исподтишка — моё семилетнее хобби, к которому я конкретно так прикипел. Может, наша семейная жизнь и сложилась бы по-другому, но отцу я такого удовольствия не доставлю.
Он должен понять, что то, как был поставлен вопрос, связанный с Николь, — аморально. А ничто аморальное к норме никогда не приведёт.
Поломанные мы с Липучкой.
А всё, что было надорвано, когда-нибудь рвётся с мясом и кровью.
— Тигран… Тигран… — вновь слышу взволнованный голос в трубке, который ожидаемо выдирает меня из воспоминаний. — Ты… что опять уснул?
— Нет, — мотаю головой и растираю глаза.
— После твоего отказа я спустилась в ресторан. Заказала ужин, креветки в винном соусе и коктейль с джином и тоником.
— Ты издеваешься? — на всякий случай уточняю. В животе стягивается голодный узел, в последний раз я ел в самолёте, это было часов так девять назад.
— Нет, я не издеваюсь, — начинает тараторить Миллер. — Ко мне подсели двое. Тоже какие-то командировочные, борзые. Сначала вели себя вежливо, а сейчас…
— Что?
— Они мне предложили… хмм…
— Умру в догадках, Кира, — рявкаю я.
— В общем, предложили мне подняться к ним в номер и там… ну с ними, сразу с двумя…
— Ты мне хочешь предложить побыть третьим? — грублю. — Мне это неинтересно.
— Скотина ты, Мансуров, — ревёт в трубку Миллер. — Я тебе по-человечески позвонила. Вроде как не чужие мы. Четвертый год бок о бок трудимся.
Чёрт.
Вскакиваю с кровати и тут же ударяюсь мизинцем о тумбочку. Становлюсь ещё злее.
— На правах «не чужого» хочу сказать тебе, что когда твой вырез на платье до пупка — такое и случается.
— Я это платье не для них выбирала, — вздыхает Кира, уже спокойнее. — А для тебя, Тигран Рустамович.
— А об этом позже поговорим, — предупреждаю.
Натягиваю трусы, брюки и рубашку, которая несмотря на то, что я провёл в ней весь день, выглядит свежей. Даже не помялась.
Может, Липучка и верит в чудеса, но для меня главное чудо — она сама. Чего бы ни касалась — всё становится волшебным. Даже обычный, казалось бы, хлопок.
Кудесница, твою мать.
Хватаю ключи, обуваю ботинки, выправляя брючины и поправив пряжку на ремне, покидаю номер. Лифтом пренебрегаю. В здоровом теле — здоровый дух, поэтому быстро сбегаю по лестницам и удивлённо приподнимаю брови, когда действительно в ресторане на первом этаже обнаруживаю Миллер в компании двух ушлёпков.
— Милый, ну наконец-то, — подскакивает Кира и льнёт ко мне всем телом. — Сколько можно спать?
По тому, как дрожат полные губы, понимаю, что реально задели её эти двое.
Внутри злость просыпается. Как бы то ни было, она, Кира Миллер — действительно мой близкий человек. Я доверяю ей свои деньги, а это о многом говорит.
— Какие-то проблемы? — спрашиваю у одного из парней. Того, что покрупнее, а значит главнее. В мужском мире всё просто — кто сильнее, тот и «папочка». У этого правила нет исключения, и я вижу, что не ошибся по тому, как зловеще усмехается рослый и трусливо вжимается в стул тощий.
— А ты кто, чурка? — борзо интересуется отморозок. — Пойдём, поговорим.
Тело, прижимающееся к моему бедру, становится натянутым словно струна.
— Тигран, — правое запястье несколько раз сдавливает узкая ладонь. — Пожалуйста, не надо.
— Мы быстро, — киваю, размещая пальцы на тонкой талии и отдирая Миллер от себя.
Тут же разворачиваюсь и, начиная разминать мышцы шеи, иду на выход. По шагам слышу, бычки переваливаются с ноги на ногу за мной. Как на пастбище.
Не подведи я так сильно собственного сына сегодня, даже поржал бы.
Десять лет занятий боксом дали мне быструю реакцию, а ещё чуйку… То, как сзади на меня летит бугай, ощущаю сразу и мгновенно отскакиваю в сторону, резво разворачиваясь. Немедля, наношу удар, именуемый апперкотом, снизу в дёсна, но несильный, так как самое печальное последствие от него — попадание крови в лёгкие, как и проблемы с законом — мне ни к чему. И пока Тимон со стоном и кровохарканьем массажирует челюсть, с вызовом перевожу взгляд на испуганного Пумбу, уж очень эти двое напоминают мне героев мультфильма, который мы с Саввой уважаем. «Король Лев» — классика, я на моменте, когда Муфаса поднимает маленького Симбу к небу, сам порой предательский комок в горле сглатываю и грубовато, по-отцовски, Савкину макушку пятернёй тереблю.
— Ты как? — спрашиваю рослого. — Сильно я тебя?
— Нет, нормально, — булькает он, словно с набитым ртом. — Ты из нашенских, что ли? Бокс?
— КМС, — пожимаю плечами. — Продолжать будем?
— Не, — мотает он головой и кивает дрыщу. — Я бухой. Трезвый бы тебя уделал.
— Может быть, — не отрицаю и прощаюсь кивком.
Поглаживая поцарапанные костяшки, через весь первый этаж возвращаюсь в ресторан. Внутри адреналин долбит. Старое, забытое чувство, когда хочется всего и сразу.
— Ты как? — тут же подлетает Кира, разглаживая складку на платье.
— Нормально, — озираюсь по сторонам.
Из динамиков, расположенных на небольшой сцене, льётся новогодний мотив из песни группы «Абба», огромная ёлка, упирающаяся звездой в потолок, сверкает, а в воздухе явственно пахнет шампанским.
Су-ка.
Глупо всё так вышло с этим Новым годом.
— Тигран, спасибо тебе огромное, — с виноватой улыбкой проговаривает Кира.
Пережитая ситуация, а вернее, животный страх, словно сбивает спесь с моего финансового директора, и я вижу перед собой обычную девчонку. В чем-то наивную и глупую. Симпатичную, но запутавшуюся.
— Тигран, давай встретим Новый год вместе. Я угощаю, — улыбается по-простому Кира. — Позволь мне тебя отблагодарить от души. Сегодня Новый год, есть такая примета, что даже если рядом нет близких, надо всё равно отметить полночь. Иначе год будет неудачным, — смеётся звонко. — Ты знаешь, я приметы не уважаю, но вот в эту отчего-то хочется верить.
Неопределённо качаю головой и вновь окидываю пространство ресторана беглым взглядом. Чувство голода достигает своего апогея, поэтому я внимательно осматриваю платье Миллер ещё раз и говорю то, что вызывает в раскосых глазах детскую радость:
— Я не против, Кира. Только ты переоденешься во что-то более приличное…
— Короче, те гастроли мне запомнились надолго.
— Рудковский, ты в своем репертуаре, — сквозь смех говорю.
Гордей всегда умел рассказать банальную историю так, что живот будет болеть от смеха, а щеки трескаться.
— Но мы правда потом всем составом, реквизитом и аппаратурой пытались добраться до Москвы, голосовали на дорогах. Автобус сломался же. А в канун Нового года найти свободный транспорт — проблема. Все билеты были раскуплены. И на поезда, и на самолет. Магия!
— Как в фильме “Один дома”, да? Когда мама героя пыталась добраться к сыну?
— Ну, что-то в этом роде.
