— Жень, — шепчу, ступаю ближе и на свой страх и риск касаюсь ладонью плеча. — Поговори со мной, — прошу искренне.
— Все нормально, — дернув плечом и сбросив мою руку, он отходит к стеллажу с запчастями и, опершись на него и сложив руки на мощной груди, смотрит на… машину.
Да что в конце концов происходит? Единственное, что приходит в голову, так это бессовестно вывести его на эмоции. Может, так он вывалит на меня все то дерьмо, что его тревожит, и не дает спокойно вздохнуть? Эх, было бы все так просто, как кажется… хотя…
— Ты холодный, — заявляю уверенно, не спуская с него негодующего взгляда. — В тебе нет ни капельки тепла.
— Уверена? — посмотрев на меня и лукаво улыбнувшись, хищной походкой направляется ко мне и прижимает обнаженным торсом к стене.
— Т-ты… — заикаюсь, не представляя, чего от него сейчас ожидать.
— Вот видишь, — касается большим пальцем щеки, скользит к приоткрытым губам и, видя, как у меня алеют щеки и сбивается дыхание, тихо продолжает: — Не такой я и холодный, — тихий шепот в губы и легкий поцелуй, словно украденный. — А теперь проваливай отсюда!
— Не уйду, даже если тысячу раз прогонишь, — шепчу, захлебываясь слезами и держась за его плечи. — Не уйду! — кричу, смотря в его потемневшие от гнева глаза.
— Пр-р-роваливай! — рычит, резко отбрасывая меня от себя и отворачиваясь. — Че вставала как вкопанная? Давай, вали к нему. Скатертью дорога.
Какой дьявол его укусил, и есть ли от этого бешенства антидот? И самое главное, где его взять в кратчайшие сроки? Иначе я свихнусь, если не узнаю причину столько агрессивного настроения. Дьявол его дери!
— Да в чем дело, мать твою? — подорвавшись с дивана, на который он меня швырнул без зазрения совести, ору до боли в горле. — Ты можешь объяснить свое припадочное поведение? Потому я ни хрена тебя не понимаю и… боюсь, — заканчиваю неуверенно и снова на нервной почве сжимаю пальцы в замок, но уже на животе.
— Ты целовалась с моим лучшим другом на глазах у школы, — произносит, не моргая, и я понимаю, вот она — моя погибель.
Глава 13
Виктория
— Ты целовалась с моим лучшим другом на глазах у школы, — произносит, не моргая, и я понимаю, вот она — моя погибель.
— Но все было не так, все… — шепчу и резко замолкаю, ловя на себе его прожигающий насквозь взгляд.
Боже, что я несу? Конечно, со стороны все выглядело именно так. Наивный взгляд, нетерпеливый поцелуй и сумасшедшие объятия. Он целовал, а я позволяла… но так надо было. А как сейчас ему объяснить, что все, абсолютно все, что он увидел, игра глупой девочки во благо. Как доказать, что я просто хотела спасти свою шкуру, не знаю.
— Я защищалась, — произношу сипло, горько всхлипывая и чувствуя, что он не верит мне. И правильно делает, я бы тоже не поверила, увидев его с другой за таким сладким занятием. Убежала бы без оглядки, испарилась. Сделала бы что угодно, только бы его не видеть. А он еще и разговаривает со мной после всего, что увидел в школьном коридоре. Говорю же — мечта, а не мужчина.
— Защищалась? — звучит со смехом, в котором прорезается удушающая боль. И эта боль отдается во мне, вонзается в тело острыми копьями, оставляет рубцы, причиняя адскую боль.
— Да, защищалась, — подтверждаю свои же слова, обессиленно падая на старый потертый диван и поджимая под себя колени. Я всегда так делаю, когда мне неспокойно и негде взять это спокойствие. Приходиться импровизировать.
— В смысле? — звучит тише и как-то равнодушно. А может, это игра моего воображения? И я слышу так, как хочу, а на самом деле ему так же больно и паршиво на душе, как мне.
— Прости, я не говорила, он пристает ко мне, когда тебя нет рядом, — позорно прикрываю глаза и снова всхлипываю, упираясь мокрым носом в колени.
— Почему ты молчала? — голос Жени звучит осуждающе, но мне уже все равно. Возможно, я должна была сказать ему намного раньше о его лучшем друге, глядишь, сегодняшний инцидент обошел бы нас стороной.
— Ты ничего мне не обещал, а я не привыкла жаловаться, — вытирая слезы и смотря куда угодно, только не на него, продолжаю: — Мы чужие друг другу люди… — Черт, вырвите мне язык или заткните нафиг рот. И с мылом промойте, так, чтобы пеной харкала и мыслей не было такое говорить.
— Глупая, какая же ты глупая, — сев рядом и перетянув к себе на колени, крепко обнимает Женя.
Всхлипывая, собираюсь с мыслями, точнее, пытаюсь это сделать, пока он продолжает успокаивающе гладить по спине и тихо нашептывать на ухо милые словечки, что должны по мужской логике меня успокоить.
— Так вот, — замолкаю, вспоминая дословно сегодняшний день, и еле слышно продолжаю…
Шагая по школьному коридору, полному не спешивших домой школьников, мысленно напеваю песню, что стала последнее время любимой: «Я к нему поднимусь в небо, я за ним упаду в пропасть, я за ним, извини, гордость, я за ним одним, я к нему одному…» Я настолько погрузилась в мысли о нем, настолько забыла, где нахожусь, что, споткнувшись, полетела носом в пол. Почти…
Сильные руки удержали в самый последний момент до столкновения с досками. Рывок, и я снова на ногах, стою неуверенно и пошатываясь. И лицом к тому, кого не хочу видеть и знать.
— Прости, — шепчу писклявым голосом и, смотря в окно, пытаюсь обойти своего спасителя.
Не хочу иметь с Юрой ничего общего. От слова совсем. Я уже поняла, что он непростой парень и явно привык добиваться своего. Небось, решил, что новенькая должна пасть к его ногам. Ага, сейчас.
Хотя о чем это я? Я и так только что позорно грохнулась к его ногам.
— Куда побежала, мышка? — до боли неприятный взгляд с нотками похоти на дне зрачков скользит по мне оценивающе, словно я товар в секс-шопе.
— Извини, мне пора.
Снова шаг вперед и снова провал. Рывок, и я наглухо прижата к его груди. Выбраться без посторонней помощи никак.
— Я тебя спас и жду поцелуй в благодарность. — Затаив дыхание, я смотрю, как он облизывает обветренные губы, и понимаю — попала, как никогда.
Стоит ли продолжать злить хищника, когда добыча от него ускользает каждый раз, когда он так близко? Или, может, позволить себе поиграть и проучить? Единственное верное решение, что пришло в мою глупую голову. Об этом я пойму, но намного позже…
— Хорошо, один поцелуй — и ты меня отпускаешь? — прикусив нижнюю губу, пытаюсь взглянуть на него без страха.
— Как скажешь, мышка.
Холодные губы, вызывающие отвращение, касаются моих. Затаив дыхание, пытаюсь абстрагироваться от ситуации и начать действовать. С детства я люблю боевики, особенно те, где в главной роли красавец Джеки Чан. Ох, эти его трюки… Конечно, в моей глупой головушке крутится не его трюк, иначе его как мужика с нормальной ориентацией вряд ли бы кто понял. Этот трюк я видела в одном из фильмов. Его подружка-блондинка пыталась отвязаться от назойливого поклонника.
Так, что там дальше? Ах да…
Закидываю руки на его шею и притягиваю ближе к себе, не углубляя поцелуй. Вот еще не хватало, чтобы он своим болтливо-похотливым языком касался моего. Фу, бе-е-е…. Так, закидываю правую ногу на его бедро так, чтобы в нужный момент лупануть пяткой по внутренней стороне колена.
— Ауч, — согнувшись три погибели, начинает яростно шипеть, невольно отскакивая назад.
Недолго думая, толкаю его со всех сил в сторону и бегу на улицу.
Мне срочно нужен свежий воздух и мой Женя.
Парень, которого я, кажется, буду любить вечно, какие бы трудности ни встретились в нашей жизни….
— С-сука, — рычит Женя, крепче стискивая меня в объятиях и заставляя взвизгнуть от боли. — Прости, маленькая моя.
— Все хорошо, — шепчу, обхватывая руками его лицо, и самым нежным, самым теплым взглядом смотрю в такие любимые и родные глаза. — Поцелуй меня, — произношу на выходе, касаясь его губ своими.
Поцелуй выходит необыкновенным. Женя целует нежно, не спеша ласкает языком мои губы, словно извиняется за агрессию, что вывалил на меня так внезапно. Затем постепенно углубляет поцелуй, завладевает моим языком и разумом, что уже довольно давно уплыл в сладком киселе развратности, подчиняя себе тело и душу. А затем я резко взлетаю в воздух и так же резко приземляюсь на него сверху, расставив ноги по обе стороны.
