– Машина на подземной парковке, – показываю холеным пальцем на пакеты.
Вихрастый кивает, зажимает по несколько пакетов в каждой руке, мелкими шагами бежит за мной.
– Мам, ты чего звонишь? – отвечаю на входящий.
– Места себе не нахожу. Ты же сказала, что заедешь сегодня на важный разговор. Вот я и гадаю, о чем он будет.
– Мамуль, не по телефону, – канючу как ребенок, оттягивая душещипательный монолог.
– Может, приготовлю мясо по-французски, посидим только вдвоём? Пацанов отправлю «погулять» с папой куда подальше?
– Мам, папа тоже должен это слышать…
– Дочь, ты меня пугаешь! Что-то с Васей? Набедокурил, вы разводитесь?
– Что ты! Вася с утра до ночи работает, у него нет времени на «шалости». Даже сказку не успевает детям почитать на ночь. Записал аудио ролик, теперь тройняшки слушают папин голос перед сном по телефону, и целуют экран мобильного. У него очередной новый проект игры, с помощью которого он мечтает захватить умы китайской молодежи!
– Как он не поймет! – вздыхает мама. – Не пустят его китайцы на свой игровой рынок. Они там все повязаны одной кровью, одним кошельком, и пришельцам там нет места.
– Мда, не повезло Васятке. Понять бы ему, где родился, там и сгодился! Но не нам с тобой указывать Воронцову! Бесполезно!
– Доченька, с имперскими амбициями ничего не поделаешь. Я с твоим отцом то же самое пережила. Это вечное «Я», «Всё решу сам», «Никого не пущу в свой бизнес», «Мне не нужны ни советники, ни партнеры». Из-за этих «я» с нами и произошла беда.
– Мам, не начинай. Всё же в порядке. Я нашлась…
– Ты, да. А она – нет, – голос мамы гаснет и в нем сквозит вселенская печаль.
– Мне некогда, я еду в Красногорский детдом, – пытаюсь закончить разговор, взявший курс в неверном направлении. Говорить с мамой о мнимой потери второй дочери, не очень приятно. Тем более, осознавать, что я снова лгу во спасение.
– Ты же недавно посещала деток? Что-то случилось? Помочь?
– Не переживай. Всё нормально. Есть небольшое осложнение, сегодня оно разрешится. Мне пора, отключаюсь, целую, – произвожу несколько чмокающих звуков в трубку, отключаюсь.
Тяжело вздыхаю. Пишу мужу эсэмэс.
Полина. Вася, забери вечером детей из детского сада. Мне надо к маме.
Вася. Я? Почему вечно я? У Маши, Миши, Майи три няни и четыре охранника-водителя! А у меня новая игра!
Полина. Вася! МариВанна не приемлет, когда детей забирают чужие люди. Она проест мне плешь, и пожалуется в родительский чат. Ты же знаешь эти ее коронные фразочки: «Зачем люди рожают, если у них нет возможности забрать чадо из детского сада».
Вася. Ахахах! Или ее фразочка в сторону Пчелкиной «Зачем рожают, если любят поспать». Хорошо, милая, заберу детей!
Полина. Спасибо, мой сладкий медвежонок!
Вася. Мёд мне за это полагается?
Полина. Хам!
Вася. Я про настоящий мед! Возьми у мамы банку липового меда!
Полина. Прости. Подумала о «другом»!
Вася. Поэтому я на тебе женился.
Полина. Теперь точно хам! Целую, родной))
Убираю мобильный в сторону, улыбаюсь. У мамы всегда много меда. Муж ее подруги разводит пчел, не ради денег, ради удовольствия. А моя мама выступает в качестве отдела сбыта – раздает мед многочисленным друзьям и родственникам. У тройняшек аллергия на мед, я не ем сладкое, зато Вася горазд за неделю мыслительного труда умять за милую душу банку – другую. Говорит, для мозга полезно.
Возможно, и мне пора перейти на сахар, чтобы усилить мыслительную деятельность. После приезда Виталины, я совсем перестала соображать. Не понимаю, где черное, где белое. Не знаю, что предпринять. Мучаюсь. Плохо сплю. А
Выжимаю педаль газа в пол и мчусь в Красногорск. Подъезжаю к закрытым воротам, сигналю.
Глава 11
– Добрый день! Воронцова, проверьте, пожалуйста. Должен быть выписан пропуск на мое имя, – сообщаю охраннику.
– Не положено. Сказали, никого не пропускать!
– Что-то случилось?
– В связи с гостевым режимом папаши и мамаши устроили из двора кутузовский проспект! – ругается мужчина, выходя из будки охраны.
– Что за режим?
– Будущим усыновителям разрешили детей домой забирать без оформления опекунства и усыновления!
– Ба! Вот это новшество! – сердце бухает в груди, мчится за счастьем как угорелое. Прислушиваюсь к себе и не понимаю, откуда столько радости в душе.
Неужели я так счастлива за деток? Теперь они смогут жить в нормальных семьях хотя бы в выходные и в праздники!
Нет, это не только про это. Каждая клеточка моего тела кричит о том, что я рада за себя!
К воротам стремительно приближается Сонечка Мармеладова.
– Полина, представляете, у нас ввели гостевой режим! Голова кругом! – щебечет молодая воспитательница.
– Здорово! – киваю на пакеты, – я привезла.
– Хоть одной проблемой меньше, – облегченно вздыхает девушка, сдувая с глаз челку.
– Передайте Руслане, что это Изабелла ей прислала. А еще, – достаю из сумки игрушечный красный кнопочный телефон, – вот это отдайте девочке. Скажите, что она может разговаривать с Беллой или со мной каждый день в двенадцать дня! Пусть говорит, что хочет, я ее обязательно услышу. А вы намекнете эсэмэской, – подмигиваю.
– Полина, какая же вы хорошая! – Соня шмыгает носом и в ее огромных глазах отражается бесконечная благодарность.
– Сонечка это вы хорошая! Желаю вам удачно выйти замуж! Родить парочку-тройку ребятишек. И чтобы жить за мужем как за каменной стеной.
– Как у Вас?
– Как у меня! – закатываю глаза, смеюсь, представляя свою «стену».
– Спасибо огромное! – повторяет как заведенная Соня.
Желание «спросить» нарастает с каждой минутой. Борюсь с собой, но не могу пересилить себя.
– Соня, что за «гостевой режим» у вас ввели?
– Ой! – Всплескивает руками. – Можно забрать ребенка на выходные, на праздники, на время отпуска. Если вы хотите его усыновить, но боитесь, или не намерены ждать, пока всё уладится с документами, и хотите познакомиться с ребенком заранее.
– Максимум, на какой срок можно забрать? – спрашиваю дрожащими губами.
– Три месяца – максимальный срок пребывания ребенка в семье. К сожалению, все расходы по обеспечению ребенка семья должна взять на себя.
– Ух ты! Почему « к сожалению»? К счастью! – дрожащими руками касаюсь руки воспитательницы. – Руська… ее можно взять на неделю, например?
– Полина, я к вам очень хорошо отношусь, – Соня отходит от меня на шаг, предварительно сбрасывая мою руку со своей. – Вы не поймите меня неправильно, я совсем непредвзятый человек, но…. – язык девушки заплетается.
К чему бы это? Злюсь, но виду не подаю.
– Хватит юлить, что не так? Разве мы с Вами не друзья?
Кивает поспешно.
– Друзья должны быть честными по отношению друг к другу.
– Полина, поймите, – в Соне включается истинная воспитательница, ее глаза горят как у идейного просветителя.
Антон Макаренков бы позавидовал!
– Главная цель – адаптировать детей к социуму, социализировать, приучить к жизни.
– И-и? – по-прежнему недоумеваю, но предполагаю, куда она клонит.
– А вы не из народа! – выпаливает девчушка. – Чему Руслана у вас научится в богатом доме?
– Что умеют мои дети, тому и ее научу!
– Зачем ей видеть богатую жизнь, привыкать к ней, психику ломать?
– Комфорт не повредил еще ни одному ребенку! Иметь собственную спальную комнату не зазорно!
– Вот именно, у Вас трое своих, зачем вам чужая!
– Руся мне не чужая! Вы видели Машу, она обычный ребенок! Они Мо дети не мажоры, короны не носят.
Про то, что Майка носит дома диадемы воспитательнице не обязательно знать. (Тетя Ася, сестра Васи отдала ей половину корон, вторую половину передала во владение собственной дочери – Василисе).
Нервно кусаю губы, продолжаю обрабатывать Соню:
