- Ты бы никогда не изменил своей жене.
Одну ногу опустив вниз, Вика садится боком. Вторую ногу, согнув, ставит на край сиденья дивана и водружает на колено подбородок.
- А я всего лишь попала в ловушку собственных иллюзий, - обнимая согнутую ногу, замечает она. - Я не хочу, Тим, обманывать ни себя, ни тебя. Поэтому вот такая вот правда получается…
Она поворачивает ко мне голову и смотрит, не теряясь.
Разговор выходит тяжелым. Но идти прямо – это самый короткий путь.
- Ты сейчас мне, конечно, прояснила много вопросов, - задумчиво и без особого окраса выдаю я.
Жутко хочется покурить, но посмотрим.
- А убежала почему?
- Потому что я не имею права заходить в комнату твоей дочери, - не выдержав срывается Вика, - это слишком тяжело осознавать, что у ребенка больше нет мамы! Это чисто по-человечески тяжело…
Спустив вторую ногу с дивана, она ставит на колени локти и, уткнувшись лицом в ладони, начинает рыдать.
Пересаживаюсь ближе. Тяну девушку к себе. Положив голову на мое плечо, она продолжает реветь.
- Сова, ты истеричка, - ровно произношу я.
Она позволила себе еще несколько всхлипов и, взяв себя в руки, отстранилась.
- Прости, - сверкая глазами в полумраке, едва слышно произнесла она и, вскочив на ноги, умчалась в ванную комнату.
Ее отсутствие в пару минут, дало мне время выдохнуть самому и дать первичную оценку происходящему.
Да, нужно было делать выбор, и я принял решение дать нашим с Викой отношениям шанс.
Я этого хотел и я чувствовал, что все могло получиться. Не сразу, конечно, но…
Меня влекло к этой самостоятельной, одинокой девушке. Чувствительной, ранимой и в то же время колючей.
Я не мог загадывать что-то наперед, но сейчас, я чувствую, что могу быть с ней.
Услышав ее тихое дыхание, поворачиваю голову.
- Тебе лучше уйти, Тим.
- Ну, здрасте! Куда я пойду? Ты мне тапочки купила, я остаюсь здесь, - растягиваю губы в улыбке.
Вика не торопится отвечать, лишь озадачено хмурится.
Немного подумав, она проходит в комнату и присаживается на диван.
- Тим, ты что совсем ничего не понял? Я люблю тебя, а ты любишь свою жену. «Просто отношения» мне не нужны.
- А ну да, - наигранно соглашаюсь, - ты ж два года с Васей прожила. Можно еще так лет пять-шесть и потом до самой пенсии! Кстати, где кот? Мы столько с тобой разговариваем, а он мне ни разу не попался на глаза.
Ищу взглядом кота.
- Я его в ванной закрыла, чтобы не мешал поговорить, - поправляя полы легкого халата, признается хозяйка.
Осуждающе цокаю и качаю головой.
- Как тебе не стыдно, Вика! – нарочно порицая, парирую я. – Вася выходи, - подавшись вперед и приставив ладонь ко рту, кричу я в коридор. – Будем твою мамку воспитывать.
- Я серьезно, Тим! – одергивает меня хмурая собеседница.
- И я серьезно, - в унисон, но только мягче замечаю я.
Сова настораживается.
- В смысле? – не понимая, моргает она.
- Я оставляю свое предложение в силе. Отношения по вечерам. Часто. Ну, если тебе нужно будет от меня морально отдохнуть, я не приеду.
У нее вырывает смешок.
- Суворов, ты глухой? Отношений для здоровья не будет! Ты уволен!
Казалось, отпустив все и забив на это все, она шагает по комнате, делая полукруг, но замирает, когда я произношу:
- А если я попробую тебя полюбить?
Глава 9. Шанс
Тимофей
Она удивленно вскидывает брови. Гордо и спокойно.
Вот только уже через мгновение в ее глазах вспыхивает неверие в обозначенные обстоятельства.
Представляя, что сейчас начнется, спешу опередить Сову и предупредить ее сомнения.
- Да, я с тобой согласен, что слишком сильно люблю свою покойную жену, - мой голос звучит твердо и в какой-то степени категорично.
Кто-то мне говорил, что женщинам не стоит лишний раз называть имя соперницы. Это подрывает их веру в себя и вызывает раздражение.
- Но ты же понимаешь, Вик, что я должен жить дальше. И мне есть ради кого это делать.
Мои доводы звучат благородно и убедительно. Девушке напротив явно нечего возразить.
Она задумывается над моими словами.
Подперев одной рукой талию, застывает на точке. Смотрит вокруг, медленно поворачивая шею. Вскидывает короткий взгляд на потолок.
Думает над предложением.
Это хорошо.
Теперь можно продолжить.
Едва делаю вдох глубже, чтобы заговорить, как Вика меня опережает.
- Тим, - деловито скрестив руки, зовет меня она.
- Да?
- А что если не получится? Что если я… - и тут Сова резко замотала головой, встряхивая пышными локонами. – Я не хочу снова страдать.
Прослеживаю в ее словах, голосе, интонации явное намерение отказаться от подобной любовной авантюры.
- Получишь компенсацию, - призадумываюсь, скользя тыльной стороной указательного пальца по подбородку, – миллион рублей.
Прикидывая что-то в голове и уставившись в пространство, Вика всасывает нижнюю губу.
- «Полгода» тебе хватит, чтобы определиться? – бесшумно ругая себя, она прикрывает глаза. – Э-э-э… то есть влюбиться?
- Как вдохновлять будешь, - ухмыляюсь я.
Савельева подозрительно прищуривается.
- Ладно-ладно. Думаю, что хватит, - киваю и озадаченно потираю ладони.
- Пиши расписку, - предприимчиво заявляет Сова, сдувая с глаз челку.
- Что?
- Расписку пиши.
С вежливой улыбочкой повторяет она, откуда-то достает чистый лист бумаги и ручку.
- Вот, - любезно придвинув журнальный столик, роняет она.
- Что писать? – вскидываю брови.
- Пиши, что взял миллион рублей у меня в долг. Обязуешься вернуть через полгода. Паспортные данные. Дату. Число. Адрес не забудь.
Мне остается восхититься хватке любовницы.
Ее губы растягиваются в довольной улыбке, стоит мне взять в руку ручку.
- Пиши пока. А я сейчас свой паспорт принесу.
Походкой пантеры, она исчезает за дверью спальни.
- Кота выпусти из заключения, - бросаю ей в спину.
Надо пользоваться ее хорошим расположением духа, пока летает.
- Расписку, потом кота! – важно чеканит она в приоткрытую дверь.
В скором времени все было готово.
Сова со счастливой улыбкой на лице изучала документ в своих руках, а я смотрел на нее, то же будучи очень довольным. Я смог договориться. Если что-то пойдет не так, то такая компенсация смягчит страдания Вики.
- Разбитое сердце и миллион рублей, конечно, не одно и то же, - сгибая лист пополам, певуче подмечает она, но… - обмахивается согнутым листочком, - соломка неплоха!
Молча усмехаюсь и провожаю ее взглядом до комнаты, в которую Савельева отправилась прятать гарант отношений.
Вернувшись через минуту, остановилась передо мной. Сияла она похлеще надраенного медного таза.
- Почему признаешься в любви ты, Вика, а деньги плачу я?
- Потому что так хорошие мальчики поступают, - присаживается на диван и расправляет полы халата, словно подол платья, - а ты, Тим, всегда был хорошим парнем, за то тебя каждая собака во дворе Волгожанска уважает!
- Что будем делать?
- Я от переживаний проголодалась. Пойдем, - обеими руками обхватывает мою кисть, - я тебя покормлю и сама поем.
Приближаю к ней свое лицо и вкрадчиво шепчу:
- Кота выпусти.
- Конечно-конечно! – счастливой стрекозой подскочила она. – Как скажешь, Тим!
Больше мы за вечер не касались тяжелых тем. На кухне Вика легко и непринужденно болтала. Явление для нее крайне редкое, тем интереснее было понаблюдать.
Утолив голод и выпустив кота Василия на волю, я понял, что хочу того, зачем я, собственно говоря, сюда и приехал.
- Хочу тебя…
От моего признания Вика ни каплю не потерялась.
- Тогда скажи, что-нибудь приятное, - призывает она.
- Ты умная.
Соглашаясь со мной, Савельева кивает.
- Это факт.
- Красивая.
Она играет бровями.
- Сексуальная, - изгибаю бровь уже я.
