утёрла перед всеми. Сначала гном строил злобные планы по выведению гада-босса, спёршего мои идеи, на чистую воду, а потом, конечно, радовался. О, то был час триумфа! До сих пор мстительно ухмыляюсь…
Теперь же коварный гном внутри меня потёр ручонки: опасность – то, что мне нужно! Потому что у меня уже есть телохранитель! Ведь именно с мыслью, где найти задницу на свою голову, я ехала на работу сегодня. А ещё, – зашёлся в гомерическом подхихикиванье злобный гном, – моя интуиция может теперь считаться отдельным товаром на вес золота.
Наванговала я охранника очень к месту! Или мне судьба такой подарок устроила, даже не знаю…
– Я не боюсь подобных раскладов, – заявила я, распрямляя плечи. – Всю ответственность беру на себя. И начнём с Подтёлково. Завтра утром.
Сотрудники посмотрели на меня с испугом и благоговением. Чёрт, а приятно быть Суворовым. Ничего, дорогие мои, я вас и через Альпы переведу, и Москву-реку всю зигзагами туда-сюда переплывём.
– Может, не надо, Люба? Может, лучше других поставщиков найдём? – спросила Лидочка.
– Надо, Лида, надо! – голосом советского героя Шурика твёрдо заявила я. – Решение принято. Давайте обсудим детали.
Юрий Николаевич закашлялся, Вася заскрежетал ножками стула, придвигаясь к столу переговоров; Марина Андреевна моргнула и чуть не проглотила карандаш; Ася крякнула.
За работу, оглоеды! Зато никому завтра не придётся врать, зачем мне нужен телохранитель.
Всё закрутилось: цифры, калькуляторы, телефонные звонки, кофе бочками. Люблю такой ажиотаж! Правда вечером пришла домой никакая. Завела будильник и вырубилась без задних ног. Утром проснулась, как с бодуна, – в зеркало страшно посмотреть. На голове словно бешеный трактор озимые вспахивал.
Интересно, что я делаю головой ночью? Есть даже мысль установить скрытую камеру и заснять. Может, тогда я пойму, почему волосы утром всегда дыбом? Χотя страшновато. Вдруг после этого моя жизнь никогда не будет прежней…
Под глазами тоже было не для слабонервных, пришлось под душ и потом замазывать-замазывать консилером следы офисных битв и штурмов мозга. Это только в кино бизнес-леди просыпаются уже намакияженные, свежие и красивые, аки цветочек, а в жизни приходится быстро тональным, румянами, тенями и пудрой переписывать на своём лице фильм-ужасов в романтическую мелодраму.
Сегодня ехать в Подтёлково – вывозить бизнес на личной харизме и смелом предложении. Сегодня придёт Раф… По рукам забегали мурашки. Ничего, справимся! Со всем справимся. Помоги, Господи!
В восемь я была уже в офисе. Сонная Лидочка возилась с чайником и, кажется, планировала, обняв его, задремать сверху. Я её подбодрила, шлёпнув папкой по попе. Вошла в кабинет, открыла окно – впустить в офисную пыль свежий воздух. И вдруг в дверь постучались. Робко, совсем не как обычно вскользнула в мой кабинет Лидочка.
– К тебе, к вам посетитель.
– Да? – обернулась я. – Пусть войдёт.
– Тако-ой посетитель, – с придыханием добавила Лидочка. – Просто та-акой… Говорит, назначено.
У меня сердце замерло.
– Пусть уже входит! Лида, окстись! – повысила я голос, взяв себя в руки.
Лида открыла дверь и как-то по-кошачьи вышла, пытаясь удерживать ручку.
– Проходите, пожалуйста. – И голос у неё стал какой-то кошачий, с мурчащей хрипотцой.
Я подняла глаза на посетителя и поняла, что сама готова превратиться в представителя семейства кошачьих, внутри меня потеплело и завибрировало, сладкое и волнующее.
Это был Раф. Не бомж. Рафаэль Гарсия-Γомес в полной красе. Коротко остриженный, чисто выбритый, невероятно красивый испанский идальго в коротком пальто, наброшенном на элегантный тёмный костюм. Он вошёл с грацией хищника и сказал:
– Доброе утро, Любовь!
У меня пересохло в горле: что конкретно он имеет в виду?
Стоп! – сказала я себе в следующую секунду. – Прекрати, Люба! Это всё задумано ради спасения человека, а не для чего-то там такого… Ну и что, что человек красивый?! И мачо бывает плохо!
Правда, учитывая наличие подобной одежды, в мою душу закрались сомнения, а нужна ли ему помощь в том виде, в каком придумала её я? Одного взгляда на полуспортивного кроя чёрное короткое пальто из мягкого кашемира хватило, чтобы понять, что на подкладке внутри нашита очень крутая бирка. И костюм… Хм. В горле стало еще суше,и ощущение появилось дурацкое. Если у него есть такое, зачем он ходил грязный и заросший, как бомж? Господи, ничего не понятно! Но нельзя быть на свете красивым таким! Это опасно! Для здоровья и психики рядом находящихся женщин.
Раф кашлянул, и я вернулась к реальности.
– Здравствуйте. Извините, я немного растерялась, – заговорила я, – вчера вы выглядели несколько иначе, поэтому я не сразу вас узнала. Разительная перемена. Присаживайтесь, пожалуйста.
Я повернулась к окну, якобы чтобы прикрыть створку, а на деле мне просто нужно было ещё несколько мгновений, чтобы унять колотящееся сердце и перестать говорить дурным голосом. Будь он хоть Гарун-аль-Рашид под прикрытием или принц эльфов, нельзя терять достоинство и самообладание! Мне больше не двенадцать лет, чтобы смотреть влюблёнными глазами на парня и тайком вздыхать. К тому же реальность складывается так, что в ближайшие пару месяцев, а может, и больше мне действительно понадобится защита.
– Я хочу знать детали, Любовь, – сказал Раф совершенно по–деловому.
От его густого, с лёгкой хрипотцой баритона у меня снова поползли мурашки по рукам. Надо его обратно попросить бороду отрастить и не расчёсываться. Я сделала лицо надтреснутым кирпичом, притворяясь испуганной, но в целом вполне себе бизнес-леди.
– Очень рада, что вы пришли!
– Я обещал, – сказал он, как будто все, кто обещают, хранят слово.
В кабинет сунулась Лидочка. Остренький носик излучал неприличное любопытство. На губах как волшебству появилась призывная красная помада.
– Любовь Алексеевна, я тут чаёчку…
Я посмотрела на неё строго, а затем спросила у Рафа:
– Хотите чаю, кофе, воды?
— Нет, спасибо.
Он обернулся на мою помощницу, и ту аж повело. Придушу.
– А шоколадку или печенье? У нас даже молоко есть. И виски. И весь ассортимент шоколадных сырков, – не унималась Лидия.
– Благодарю, я не голоден.
– Лида, дверь, пожалуйста, закрой, – приказала я. – С той стороны.
Помощница скрылась. Кажется, придётся с ней беседовать о корпоративной этике и чётко обозначить границы. В крайнем случае – прикончить. И взять на должность помощника козлобородого профессора на пенсии, чтоб уж наверняка не зарился.
Я протянула Рафаэлю распечатку об истории Новосибирского скупщика молока, которую мне принёс вчера Юрий Николаевич.
– Ситуация у меня
