просто и в то же время сразу покажет его настрой.
Только вот захочет ли он со мной разговаривать? Вдруг не откроет или того хуже — попросит охрану выставить меня из «Астории»?
Перед глазами встает и другой вариант: пустит, но будет не один в номере, а с той своей фигуристой шатенкой, и заставит говорить при ней.
Передергиваю плечами, представляя, как они оба, устроившись в креслах, награждают меня надменными взглядами. Ох, нет, я там со стыда сквозь землю провалюсь, если еще раньше не разлечусь на молекулы от гнева.
И снова второй голосок скромно поет: «Алиса, что, если Назар все-таки хочет ребенка? Дай ему шанс!»
Я стону про себя от разрывающих меня на части полярных эмоций, разворачиваюсь, встаю с лавочки и нос к носу сталкиваюсь с Назаром.
— Ты?! — одновременно восклицаем мы.
Однако удивление в его взгляде быстро исчезает.
Я смотрю на него и невольно пячусь. Моя злость — детский лепет в сравнении с тем, какие волны агрессии и гнева исходят от Исаева.
Мне становится сложно дышать.
Не могу поверить, что мой Назар мог так измениться. Где тот человек, который нежно и в то же время крепко прижимал к себе, заботился, устраивал сюрпризы, целовал так, что подкашивались колени? Как же все наши разговоры по душам, планы на будущее?
Мне кажется, или он готов развернуться и уйти? Ну нет, нужно все прояснить.
— Давай поговорим, Назар!
— Давай.
Взгляд Назара наполняется презрением, и он морщится.
Я не выдерживаю такого неприкрытого отвращения, чувствую себя гаже некуда, а глаза тут же наливаются слезами. Все дельные мысли вылетают из головы в мгновение ока, и я шепчу:
— Зачем ты мне врал, Назар?
— Хорош строить из себя невинную овечку, ты и так знаешь, — зло выплевывает он, и я теряюсь еще больше.
Что знаю? Разве стояла бы тут, понимай я хоть что-то?
Я ожидала чего угодно, но не такого. Три месяца сдувать с меня пылинки, а потом бросать в лицо эти гадкие слова… Чем я заслужила такое отношение?
— Хорош ресницами хлопать, со мной этот номер не прокатит! Не притворяйся большей дурой, чем ты есть. Хотя нет, ты точно не дура. Дрянь, да.
Я смотрю на него с дрожащими губами и не верю, что он произносит вслух такие слова, ведь буквально пару дней назад шептал совсем другие: солнышко, радость, нежность.
— Как ты можешь?! Что с тобой, Назар! Поиграл, и надоело? Теперь я дура и можно с той шатенкой? Хотя дура и есть… Поверила, когда ты говорил, что мы идеально подходим друг другу!
— Я говорил? Тебе приснилось, потому что я совершенно точно тебе не подхожу. Точнее, это тебе никогда не стать той, которая мне подойдет. А вот шатенка, — выделяет он это слово, — отличный вариант, ты права. Куда тебе до нее.
— Да что я тебе сделала?! — с надрывом бросаю ему в лицо.
— По-моему, урок достаточно очевиден, если в мозгу достаточно извилин.
Думала, мне не может быть еще больнее, но нет, оказывается, может.
— Ты нормальный вообще? Какой урок?!
— Будешь думать в следующий раз, прежде чем прыгать в койку ради денег! — взрывается он.
Чувствую, как лицо заливает краска стыда. Я и правда переспала с ним всего через три недели после знакомства, но уж точно не из корыстных интересов.
— Назар, каких денег? Я ведь думала, ты обычный инженер. Я влюбилась и доверилась тебе! Это не я, а ты притворялся и обманывал меня все это время! Ты мне сердце разбил, понимаешь? За что ты так со мной?
Уже не сдерживаю слез, они сами бегут по щекам, как бы мне ни хотелось их сдержать.
— Хватит играть и строить из себя недотрогу, Алиса, мы оба знаем, что это не так.
Вот скотина! Опять на постель намекает, что ли? Да, он у меня второй и прекрасно об этом знает, я говорила. Но разве это так важно, что не был первым? Я думала, чувства важнее. Хотя какие уж тут чувства, поиграл и выбросил. Господи, он ведь и правда весь в папашу…
Однако мне все равно непонятно, про какие деньги он говорит.
— Назар, — пытаюсь успокоиться, но не выходит, дыхание прерывается, и я хриплю: — Объясни по-человечески, о чем ты говоришь? О каких деньгах?
Назар мерит меня нечитаемым взглядом, а потом усмехается:
— По-человечески, значит?
Я киваю.
— Человеческое отношение, Алиса, — надменно хмыкает моя бывшая любовь, нависает надо мной и скрещивает руки на груди, — нужно заслужить. Мне надоело играть с тобой в игру «я тебя не понимаю». Я знаю эту схему, знаю, что будет дальше и что ты задумала. Рассказать? Так и быть, разрешаю меня поправить, если ошибаюсь. Хотя я точно не ошибаюсь.
— И что я, по-твоему, задумала?
— Начнем с того, что будь у тебя хоть капля совести, ты бы вообще не решилась со мной встретиться! И поверь, если бы тут не было людно, я бы не разговаривал с тобой так вежливо.
Вежливо? Это, по его мнению, вежливо?
— Я и не собиралась приходить, но решила, что ты должен знать!
— Что знать? Давай, скажи, что беременна. Пока я был инженером, никакого ребенка не было, так? А тут вдруг появился. Надо же, какое совпадение! — саркастично выдает Назар.
Я округляю глаза и делаю шаг назад.
— Предположим, только предположим, что я действительно беременна. Разве это плохо?
— Нет, Алиса, ребенок — это хорошо, если он от нормальной девушки. К тому же ты забыла одну маленькую деталь.
— К-какую?
— Мы предохранялись! Так что если ты и беременна, то точно не от меня. Зуб даю, наверняка я такой не один, кого ты решила записать в отцы. Или не так?
Секунда, и моя рука взлетает в воздух, однако у Назара отменная реакция: он ловит ее и крепко обхватывает запястье.
Меня начинает трясти от гнева и несправедливых обвинений, и я с силой освобождаюсь из захвата, морщась от боли.
Мрачно смотрю на руку, а потом перевожу взгляд на Назара, однако прежде, чем успеваю что-то сказать, он припечатывает:
— Найди на роль папаши для своего нагулыша другого оленя, Алиса. Правда, я сильно сомневаюсь, что этот ребенок вообще есть. Давай начистоту, ты его выдумала, чтобы развести меня на деньги. Скажешь, не так?
Еще несколько минут назад я думала, что он такой же, как и его отец. Ошиблась. Тот хотя бы не сомневался, что Ленка беременна и беременна именно от него.
— Ты еще хуже, чем твой отец, — потрясенно выпаливаю я и отшатываюсь.
Невольно выдаю часть тайны, которую мне доверила Лена, но сейчас это волнует меня меньше всего. Я спала с настоящим чудовищем — вот что гораздо хуже.
Моя фраза производит эффект взорвавшейся бомбы, и Назар звереет на глазах.
Его руки сжимаются в кулаки, а во взгляде плещется такая дикая ненависть, что я непроизвольно втягиваю голову в плечи и зажмуриваюсь. Неужели ударит?
Однако вместо этого он хватает меня за плечи и с яростью орет прямо мне в лицо:
— Да как ты смеешь о нем говорить, тварь? Еще хоть слово, и то, что я с тобой сделал, покажется тебе сказкой!
Назар отпускает меня и уходит, а я стою на месте как приклеенная и в ужасе смотрю ему в след.
Сердце стучит, как отбойный молоток, а в голове всего одна мысль: я больше никогда не хочу видеть этого фееричного подонка, что возомнил себя богом.
Меня начинает потряхивать, ноги перестают держать, и я обессиленно бухаюсь на скамейку. Обеими руками потираю плечи в тех местах, где меня схватил Назар.
Физической боли нет, но откуда тогда ощущение, что оттуда по телу начинает разливаться яд?
Проходит какое-то время, прежде чем я перестаю бессмысленно пялиться в одну точку и потихоньку прихожу в себя.
Поговорила, блин, расставила точки над «и».
Во рту стоит привкус горечи, а душу терзает жгучая обида, ведь главное — за что он так со мной — я так и не выяснила.
Как по мне, у человека нет и не может быть причин для такого скотского поведения.
У человека нет. Но передо мной сегодня был не человек — зверь. Одержимый безумец. Мне уже не забыть его дикого горящего взгляда и ярости, с которой он выплевывал свои нелепые обвинения.
