Как, черт возьми, люди это делают? Ты должен просто заснуть и довериться тому, что проснешься, если твоему ребенку что-то понадобится? А что, если ты из тех, кто крепко спит? Я не из тех. Не особо. Но что, если бы я был? И как ей может быть удобно, связанной в этой штуке?
Я бы развязал ее, если бы не боялся, что она каким-то образом упадет. До сих пор воспитание казалось мне не чем иным, кроме беспокойства, паники, сомнений и вины.
Почему, черт возьми, люди выбирают это? Я, конечно, нет. И я никогда не хотел этого.
Но, как сказала Эмми, это не имеет значения.
— Все в порядке? — прошептала Эмми позади меня.
Я повернулся, чтобы увидеть, как она приподнялась на локте.
— Да. Просто проверял ее.
Она снова опустила голову, и повернулась ко мне.
— Какой хороший папа.
Я тоже повернулся к ней, набив подушку под голову.
— Я, черт побери, не имею понятия, как быть хорошим папой.
— Сейчас тебе не нужны все ответы, Нейт. Дай себе немного времени.
— Что, если Рейчел не вернется?
— Тогда ты найдешь ее. А тем временем… — она протянула руку и взяла мою… — Ты не один. Хорошо?
— Хорошо, — я сжал ее руку. — Спасибо.
Она закрыла глаза и снова заснула. Я подумал о том, как мне повезло, что она была моей подругой. Как мирно она выглядела во сне. Как хороша была. Как она положила свою ладонь в мою, и та идеально вписалась. Я спал со многими женщинами, но тогда никогда не думал о том, чтобы держать чью-то руку. На самом деле, если бы одна из них потянулась за моей рукой, я бы, скорее всего, оттолкнул ее.
Сегодня ночью мне, что странно, было комфортно.
В какой-то момент я, должно быть, заснул, потому что через пару часов меня разбудил мой телефон, вибрирующий на тумбочке. Я повернулся, и посмотрел на экран.
Неизвестный номер: Это Рейчел. Как она?
Я мгновенно встал с постели и на полпути вниз по лестнице перезвонил на тот же номер. После двух гудков она ответила.
— Нейт?
— Да, — сказал я, пытаясь говорить тихо и щурясь из-за утреннего солнечного света, льющегося из окна.
— С ней все хорошо?
— Она в порядке, и ты бы знала это, если бы не бросила ее у меня на пороге, — я начал расхаживать по гостиной. — О чем, черт возьми, ты думала?
— Я думала о том, что настала твоя очередь, — сказала она, начав рыдать. — Так что не злись на меня. Долгое время мне приходилось справляться с этим в одиночестве. Думаешь, это было легко?
— Я не знаю, как это было, потому что ты мне никогда не рассказывала. Я бы тебе помог.
— Бред. Ты ясно дал понять, что все, что тебе нужно — это секс. Ты бы просто бросил мне деньги и ушел. Не иначе.
— Ты не знаешь, что бы я сделал! Ты ничего не знаешь обо мне.
На самом деле, она права.
Я вообще удивлен, что дал ей свой номер.
— Я знаю твой тип. Большой транжира, большой болтун, большой член. Но помимо денег, секса и хорошего времяпровождения для вас ничего не важно.
— Это неправда, — сказал я, задаваясь вопросом, была ли она права, а также было ли неправильно чувствовать себя лучше из-за того, что она сказала, что у меня большой член.
— Тогда докажи это. Будь ей отцом на одну неделю.
Мое сердце тяжело забилось.
— На одну неделю? Я не могу.
— Почему нет?
— Потому что у меня есть работа и планы на жизнь, — я посмотрел в другую сторону и увидел, как Эмми спускается вниз по лестнице, скрестив руки на груди. Она все еще была в моей футболке, ноги голые, а ее волосы длинный запутанный беспорядок. Но солнечный свет прекрасно осветил ее, почти ангельское, лицо. Мне стало жарко, глаза закрылись, и в голове я услышал ее слова: «может быть, ты такой же, как все».
Бл*дь. Я не был похож на тот мусор, с которым она встречалась. Не был.
— Ну, угадай что? — продолжила Рейчел. — В твоей жизни теперь есть ребенок. Одна неделя, Нейт. Это все, о чем я прошу. Если ты захочешь уйти после этого, отлично. Я возьму на себя полную ответственность, так как именно я решила не говорить тебе о ней с самого начала. Но если ты не справишься с этим…
— Я смогу, — вдруг заверил я, глядя на Эмми, и слыша ее голос у себя в голове. Так что можешь наслаждаться отдыхом и вернуться через неделю. Хотя знаешь что? Вернись через две недели.
На это глаза Эмми выпучились.
— Две недели? — Рейчел громко засмеялась. — Ты не сможешь. Спорим, ты не выдержишь и одной ночи.
— А вообще давай на месяц.
Рот Эмми раскрылся от удивления. Она прикрыла его одной рукой.
— Что? — вскрикнула Рейчел.
— Ты слышала меня. Оставь ее на месяц.
— Ты сошел с ума.
— Нет. Я взрослый человек, несущий ответственность за свои действия.
Эмми опустила руку, и улыбнулась.
— Позвони мне, если захочешь узнать, как она. Я сам с ней справлюсь. Пока, Рейчел.
Я закончил разговор, надеясь, что не упаду в обморок. На всякий случай, я зашел на кухню, и двумя руками схватился за островок. Сделал несколько глубоких вдохов.
Эмми последовала за мной.
— Итак, — сказала она, скрестив руки на груди. — Месяц.
Я пытался успокоиться и собраться, глядя на нее и прислонившись к стойке. Мое тело сгорбилось под неудобным углом в сорок пять градусов.
— Я в любом случае думал о том, чтобы взять отпуск.
— О? — удивилась она. Я был трудоголиком, и она знала это.
— Да. И я думаю… думаю, это может быть полезно для меня. Ну, знаешь, не быть таким эгоистом, — пот выступил у меня на лбу.
— Конечно, — она кивнула.
— И это только на месяц. Месяц не так уж и долго, — когда я сказал это, мне стало интересно, месяц означает четыре недели или 31 день. И считался ли вчерашний день?
Пейсли начала плакать, и мы оба посмотрели в сторону лестницы.
— Она, наверное, голодная, — сказала Эмми.
— Уже? — было только семь. И мы кормили ее в три.
— Малыши ее возраста часто едят. Каждые несколько часов.
— Серьезно?
— Нам нужно достать тебе несколько детских книжек, — она уныло усмехнулась. — И тебе, вероятно, нужны детские вещи: коляска, кроватка, может быть, качели или, по крайней мере, нормальное кресло.
Про себя я стонал, представляя мой удивительный, мужественный чердак-спальню с детской мебелью.
— В самом деле? Даже если это всего на месяц?
Эмми подняла голову.
— Это не только месяц, Нейт. Даже если бы Рейчел вернулась за ней сегодня, ты все еще ее отец. На всю жизнь.
В ее глазах было что-то свирепое, что-то, из-за чего я не осмелился не согласиться с ней. Или, может быть, она ждала, что я начну с ней спорить и доказывать, что она не права. Я не хотел, чтобы она плохо думала обо мне, даже если это правда.
Собрав всю храбрость, я оттолкнулся от стойки, и встал прямо.
— Я пойду за ней. Уверен, у тебя есть дела, — гордясь собой, я вышел из кухни, и поднялся наверх.
— Доброе утро, — сказал я сердитой малышке в автокресле рядом с моей кроватью. Не то чтобы я винил ее. Кто бы хотел так спать? Я поднял его за ручку кресла, и спустился вниз. — Не волнуйся, Пейсли, я собираюсь сегодня купить тебе что-то получше для сна, — хотя я понятия не имел, где продается это детское дерьмо. Возможно, Эмми знает.
Когда я спустился, она все еще была на кухне.
— Нужна помощь? — спросила она, а я поставил автокресло на остров и начал мыть руки.
— Не-а. Все в порядке, — вытерев руки, я взял одну из пластиковых бутылок, которую Эмми вымыла прошлой ночью и оставила на бумажном полотенце, чтобы дать высохнуть. — Ты должна чувствовать себя особенной, Пейсли. Я не только отказываюсь от утренней тренировки из-за тебя, но и готовлю завтрак, прежде чем сделать кофе, — я надеялся, что звучал расслабленно и уверено, что было полной противоположностью того, как я себя чувствовал. — Хорошо. Так, что дальше? Два стакана этого вонючего порошка? — я снял колпачок с банки со смесью.
— Ну, кажется, у тебя получается, — сказала Эмми нерешительно. — Пойду переоденусь.
