— Просто давай переживем эти недели и вернемся домой, — слабо улыбнулась брюнетка.
— Почему ты так стремишься попасть на эту свадьбу? Знаешь ведь, это плохая идея.
Ви отошла и начала накрывать на стол.
— О, это отвратительная идея, — хохотнула девушка. — Просто, — она замолчала, обдумывая ответ. — Знаешь, когда погружаешься в воду, то задерживаешь дыхание, а когда выплываешь на поверхность, то жадно глотаешь воздух.
Рыжеволосая остановилась и внимательно посмотрела на подругу. Кивнула.
— Вот и я хочу выплыть наружу. Вдохнуть воздух и продолжить жить, дыша полной грудью. Ведь как ни крути, эта история до сих пор давит, влияет на меня. Я думаю, по крайне мере хочется в это верит, что когда увижу, как он счастлив, то смогу отпустить. Что я, наконец, вынырну и станет легче дышать.
Виталина подбадривающее улыбнулась.
— Надеюсь, так оно и будет.
— Тебе помочь? — Встрепенулась брюнетка и переключаясь от разговора.
— Да.
Домашняя суета всегда приводила мысли в порядок. Эти двое так привыкли друг другу. Приспособились. Они походили на единый слаженный механизм. Без слов понимая и предугадывая действия или слова.
Трудно сказать, кому было сложнее ужиться. Той, которой пришлось подстраиваться и научиться выносить причуды. Или той, которой пришлось впустить в свой нестабильный мир совершенно постороннего человека. Очевидно одно: им обеим было трудно довериться. Поделиться своей историей.
После ужина подруги переместились на диван. В поисках интересного кино или передачи они беспрерывно переключали каналы. Смеялись от очередной глупой рекламы, которая неожиданно привлекала внимание.
— О, а это еще что?
Внимание привлекла молодая девушка в красивом вечернем платье, спускающаяся по лестнице. Ви перевела взгляд на верхний правый угол экрана.
— Холостяк, — прочитала вслух. — О, это русская версия.
— Переключи. Я и американскую-то не смотрела. — Фыркнула Алексия.
— Подожди, давай посмотрим пару минуточек.
И минуты затянулась на часик. Подруги не переставали комментировать, смеяться и обсуждать происходящее на экране.
— Господи, ну и бредятина. Что за идиоты смотрят такое?
— Не знаю, наверно, такие же, как мы, — проговорила Лекс.
Подруги переглянулись и расхохотались.
— Люблю деградирующие передачи. На их фоне я чувствую себя адекватной, — успокоившись, сказала брюнетка. — Надо будет и американскую версию посмотреть. Оказывается это, расслабляет.
— Конечно, расслабляет. Мы уже час поносим других девушек. Хочу заметить, они в красивых платьях, отпадным мейком на свиданиях с красавчиком. А мы с тобой в старых лохмотьях, с гнездом на голове, а мое лицо тоналку уже пару дней не чувствовало. Нужно ли говорить, что внимания миллионера ни одна из нас не получала никогда в жизни?
— В этом и прелесть таких передач. Они умные, красивые, самодостаточные снимаются в телешоу. А мы, это просто мы. В трениках и с гнездом на голове, но кто нам мешает обсуждать намного удачливее девушек, чем мы? Никто. Мы получаем удовольствие, а они внимание миллионов зрителей, завидного жениха, популярность и деньги.
— Как ни крути мы в пролете.
— Именно. Поэтому мы и перемываем им кости.
— В одном я с тобой не согласна.
Лекс вскинула бровь, переведя взгляд на подругу.
— Мы тоже красивые, умные и самодостаточные. И не смей спорить! — Добавила рыжеволосая, когда увидела скептическое выражение напротив. — У нас другая красота. Простая. Я где-то читала, что настоящая красота в простате.
— Ты сама это только что придумала, — хохотнула брюнетка.
— Да придумала, но это не значит, что это не правда, — заулыбалась Ви. — Если бы был один стандарт красоты, то каждый второй человек был бы уродлив и несчастен.
— Окей, — оживилась Лекс. Подруги любили спорить друг с другом, поднимая разные темы для обсуждений. — Я согласна, что стандарты красоты разные. Каждому свое. И мы, однажды, для кого-то станем богинями неземной красоты. А что насчет ума? Посмотри на нас. Я горе журналист, который из дому-то выходит по ночам, продвижение по карьере ноль из-за фобий. Поэтому просто редактирую тексты. Для этого много ума не надо. И ты. Секретарь частного психолога, не такая уж и умозатратная работа.
— Эй! — От возмущений рыжая подскочила на диване. — Когда эта профессия стала определять уровень ума? Да, мы с тобой не первоклассные специалисты в своей области, но это не означает, что мы глупее других. Просто у нас обстоятельства.
— Вот именно большинство прикрывается этим самыми обстоятельствами. А что мешает тебе преодолеть эти самые обстоятельства? Или мне? Сколько раз я прерывала курсы у психотерапевта? Что мешает мне пройти полный курс и возможно навсегда избавится от своего ОКР или тактилофобии? Страх новой жизни. Или возможно мне комфортно со своими причудами. Или я чувствую себя с ними в безопасности, потому что в такую как я не влюбятся, а значит, не причинят боль. А что мешает тебе отучиться на психолога и стать им, и чтобы тебе приносили кофе, а не ты? Тоже страхи.
— Но это же страхи, а не мозг! — Возмутилась Виталина.
— Все страхи у нас в голове. — Пожала плечами Лекс. — Если бы мы были умнее, то не допустили эти преграды в наших головах.
— И все же это не определяет уровень интеллекта! — Негодовала рыжеволосая.
— Окей, вспомни Стивена Хокинга.
— Он тут причем?
— Притом. Если ты забыла, мужик был парализован, передвигался на инвалидном кресле, а вскоре он перестал разговаривать из-за какой-то там болезни. Но ему не помешало стать поистине великим ученым, стать отцом и мужем несколько раз. А он был таким не с рождения, но большую жизнь был инвалидом. Он не сдался, Ви. Он работал над собой, над различными гипотезами, наукой и над много чем еще. Он поборол своих демонов и жил, творил, изучал. Согласились, у мужика проблем-то побольше наших было.
— То есть ты считаешь, что человек умный тот, кто смог побороть свои страхи и продолжил заниматься любимым делом несмотря ни на что?
— Верно.
— Я не думаю, что согласна с тобой. Больше похоже на определение волевого или сильного человек. — Проговорила рыжеволосая, осмысливая слова подруги.
— А что сила и воля без разума? Сначала нужно победить здесь, — брюнетка прикоснулась к своему виску. — А потом уже иди в бой сюда. — Она коснулась груди под сердцем. — Только умный человек сможет найти гармонию между этими двумя.
Неожиданно раздался звонок в дверь.
— Я до сих пор неуверенна, согласна ли я с тобой, но этот разговор еще не закончен.
Рыжеволосая встала и направилась к двери.
Через пару минут подруга зашла в комнату вместе с мамой Лекс.
— Ну, удачи тебе в поисках гармонии, — улыбнулась Виталина и скрылась в комнате.
Алексия выдохнула. Она никогда не претендовала на звания разумного человека и путь к гармонии она даже не начинала. Потому что знала, что самой главный бой проигран еще четыре года назад. В тот самый момент, когда фобии полностью завладели главенство над всем сразу. А на новую схватку пока не было сил. Хотя здесь дело больше в желании, а это совсем другая тема для обсуждений.
Светлана Александровна оглядываясь по сторонам, медленно прошла к дивану и села на самый край. Женщина внимательно посмотрела на свое дитя. Ей хотелось увидеть тепло в карих глаза, но там было только холодное безразличие. От этого она поежилась.
Мамы. Они чувствуют, что с ребенком что-то не так, даже такие бездарные. Светла почувствовала изменения в дочери еще после смерти первого мужа, но яростно игнорировала это. Потому как личная жизнь с тяжелым кошельком с крупными купюрами была, на тот момент, важнее. У нее были благие намеренья. Обеспечить безбедную жизнь своему ребенку, но все вышло из-под контроля. Поэтому Светлана Александровна понятие не имела, как все исправить и наладить отношение с дочерью.
— Привет. — Проговорила она первая, так как видела, что Лекс и не собирается что-либо говорить. В ответ получила скупой кивок. — Благородно со стороны Мстислава поселить вас в свою квартиру. — Снова кивок. — Хорошо обустроились?
