буду ждать ответа? Мне ехать пора на работу.
— Она написала заявление? — ответил я.
— Пока нет, но может. Сообщили врачи в ментовку. Так кого ты топил?!
— Пап, я никого не топил!
— Да правда, что ли? — нахмурился он. — А почему тогда тебя в этом обвиняют?
— Мы… Просто неудачно пошутили, — нехотя начал рассказывать я. Что ж, видимо, возмездие настигло меня раньше чем я мог себе представить, и теперь мне предстоит ответить за содеянное.
— Пошутили?! — возмутился отец. — Как мне понять такие шутки? Объяснитесь, Архип Олегович, будьте добры!
— Короче… — сел я на кровати.
— Без «короче»! Говори нормально, — гавкнул отец.
я с опаской глянул на него. Он редко так орет на меня. Значит, он очень зол. Обычно папа соблюдает рамки приличий абсолютно со всеми словно аристократ. Значит, я попал сурово. И все из-за этой белобрысой швабры, черт бы ее побрал!
— В общем, мы хотели пошутить…
— Мы? Или ты?
— Я, — сознался я. — Хотел пошутить. Девушка мне хамила, я ее хотел проучить. Хотел, чтобы она извинилась за свои слова, и только после этого вышла бы из бассейна.
— Ты… — выпучил глаза папа. — Ты ополоумел, сын?!
— Пап, ну шутка же…
По затылку тут же прилетела весомая затрещина…
Я поднял взгляд на него. А вот ударил меня отец впервые за долгое время.
— Засрнец! — сказал он сквозь зубы. — Ты мне всю репутацию изгадишь! Шутки он шутит, что аж с полиции звонят и говорят, что наш сынок — преступник!
— А тебе репутация только важна? Больше ничего не волнует? — огрызнулся я.
— Еще поболтай мне! — рыкнул отец. — Она и для тебя важна — ты на эти бабки живешь! Меня лишат поста за твои делишки! Посмотрим, что тогда ты запоешь!
— Мне не нужны твои деньги! — вскочил я на ноги. — Засунь их себе знаешь куда? Лучше бы у меня отец был, чем эти деньги вшивые… Никого они счастливыми не сделали, только тебя!
— Да что ты понимаешь в жизни, щенок? Где бы вы были с мамой, если бы не я и эти деньги?
— Мама тоже плачет по ночам, — ответил я. — Я все видел. Она тебя рядом хочет видеть. А ты пропадаешь на работе, и любовниц заводишь. Все уже знают.
— Это не твое дело, — процедил он, смотря на меня волком. Задел за живое…
— Очень даже мое! — заявил я. — Вы — моя семья. Мама у меня одна. Ты мне диктуешь условия, а у самого рыльце в пушку.
Отец какое-то время смотрел на меня и явно боролся с эмоциями. Выгнать меня он не сможет — пока я не закончил школу, я не могу жить один. Но, конечно, органы попечительства его не волнуют, а скандал, который может разразиться на этом фоне — очень даже волнует. И я не уйду — меня все равно вернут его псы. Бесполезно, нужно ждать окончания школы.
— Значит, так, — сложил отец руки вместе. — Я тебя наказываю. Денег ты лишаешься. Полностью. Обеды в школе мы оплачиваем сами, в школу будешь ездить на автобусе от гимназии — на бензин тебе больше никто не даст.
— Да и не надо мне твоих денег, раз ты меня им попрекаешь, — ответил я.
Найду подработку, мне уже исполнилось восемнадцать. Уж на бензин как-то заработаю.
— Только попробуй завалить экзамены, — продолжил отец. — Ты пойдешь учиться дальше, куда я тебе скажу.
Я промолчал. Проще сделать по-своему, чем спорить с ним. Когда я получу аттестат и съеду от родителей, то спрашивать о том, где мне учиться, не стану.
— Архип, — посмотрел строго на меня отец. — Мне Петр Сергеевич, отец Романа, говорил об одном интернате для сложных детей. Это почти тюрьма.
Теперь на отца изумленно уставился уже я.
Чего?
Он что — решил меня сдать в интернат?!
— Если ты продолжишь вести себя подобным образом — я оформлю тебя туда.
— Я сбегу оттуда.
— Ты не сможешь, — резонно заметил отец.
К сожалению, его люди меня везде найдут. И вернут как сопливого пацана обратно.
— Зачем ты так? — обратился к нему. — Я не убил никого… Ну заболела она, поправится. Все живы. А я…все и так понял. Больше таких шуток от меня не будет.
— Я очень надеюсь, что ты понял, — сверлил меня взглядом отец. — Но условия содержания в данном учреждении я уточню и место тебе забронирую. Пока только бронь. Ты меня услышал, Архип?
— Услышал, — угрюмо отозвался я.
В интернат, который как тюрьма, мне попасть совершенно не улыбалось. И то, что мне уже есть восемнадцать, роли не играет — папочка запихнет меня даже в детский лагерь, что уж говорить об исправительных учреждениях… Его деньги и влияние решает абсолютно все, открывает любые двери.
Попадать тебе нельзя вдвойне, и палиться перед отцом. Хотя я, в общем-то, больше ничего подобного делать и планировал… Хватит уже, и так теперь проблем не оберешься…
— Работать мне можно пойти? — решил спросить я на берегу, пока отец не посчитал мою подработку достаточным поводом для определения меня уже по-настоящему в этот адский интернат. Я о таких читал — ничего хорошего… — На бензин заработать. На мороженое девушкам.
— Можно, почему нет? — поднял брови отец. — Хоть узнаешь цену денег и как их зарабатывают. Только это не должно мешать занятиям и отражаться на оценках. Понятно?
— Да.
— Есть уже варианты?
— Бармен в ресторане. Он работает до двенадцати ночи. Я успею выспаться до занятий. Все равно раньше не ложусь. Там график попрошу несколько дней в неделю. Ты не против?
— Да а на что ты еще сгодишься пока? — оглядел меня отец с ног до головы. — Оболдуй пока что. — Не полы же тебе мыть… Только сфера обслуживания. Что ж, попробуй. Попрыгай немного перед другими. Может уму-разуму научишься.
— Договорились, — кивнул я. — Я учту все твои пожелания.
— И еще, — снова посмотрел на меня отец. — Перед девчонкой надо извиниться.
— Я сам хотел извиниться перед ней, — опустил я голову. Стыдно перед отцом. — Но я не смог узнать куда ее определили.
— Я сам все узнал уже, — сказал отец, протягивая мне стикер с адресом. — Сделай так, чтобы она заявление и не писала. Это вдарит по всем нам… Ну а тебе — светит интернат.
Пришлось собираться и в часы посещений ехать в больницу, куда угодила Кристина. Извиняться очень не хотелось, да и представляю, как сильно она мне будет «рада» после всего, что случилось, но деваться некуда — сделать это в самом деле необходимо, а за свои поступки я привык отвечать.
Пока бензина в тачке
