Колин уже добежал до двери. Мария видела, как он пытался ее открыть, но дверь оказалась заперта. Мария, подняв голову, увидела, что в нескольких окнах на разных этажах еще горел свет. Колин забарабанил в стекло и, судя по всему, раздумывал, не выбить ли окно. Но Мария догадывалась, что Серены нет в этом здании. Нет и доктора Мэннинга. Он был слишком осторожен, чтобы совершить такую ошибку. До сих пор он все тщательно продумывал и не стал бы удерживать Серену на глазах у потенциальных свидетелей… план мог сорваться. Мария подумала, что доктор Мэннинг, вероятно, дожидался Серену на улице перед зданием. Наверное, он наврал ей про лопнувшую трубу или что-нибудь в этом роде и сказал, что интервью придется провести в другом месте. Доктору Мэннингу был нужен укромный уголок, где их не нашли бы.
Дом, который он мог сжечь.
Мария крикнула:
– Колин!
Ее голос прозвучал чуть слышно. Она замахала руками и, почувствовав приступ дурноты, едва не упала в обморок.
– Колин! – позвала она вновь, и на сей раз он услышал и подбежал.
– Там кодовый замок. Я стал нажимать все кнопки подряд, но никто не отвечает!
– Серены там нет, – выговорила Мария. – Мэннинг отвел ее куда-то в другое место. Здесь в офисах слишком много людей…
– Если она села к нему в машину…
– Она написала, что бежит на интервью.
– Тогда где его машина?!
– Проверь за углом, – сказала Мария, борясь с головокружением. – Я думаю, Мэннинг припарковался там. Если он искал какое-нибудь укромное местечко, то наверняка отвел Серену в какой-нибудь лодочный сарай у реки. Быстрее! – крикнула она, чувствуя, что вот-вот упадет. – Иди туда! А я позвоню в полицию.
«А еще родителям, родным, Лили и всем остальным, кто поехал за нами».
Колин, оглядываясь, пошел к перекрестку. Он очень хотел верить Марии, но…
– Откуда ты знаешь?
– Потому что, – сказала Мария, гадая, когда же приедет полиция, одновременно вспоминая домик у озера, где убили Кэсси, и перебирая в уме все сараи и лачуги в окрестностях, – потому что именно так поступил бы Лоуз.
Инстинкт не подвел Марию. Колин увидел синюю «Тойоту» в переулке, проходившем позади здания. Впереди был заросший пустырь, который тянулся до илистого берега реки Кейп-Фир, непроглядно-черной в этот безлунный вечер.
Асфальтированная улица сменилась гравиевой дорогой, которая расходилась на две. Одна вела к маленькой ветхой пристани с низким ржавым ограждением и лодками; в другой стороне, возле самой воды, стояли два полуразвалившихся сарая, в полусотне метров друг от друга. Они казались заброшенными – потрескавшиеся доски, облупленная выцветшая краска, буйно разросшиеся вокруг сорняки. Колин замедлил шаг, лихорадочно размышляя, куда Мэннинг отвел Серену. И тут он увидел лучик света, пробивавшийся через щель между досками в сарае слева. Лучик то исчезал, то появлялся.
Фонарик?
Колин сошел с дороги и зашагал по траве, высотой местами доходившей до колена. Он заставлял себя идти еще быстрее и искренне надеялся, что не опоздал. Колин не знал, что будет делать и что его ждет.
Добравшись до сарая, где мелькал свет, он прижался к стене. Колин догадался, что это был заброшенный ледник – рыбаки, видимо, держали в нем лед, который потом грузили в лодку, чтобы сохранять рыбу свежей. Двери с той стороны он не нашел, но в забитое окно сочился слабый мерцающий свет. Колин начал потихоньку двигаться к дальней от реки стене, надеясь найти вход, когда услышал крик.
Серена.
Его точно ударило электрическим током. Колин обогнул сарай, но дверь на той стороне оказалась заколочена. Он побежал дальше, к третьей стене – и опять увидел забитое окно. Остался один вариант. Он заглянул за угол и немедленно обнаружил вход. Схватившись за ручку двери, Колин убедился, что она заперта. Опять раздался крик Серены.
Отступив на шаг, он ударил ногой по двери. Удар, быстрый и сильный, был идеально рассчитан: доски треснули, и дверь приоткрылась. Колин нанес еще удар, и она распахнулась. Он сразу увидел Серену, привязанную к стулу в центре тускло освещенной хибары. Доктор Мэннинг стоял над девушкой с фонариком в руке. В углу виднелись очертания тела на куче ржавых банок из-под краски. Лицо Серены покрывали синяки и ссадины. И пленница, и доктор Мэннинг вскрикнули, когда Колин влетел в сарай. Луч света ударил ему прямо в глаза.
Ослепленный и сбитый с толку, Колин бросился вперед, в ту сторону, где видел доктора Мэннинга. Он попытался дотянуться до него, но Мэннинг успел отскочить. Тяжелый металлический фонарик ударил Колина по руке, и он услышал, как хрустнула кость. Шок и обжигающая боль затормозили его. Серена снова закричала, и Колин извернулся, пытаясь атаковать, но опоздал. Он получил удар фонариком в висок, и в глазах сразу потемнело, тело обмякло, ноги подкосились… Колин рухнул на пол, в то время как мозг отчаянно пытался осознать, что произошло. Он понимал, что нужно вставать; после многолетних тренировок эти действия должны были выполняться автоматически, инстинктивно, но тело не повиновалось. Мэннинг еще раз ударил его по голове, так что у Колина из глаз посыпались искры. Сознание поплыло; он не чувствовал ничего, кроме боли.
Время разбилось вдребезги. Сквозь неумолкающий звон в ушах Колин смутно слышал чей-то плач и крики… мольбы… женский голос… потом мужской…
Сгустилась тьма, и его накрыло волной боли.
Тихий плач пробился сквозь оцепенение; услышав свое имя, Колин наконец сумел приоткрыть один глаз. Мир казался расплывчатым, будто в тумане, но Колину было достаточно увидеть привязанную к стулу Марию, чтобы вспомнить, где он и что произошло.
Нет, не Марию. Серену.
Колин по-прежнему не мог двигаться. Не в состоянии сконцентрировать взгляд в одной точке, он с трудом различил доктора Мэннинга, ходившего вдоль дальней стены. В руках у него было что-то красное и квадратное. Серена продолжала плакать, а ноздрей Колина внезапно коснулся запах бензина. Понадобилось несколько секунд, чтобы соотнести увиденное. Он наблюдал, как доктор Мэннинг отбросил канистру. Затем чиркнувшая спичка описала в воздухе дугу и упала на землю. Пламя взвилось с гулом, как если бы жидкость для розжига плеснули в жаровню. Колин увидел, как огонь начал лизать старые сухие доски. Стало жарко, сгустился дым.
Он попытался пошевелить руками и ногами, но они онемели. Во рту был металлический привкус. Мэннинг пробежал мимо, к двери, которую выбил Колин.
Языки пламени поднимались до потолка, в криках Серены слышался ужас. Она закашлялась… Колин напряг все силы, пытаясь подняться. Наконец ему удалось на дюйм сдвинуть левую руку. Потом правую. Подсунув обе руки под себя, он привстал, но тут в сломанном запястье сместились кости. Колин, вскрикнув, ударился грудью об пол, и от боли гнев обратился в ярость, обострившую желание отомстить.
