у нас так было.
— Храмов бы не набрались. Но у нас конфессий много, так что ты общую массу не бери.
— Я образно.
— Лучше пусть молятся, чем пьют, убивают и насилуют. В религии есть свои плюсы. Она держит людей в рамках, за которые выходить не полагается. Заповеди…
— А вы верующая?
— Не знаю… Но в справедливость верю. Были в жизни моменты, когда вмешивались высшие силы. И там выбора не было, только принятие. А в вере у тебя он есть.
— То есть вы признаёте, что есть божий суд?
— Есть. Я точно знаю, — произношу отвлечённо.
Навстречу нам идут Воронин и Дарья. Нарядные. Он в шёлковой рубахе, она алом сарафане. Держит его под руку и лучезарно улыбается окружающим. Стас, поймав мой взгляд, опускает глаза.
Стыдно?
За что интересно?
За то, что было вчера вечером или что я тебя с ней вижу? Стыдится собственной невесты — не комильфо. Она ж даже не догадывается, что ты на сторону хотел гульнуть. Мне, в общем-то, пофиг, на такие вещи моя совесть давно забила. Я была любовницей женатых мужчин и мне ничуть не жаль. Они пользовались моим телом, я пользовалась их возможностями и связями. Всех всё устраивало. Без этого в "нашем" мире никак. Расставались потом тихо, без скандалов, оставаясь приятелями, и сохранив хорошие отношения.
Так что я не стыжусь, мне плевать, кто и что обо мне подумает. Я взрослая тётя, положившая болт на предрассудки. Лишние нервы повышают давление и портят внешний вид.
— Вы нас ждёте? — подходит Фил с оператором и ассистентом по звуку.
— Да. Там оборудование привезли, палатки. Установить надо. Может местные помогут?
— Держи карман шире. Сегодня воскресенье, — посмеивается Коломыцин. — Самим придётся.
— Я думаю, надо установить всё подальше от деревни, чтоб не маячить у них перед глазами, — сажусь за руль. — На лугу, поближе к речке. Природу заодно поснимаем. Красиво здесь.
— Хорошая идея, — садится рядом Фил. — Перегоним тогда трейлер заодно.
Два грузовика барахла выгружают на поляне у леса. Большой шатёр под аппаратную, там ребята будут просматривать отснятый материал, и если запорото, то переснимать на месте. Три палатки для съемочной группы. Это нам с Полиной с хозяйкой повезло, а другим не очень. Не все местные гостеприимно отнеслись к чужим. А жить у ведьмы девчонки боятся.
— Едем, едем в соседнее село на дискотеку, — подпевает Фил играющую из машины песню, проходя мимо с коробкой. — Эх, я б вечерком сходил бы на деревенскую, с девушками познакомиться.
— Они не танцуют, Филипп Львович, — посмеивается Маничка. — И музыка у них не та, к которой мы привыкли.
— Слышал я их пение. Красиво, но заунывно. Напиться сразу захотелось.
— Не советую. Ведьмина настойка убивает, — вспоминаю прошлый вечер.
— Да ты что! — ставит коробку на землю. — А говорят, они тут не пьют.
— А они и не пьют. Они лечатся! — приподнимаю палец. — Слушайте, жарковато, — дергаю за ворот рубашки. — Может, искупаемся?
— Лиля, окстись! Вода холодная. Я себе инструмент застудить не хочу, — отказывается Фил.
— Слабак! Не отвалится твой инструмент. Я пошла.
Идут вдоль берега вглубь лесочка, чтобы никто не мешал уединению.
Но подойдя в речке и потрогав воду, понимаю, что Фил прав. Холодноватая.
Устраиваюсь на камне у воды и, сняв кроссовки, опускаю ноги в воду.
— Брр… — передёргивает от волны озноба, пробежавшего по коже.
Но посидев немного, привыкаю. И водичка не кажется уже такой холодной.
— Простыть решила? — неожиданно садится рядом со мной Воронин.
— Ты откуда тут? — оглядываюсь.
У них правило — жених и невеста в компаниях только вдвоём должны быть, чтобы никто ничего нехорошего не подумал. Это мне Полина рассказала.
— Ты без Дарьи? — понимаю, что её здесь нет.
— Без. Держи, — подаёт мне букетик спелой земляники.
— Спасибо…
Ягоду в букетах мне ещё никто не дарил. Необычно и приятно. Запах очень яркий и натуральный. Отрываю одну ягодку и закидываю в рот.
— Сладкая.
— Угу… — смотрит на воду.
— Будешь? — отрывают ещё одну, и подаю ему.
Смотрит сначала, не отрываясь, а потом резко губами выхватывает из моих пальцев земляничку.
Взвизгиваю со смехом от испуга.
— Дурак! — взмахиваю руками и теряю равновесие.
Стас успевает меня подхватить за талию, прежде чем я свалюсь в воду.
Я очень неприлично прижимаюсь к нему грудью. Даже покалывать начинает. Кровь бьётся в висках, а дыхание сбивается.
— Не нужно падать, — шепчет у моих губ. — Я боюсь воды.
Вздёргиваю бровь.
— Три года назад я упал с утёса в реку. Октябрь. Ударился головой, еле выплыл, судорогой сводило тело. Теперь я почти ничего не помню до этого.
— Совсем ничего?
— Какие-то моменты всплывают, когда мне рассказывают про моё детство, например. Но в основном ничего. Иногда я даже не уверен, что меня зовут Андрей.
Ещё бы! Стас Воронин тебя зовут.
— То есть ты припоминаешь, что вырос здесь?
— Да… — ведёт носом по моей щеке.
Так, стоп! Что за бред! — опираюсь рукой о его грудь и надавливаю, чтобы перестал меня щекотать.
Не можешь ты этого помнить. Ты вырос в Москве, с детства играл в футбол с мальчишками во дворе. Отец заметил твои способности и отвёл в детскую секцию клуба " Динамо". И понеслось. Сначала любитель, потом попал в профессиональный. Но на одной из игр поскользнулся на мокрой траве и разорвал связки на правой ноге. После этого тебя списали. Гасанов младший пристроил работать водителем к своему брату.
Всё это я рассказываю сама себе, не озвучивая.
Как сломать матрицу, которая уже построилась в его голове за три года? Надо Алиске звонить, она точно знает. И всё-таки лучше, чтобы сюда сама приехала.
А что если? — рождается в голове дурацкая идея.
В тот момент, когда он меня пытается поцеловать, я делаю захват за шею и разворот. Оба падаем в воду. Ну, а что, блин? Клин клином вышибают. Вдруг сработает.
Ледяная вода сковывает тело, мышцы становятся каменными. Выныриваю.
— Твою мать! — протерев глаза, не нахожу Стаса. — Воронин!
Тихо.
Какой Воронин, ебобо!
— Андрей! — ударяю по воде рукой. — Хватит игр!
Громкий всплеск за спиной. Выныривает с шумным вдохом. Глаза как у бешеной собаки. И не понятно от злости или от страха. Идёт медленно на меня. Я пячусь назад.
— Я просто хотела проверить теорию… — заикаясь.
— Какую? — с рычанием.
— В кино показывают, что память от удара теряют, потом опять башкой стук и всё на место становится. Вдруг и у тебя бы так же…
— Думаешь, я не проверял?
— У вас же здесь ни кино, ни телевизоров. Откуда тебе знать?
Дышит
