Сердце молчит. Она разбилось вдребезги, упав к ногам осколками. Мечты о счастливом будущем вместе с ней разлетелись, помахав на прощанье обугленными крыльями.
Резко развернувшись и закинув на плечо рюкзак, я спешу в любимый и такой родной гараж. Все, чего я сейчас хочу, так это взять своего верного железного друга и мчать по пустым улицам навстречу ветру. Мне необходимо освежить голову, напомнить себе, что она мне ничего не обещала. Да и я, в принципе, тоже не давал ей никаких обещаний.
Но как же больно, сука!
Как быть с тем, что ошметки вдребезги разбитой души даже осколками тянутся к ней? Глупо ищут в ней своей спокойствие, наплевав на разум, что отчаянно твердит о предательстве. Она сделала это на глазах у половины школы. Сделала осознанно. Но хуже всего, что мои чувства к ней видела Оля, королева школьной тусовки. Стояла, опершись попой о подоконник, и наблюдала за Викой и Юрой, а затем за мной. Она видела боль в моем взгляде, видела отчаяние. И только сделала шаг в мою сторону, как я позорно сбежал и не стал даже разбираться в произошедшем.
А какой смысл? Все было понятно, все было видно и так… без лишних слов. Бывший лучший друг целовал, а она отвечала.
А я? Я сижу на пустыре за городом, любуюсь таинственным закатом и молю, что он забрал мои мысли с собой. До одури хочется стереть из памяти увиденное, забыть незабываемое. На месте пепелища вырастить благоухающий сад и просто стать счастливым человеком.
Но это мечты.
И не всем мечтам суждено сбываться.
Глава 11
Евгений
В гараж возвращаюсь поздно, когда солнце начинает прятаться за крыши домов, и я точно знаю, что меня никто не потревожит. Отец в курсе, что на сегодня у меня планы, надо сделать обшивку салона, и пока я не закончу хотя бы половину — домой не зайду. Мама тоже знает, где я пропадаю допоздна, но не всегда понимает меня. Ну а я радуюсь, что завтра выходной день и не надо с утра пораньше переться в школу, тем более не придется видеть их счастливые лица.
Какой же я идиот.
Стоит ли говорить, что кто-то из нас двоих выиграл тот проклятый спор? Я не знаю, что на это сказать. Да и не понимаю уже, как вляпался в это дерьмо. И это я далеко не про спор. Меня бесят чувства, что рвутся наружу, обещая уничтожить заживо, и ищут выход.
Я хочу ее до боли в сердце, до помутнения рассудка. Хочу и не могу прикоснуться.
Она не моя!
И никогда ею по-настоящему не будет…
Сейчас я готов на любой поступок, пусть он будет самым неадекватным, только бы она никогда не узнала о споре. Ее счастье для меня дороже.
Даже если она выбрала его…
Даже если мне придется распрощаться со своим железным другом.
— Привет, — кричит Юрка, входя в пыльный гараж и размахивая перед своим лицом рукой, якобы разгоняя пыль. Словно в бетонном цехе очутился, ей-богу.
Лениво подняв голову, собираюсь показать всю свою занятость взглядом и гробовым молчанием, но запинаюсь, так ничего не сказав. Внимание привлекает парадный прикид, хотя вряд ли это можно так назвать. Большинство парней и мужчин предпочитают классику на постоянной основе: брюки без стрелок и идеально выглаженная рубашка. Но только не Юрка!
Вопросительно приподняв бровь, молча киваю на его наряд. Таким я видел его только первого сентября в одиннадцатом классе, то есть меньше года назад, когда его мама заставила нацепить классические брюки и рубашку. Так-то Юрка парень спортивный, и в аду он видел классику во всех ее красках.
— Далеко собрался? — наконец-то пересилив свою злость и ненависть, что так и норовит вырваться наружу и заставить высказать все, что накипело, спрашиваю, прячась в салоне автомобиля.
Какого хрена он ко мне явился, будто-то мы договаривались о встрече? Неужели хочет позлорадствовать и показать, какой он весь из себя? Так вынужден разочаровать, брат. Я не отступлюсь! Землю грызть буду, ноги целовать, но она будет моей!
Потом, не сейчас. Сейчас я слишком зол и могу не только наговорить лишнего, но и наделать непоправимых вещей.
— На свиданку с прекрасной нимфой, — облокотившись на машину и опустив голову так, чтобы видеть мое несчастливое лицо, с толикой злорадства продолжает: — Займи бабки, а?
— Чего? — восклицаю, отчетливо понимая, что друг напрочь оборзел. В корень так оборзел.
Сука, где это видано, занимать бабки у друзей, чтобы водить баб на свидание? Хотя о чем это я? Я сам неделю назад у отца занимал, чтобы сводить Вику в кино. Но это отец, он все понимает. Ему можно и вернуть не сразу, но друзья? Черт, друг, не пора бы тебе устроиться на работу?!
Хотя о чем это я?
Наши отношения так стремительно начали развиваться, что я сам на какое-то время забыл про работу, а батя, видя меня таким окрыленным и, видимо, влюбленным, даже словом не обмолвился о дедлайне. Сделал все сам, а мне теперь отрабатывай, потому что неудобно, черт возьми. И становится только хуже, когда вспоминаю, что он неделю назад молча отстегнул бабки и лишь лукаво улыбнулся, мол, сынок, не парься, я все понимаю.
— С зарплаты верну, честно, — и взгляд кота из «Шрека», отчего хочется ему перемкнуть.
Ненавижу такой взгляд. Особенно сейчас, когда понимаю, что он играет. Фальшиво причем.
— Ладно, — откинув в сторону кусок ткани для обтяжки салона, тянусь к заднему карману старых потрепанных джинсов. Сегодня как раз получил небольшую премию и думаю, что, если немного займу, без хрустящих купюр все равно не останусь. Да и этот заказ подходит к завершению, так что париться не стоит.
— Спасибо, брат, — счастливо улыбаясь и махая перед моим носом моими же бабками, Юрка направляется на выход, ни сказав больше не слова. Но, видимо, на то и был расчет… он просто знает, что я не могу не спросить.
— С кем хоть идешь? — все так же не высовываясь, громко интересуюсь чисто из мужского любопытства. То, что его девчонка не одна из моих бывших, так это как пить дать. Он порченый товар терпеть не может, а я не люблю пустую болтовню без дела.
— С Викой нашей, — произносит как ни в чем бывало, а у меня челюсть сводит от слова «нашей».
«Что значит с нашей?» — так и хочется закричать во все горло, но я молчу. Крепко стиснув зубы и закрыв глаза, молчу. Я ничего ей не обещал, она ничего не обещала мне. А спор? Он должен быть честным, по крайней мере, сейчас. Мне срочно нужно разобраться в себе и просто принять тот факт, что я люблю ее.
Люблю ее!
— Она что… согласилась? — высовываюсь спустя минуту, забывая надеть на лицо маску безразличия и не ожидая его увидеть. Черт возьми, я правда подумал, что он уже смылся к ней, и я останусь без ответа.
— Конечно, — подмигнув и весело насвистывая себе под нос, Юрка скрывается за дверью. — Я же говорил, что она будет моей, — доносится приглушенный голос бывшего друга. Теперь я в этом точно уверен, потому что Вика будет моей!
Да и какого хрена происходит в моей чертовой жизни? Почему, когда счастье так близко, оно ускользает, как вода сквозь пальцы? Раз — и нет его.
— Сука-а-а, — со всей злости пнув колесо машины, сажусь на пыльный бетонный пол и, откинув голову на ржавое крыло старенького «Фольксвагена», медленно начинаю прокручивать каждый день с первой нашей встречи, чтобы понять, когда я так влип.
Первая и довольно неожиданная встреча стала для нас обоих тем еще сюрпризом. В тот злополучный вечер я, кажется, здорово ее напугал, да и себя тоже. Лил дождь. Холодные капли летели в лицо, мешали следить за дорогой, и мне пришлось сбавить скорость до минимума, чтобы добраться до дома живым.
Я ехал от бабушки и точно не ожидал, что какая-то ненормальная особа в ярко-красных колготках выбежит на проезжую часть.
Никогда не забуду, как летел и молился о том, чтобы отделаться легкими ушибами, ну, или на крайний случай переломом. Только бы не оказаться на больничной койке с отвратным запахом медикаментов в палате.
