— Пока ничего. Я уже договорился с главным анонимным покупателем и заверил его в том, что сделку ты будешь заключать лично, — из его горла вырывается едкая насмешка, — и представь моё удивление, когда он мгновенно согласился встретиться с тобой. Одного не могу понять — почему наши клиенты доверяют только тебе? Возможно, особую роль играет смазливая мордашка, которой так легко управлять.
Я делаю глубокий вдох и медленно говорю, четко выделяя каждое слово:
— Я. Не. Буду. С. Тобой. Работать. Можешь шантажировать, плеваться угрозами и давить, но тогда не удивляйся, если в один прекрасный день за тобой приедет наряд полиции.
Стоило мне сказать последнее слово, как его руки тут же больно схватили меня за горло, впиваясь в нежную кожу холодными ладонями:
— Ты не посмеешь никому рассказать, Амелия, иначе я тебя уничтожу, — хрипло рычит мне в лицо, — запомни — за решётку или в могилу мы можем попасть только вместе. Потону я — и тебя без сомнений заберу с собой.
— Так вот, какая у нас преданная любовь? — усмехаюсь и смело встречаю его взгляд, полный бессилия и злости. Он выглядит, как обреченный мальчишка, который вынужден зависеть от простой девушки.
Делаю паузу, не позволяя страху вырваться наружу, и намеренно выискиваю самые жестокие слова, чтобы стереть с его лица ядовитую ухмылку:
— У тебя нет никакого доверия, ты сам в этом признался. Без меня твой склад наркоты превратится в никому не нужный мусор, но не переживай — с его помощью ты сможешь забыть обо всех своих проблемах и стать чуточку счастливее, — он вздрагивает и отстраняется, с ядовитым презрением слушая мой тихий голос, — разве не этого ты добиваешься? Хочешь обеспечить людям сладкую жизнь, пусть и донельзя короткую и полную иллюзий, срок которой — считанные дни до следующей ломки.
Я становлюсь смелее, потому что вижу по его глазам и тревожно сжимающимся губам, что бью четко в цель. Он ничего не сможет со мной сделать, потому что я нужна ему. И, к счастью, у него не хватило мозгов на то, чтобы скрыть свои истинные намерения.
— А сейчас отвези меня домой, и тогда я, возможно, подумаю о твоей настойчивой «просьбе», — продолжаю добивать его, осознанно идя на ложь. Я буду крайне везучей, если он купится на это.
Мне были очень неприятны навязчивые прикосновения блондина, и я невольно вспоминала грубые ладони Рона, требовательно прижимавшие меня к его телу. Даже они не вызывали настолько дикую оторопь и явное отвращение.
— Я не просил тебя, Мел, я поставил тебя перед фактом, — к нему возвращается хитрая усмешка и обманчиво мягкий голос.
Теперь я отчетливо замечаю в его образе фальшь.
Вздрагиваю, услышав непривычное слуху сокращение своего имени. Оно звучит настолько неестественно, что на короткий миг мне кажется, будто это имя принадлежит вовсе не мне, а кому-то другому. Чужеродное, грубое и острое, как шипы.
— Ты не можешь управлять мной. Я не позволю собой манипулировать, — натягиваю улыбку и более спокойно говорю, — никто не узнает о нашем разговоре. В конце концов, тебе не о чем переживать — я даже не знаю твой адрес, и где мы сейчас находимся. Ты же специально петлял по бездорожью, чтобы запутать меня.
Киваю в сторону двери и смиренно прошу, с трудом наступая на свою гордость:
— Отвези меня домой. Я, конечно, узнала совсем не то, что хотела, но и этого достаточно, — осторожно напоминаю об изначальной цели нашей поездки и медленно иду к лестнице, с опаской поворачиваясь к нему спиной. Ожидаю нападения, удара, очередных угроз или же грубой хватки, но ничего не происходит.
Мужчина хрипло соглашается и вместе со мной покидает дом. Я терпеливо жду, пока он закроет все замки, и с чувством глубокой усталости сажусь в синий автомобиль.
Едва заметная трель телефона привлекает моё внимание, и я украдкой достаю его из кармана джинсов. Темный экран загорается, позволяя увидеть новое сообщение.
От него. Роналда.
Задерживаю дыхание и вчитываюсь в короткий текст. Всего одна фраза, порождающая совершенно противоречивые чувства:
«Я буду у твоего дома через час. Если не выйдешь — зайду внутрь. И даже не пытайся спрятаться, я тебя найду хоть на другом конце планеты».
Брайс резко открывает дверь и садится на водительское место, вынуждая спрятать телефон. Сердце тревожно бьётся. Голова идёт кругом от одной только мысли о новой встрече с безумными черными глазами, в которых тлеет вселенский холод. Я специально прошу блондина остановиться возле соседнего дома, отчаянно надеясь, что мы приедем раньше Рона.
Но стоит нам вывернуть на знакомую улицу, как я тут же ловлю горящий взгляд, не предвещающий ничего хорошего. Неосознанно вздрагиваю, вспоминая, когда видела его машину последний раз — в день похищения.
Я тянусь к ручке двери, но меня останавливает надменный голос блондина:
— Я скоро свяжусь с тобой, — хватает меня за ладонь и шипит мне в лицо, — и, если ты будешь игнорировать мои звонки, я тут же сообщу твоей матери о том, чем же занимается её прекрасная дочурка. А, может, просто сдам твой адрес нашим клиентам, и пусть они устроят самосуд. Поверь, им дорого обойдется твое нежелание работать, поэтому они спросят с тебя по полной программе.
Спокойно киваю, желая как можно скорее отвязаться от него. К счастью, он не замечает Рона и потому ведёт себя крайне развязно. Зато я каждой клеточкой своего тела ощущаю его тяжелый, почти осязаемый и донельзя цепкий взгляд черных глаз. Он злится. Недоволен.
Спрашивается, какого черта?
Это я должна быть в ярости. Я застряла между двумя хищниками, готовыми растерзать меня ради собственного удовольствия. Одному нужны деньги и власть — с ним всё понятно, а вот со вторым я так и не смогла разобраться.
От меня постоянно ускользали мотивы Шмидта.
Быстро выхожу из машины, встряхиваюсь и нерешительно иду вперед, морально готовя себя к новой схватке. Терпеливо жду, пока машина Брайса скроется за поворотом, и тут же слышу ледяной голос, от которого кровь стынет в жилах:
— Какого хера ты с ним путаешься? Жить надоело?
Глава 7. Амелия очень рискует
Его холодный взгляд пронизывает моё тело насквозь. Буквально замораживает, не позволяя сдвинуться с места. Он стискивает зубы с такой силой, что я слышу их скрежет. На щеках появляются угрожающие желваки.
— Какое тебе дело до того, с кем я провожу свободное время? — с трудом успокаиваюсь и оглядываюсь по сторонам, на всякий случай подыскивая свидетелей.
— Никакого. Мне плевать, кого ты развлекаешь, — до хруста сжимает руки в кулаки.
Делает шумный вдох и хрипло продолжает:
— Я просто не хочу, чтобы он уничтожил тебя раньше меня. Пусть жрёт остатки и пользуется тобой сколько угодно, но лишь после того, как я с тобой закончу, — медленно приближается, заставляя отступать.
Я кидаю отчаянный взгляд на дом, понимая, что он загоняет меня в угол. Мама уже должна быть на работе, поэтому, даже если я смогу каким-то чудом добежать до дома, он всё равно меня достанет.
Лучше уж оставаться у всех на виду.
«Будто свидетели, на которых ему откровенно плевать, чем-то помогут» — насмехаюсь над своей наивностью.
Поднимаю руки в его сторону. Задерживаю дыхание и почти упрашиваю:
— Просто скажи, зачем ты меня позвал. Чего на самом деле ты хочешь? — задаю риторические вопросы, — мести? Я и так разбита. Потеряла всё, что мне дорого. Брожу, как слепой котенок, и не понимаю, почему мне все угрожают.
— Не дави на жалость. Это отвратительное зрелище, — резко перебивает меня и хватает за ладонь, мгновенно оказываясь рядом.
На улице нет ни одной души. И, как назло, отсутствуют соседские машины, то есть бессмысленно даже пытаться кричать о помощи. В домах едва ли найдется хотя бы один человек, и то меня, скорее всего, не впустят внутрь. Испугаются внушительного облика и устрашающего взгляда Рона.
Меня и саму колотит от тех доз ненависти и презрения, которые он желчно выплевывает.
