– Клава! Ты переходишь все границы, – впервые шиплю на дочь и бросаю на нее гневный взгляд. – Я не разрешал!
– Плохой ты! – в огромных глазах дочери застывают слезы. – а Надя хорошая, и она станет моей мамой!
– Да, пойми, ты. Мало быть хорошей! Мало! Я ее не люблю так, как любил твою маму!
Дочка моргает часто-часто, чтобы слезы растаяли. Не выходит. Шмыгает носом, убегает к своей группе заниматься.
А я злой как черт иду плавать в соседний бассейн с разлинованными дорожками.
В большом бассейне по выходным плавают только спортивные секции. Здесь же расположены вышки, где прыгают в воду спортсмены с разных высот.
Иногда глядишь на них, и сердце замирает.
Прибил бы тех родителей, которые отдают детей в подобный вид спорта.
Минут через пятнадцать плавания слышу крики.
Голоса исходят от бассейна с пловцами.
Сердце бешено колотится, что там такое случилось, что все орут. Среди нескольких голос различаю Надин. Обычно спокойная женщина сейчас визжит, как сирена.
Понятно, почему с ней развелся муж.
На автомате выпрыгиваю из воды, подсказываясь на мокрой плитке, бегу туда, где люди собрались около одной из вышек.
– Девочка, немедленно слезь оттуда!
– Не шали!
– Твоего папу оштрафуют!
– Клава, пожалуйста! Не смей этого делать!
– Клава? – поднимаю голову ввысь. – Нет!!!
Маленькая фигурка дочки стоит на шаткой качающейся доске, так и норовит скинуть малявку в воду.
– Клава, вернись назад!
Два парня уже добрались до самого верха, и медленно надвигаются на дочь.
Сцепляю руки в кулаки. Пытаюсь вдохнуть воздух полной грудью, но вдыхаю лишь пары хлора, от которого грудь раздирает от кашля.
– Нет!!! – ору бессильно.
Для меня потерять дочь то же самое, что потерять самого себя. Смысла жить больше не будет.
Тоненькая фигурка подпрыгивает и летит вниз. Зажмуриваюсь, закрываю руками лицо. Я не могу на это смотреть.
– Клава, соберись, сгруппируйся. Молодец! Хорошо идешь! Сейчас! Расправься! Ножки собери! Руки! Руки!
Тихий всплеск воды.
– Ого! Кто эта девочка? Она нужна мне в команде! – орут где-то рядом.
На ватных ногах бегу к бассейну, ныряю. Не вижу куда плыву. Зачем.
– Папуля! Папочка! – Клава и Надя вытаскивают меня из бассейна.
– Никогда больше так не делай! Никогда! – лежу на холодном мраморе, глажу дорогое лицо дочери с огромными испуганными карими глазенками.
Наклоняется к моему уху, шепчет.
– Не буду, если Надя приедет к нам на ужин.
Ты не оставила мне выбора. Такая же упрямая, как твоя мать. Один в один!
Улыбаюсь женщине, гляжу в ее серые глаза, из которых бегут слезы.
– Наденька, приглашаю Вас сегодня на ужин к нам домой.
Некрасивое лицо расплывается в счастливой улыбке.
Странно. Оказывается, тренерша симпатичная.
Или я ударился головой об плитку?
Глава 13
Полина
– Пффф! – выдыхаю обреченно, паркуя машину около двухэтажного особняка родителей.
Не успеваю выбраться наружу, как дверь дома открывается, и мама появляется на крыльце.
Как всегда выглядит восхитительно – на ней шелковое платье шоколадного цвета, облегающее красивую высокую фигуру.
Удлиненное каре с рыжим оттенком молодит, отнимая прожитые годы. А мое появление тут же рисует на ухоженном лице счастливую улыбку.
Цокает невысокими каблучками, приближаясь ко мне.
– Доченька, я соскучилась!
– Марина! – по привычке называю маму по имени, но она не возражает.
– У меня подарки! – достаю из багажника орхидею в горшке для мамы, конструкторы для братьев, и красивую коробку с коньяком для папы.
– Мальчишки будут рады! – щебечет мама, забирая у меня из рук коробки и пакеты.
– Они дома?
– Нет. Отвезли в гости к тете Алёне. Ты же сказала, что хочешь поговорить, а наши непоседы, вряд ли дадут покой!
– Это точно, – натянуто улыбаюсь. – Папа в кабинете?
Мама кивает. Глядит на меня испуганно. Заранее переживает за разговор.
Заходим в дом, направляемся в кабинет к отцу.
– Папуля! Привет! – вхожу в уютный кабинет, выполненный в зеленых – малахитовых тонах. Папа у меня банкир на пенсии. У него несколько банков, есть управляющие, но Лев Николаев не желает передавать бразды правления посторонним людям, контролирует их, входит в совет директоров. Владеет основным пакетом акций. Поэтому папа всегда в работе, использует кабинет по прямому назначению.
Свободное время проводит с мамой, усыновленными сыновьями и внуками.
Мама – Марина Николаева – домохозяйка, совладелец крупного фонда помощи детям с заболеваниями крови, совместно с Юлией Покровской. Свободное время мама проводит с детьми и внуками.
В целом, жизнь родителей кипит!
Садимся с мамой на жесткий кожаный диван. Папа занимает место напротив. Чувствуем себя неуютно из-за излишней официальности моего визита.
Катюша – помощница по дому приносит нам с мамой чай, папе – коньяк и сыр.
Мысли мечутся в голове, не знаю с чего начать. Тереблю волосы, кусаю губы, перевожу взгляд с озадаченного лица отца на лицо мамы.
– Пу-пу-пу! – выдаю глупые звуки и замолкаю.
– Этим «пу-пу-пу» ты не облегчаешь ситуацию, а только пугаешь нас, – подмечает отец.
– Я вас обманула! – выпаливаю как на духу.
– Вот как? В чем же? – мама нетерпеливо мнет подол платья и глядит на меня карими глазами, радужкой которых она одарила весь женский пол в своем роду.
– Я знаю, и всегда знала, где моя сестра… – цежу, опуская глаза в чашку с чаем.
Мама закрывает глаза.
Смотрю на папу. Чудовищная внутренняя боль просачивается из его глаз. Выливается на лицо, и глубокая морщина разрезает лоб. На пару с ним смотрим на маму.
– Тебе плохо? – отец трясет маму за плечо.
Она мотает головой. Приоткрывает веки, смотрит на меня как на врага народа.
– Как ты могла?! – в ее голосе звучат обвиняющие меня во всех грехах интонации.
Комок вины застревает в горле. Кашляю. Обретаю голос.
– Это не мое решение. Виталина просила ничего вам не рассказывать.
– Виталина? Это имя моей дочери?
– Да. Виталина Лебедева… была.
– Что значит, была?..
– Сейчас у нее новые документы, другое имя. Изабелла Гарсия.
– Не понимаю, – губы мамы трясутся. Зачем девочке менять имя на иностранное?
– Так сложилась жизнь. Прости, – зачем-то извиняюсь перед родителями за сестру.
– Где она сейчас? – отец выбивает из меня информацию.
– В Москве!!
– Мы хотим ее видеть! Немедленно, – требует мама.
– Исключено!!
– Почему ты раньше не рассказала о сестре? – отец лезет своими вопросами под кожу.
– Я познакомилась с сестрой семь лет назад. Она сама вышла на меня, узнав, что я – невеста Василия Воронцова. Виталина и ее парень Денис – хакеры. Детдомовские ребята. Их использовали плохие люди. Виталина обчистила дом моего жениха, поэтому тогда у нас разладились отношения с Васей. Он посчитал меня воровкой, а я не смогла сказать, что это была не я. Покрывала сестру. Ее шантажировали, выкрали Дэна, навешали долги, она была беременна. Я не могла не помочь ей. А потом она сбежала вместе с Дэном, подставив меня, бросила одну, расхлебывать неприятности. Василий с Егором отмазали меня, но на этом их помощь закончилась. Обвинив меня в Виталинкиных грехах, меня отправили обратно в Артем.
Я надолго замолчала. Память предательски напомнила о боли, которую мне причинила сестра.
– Не могу поверить, что весь этот кошмар происходил с нашими дочерями, а мы жили сытой жизнью, думая, что они погибли еще при рождении, – прошептала мама, вырывая из рук папы стакан.
– Я в норме, могу продолжить, – я вернулась домой в Артем, к второй маме. Родила Мишу, Майю, Машу. Через год заболел второй папа, и я позвонила Ярославе – маме Васи. Она откликнулась, приехала ко мне. Помогала мне материально, присылая ежемесячно крупную сумму на тройню. Я копила. Спустя три года наняла детективов, они нашли сестру в одной из швейцарских тюрем. Она сидела за хакерство. Я наняла адвокатов и вытащила Виталину.
