Притянул ее к себе, смял в объятиях.
От простых прикосновений по телу пробежали мириады мурашек, каждую клетку пронзило острое, концентрированное удовольствие.
Давид в жизни не чувствовал себя счастливее, чем в этот момент.
– Милая моя девочка, дорогая, любимая… – зашептал он ей на ухо. – Кто я без тебя… что я без тебя…
– Давид… – Яна захныкала ему в плечо. – Я так боялась, так хотела, чтобы ты пришел! Почему ты так долго шел?
– Прости меня, моя драгоценная. Я очень спешил к тебе! Бежал как мог…
– Где т-твоя с-сестра? – заикаясь от всхлипываний, спросила Яна.
– Не бойся, она тебе ничего не сделает. Я обещаю!
– Фух-х… – выдохнула Яна и вдруг начала оседать.
– Эй… ты что?
Давид удержал ее, вгляделся в бледное лицо.
– Мне нехорошо, – замотала головой Яна. – Живот тянет…
С этими словами она схватилась за живот, принялась его гладить, будто успокаивая.
«Если что-то случится с ребенком, я убью Гаяне…» – прорычал Давид про себя.
Потом без слов подхватил Яну на руки и понес вон из бункера.
У входа чуть не натолкнулся на вырывающуюся из рук телохранителей Гаяне.
Сестра рыдала и кричала Давиду:
– Ты никогда не будешь с ней счастлив, она тебя не любит… Ты ей не нужен, ты мне нужен!
Но он лишь прошел мимо, не удостоив ее и взглядом.
* * *
Яна проснулась от странного звука – будто кто-то что-то сверлил.
Показалось? Или приснилось? После вчерашнего все могло быть.
После того как Давид вытащил ее из бункера, к ней тут же вызвали врача. Потом она почти час лежала под капельницами. Противное, сковывающее чувство внизу живота ушло, как и не было. Ей объяснили, что от переживаний матка пришла в тонус, ничего страшного, но лучше поостеречься.
Давид обещал врачу, что в ближайшие месяцы только и будет делать, что ее стеречь. А потом долго жал руку доктора.
Почти сразу горничная принесла ужин прямо в спальню. Муж кормил ее чуть ли не с ложечки, обнимал, гладил по голове. После того как унесли тарелки, велел отдыхать. Устроился в кресле возле ее кровати, шептал всякие нежности, держал за руку, пока Яна не уснула.
Она несколько раз просыпалась, видела Давида все так же сидевшим в кресле. Он дремал, повернувшись к ней.
А в полночь открыла глаза и обнаружила, что мужа больше не было.
Исчез.
Наверное, пошел к себе спать. Хотя именно сегодня ей хотелось, чтобы он оставался с ней или взял ее с собой.
И тут звук сверления повторился.
Такой звук можно услышать в квартире, когда соседи делают ремонт. Те же вибрации, только тише.
Но ведь Давид не делал никакого ремонта, разве нет?
Яна глянула на часы: девять утра.
Поднялась с постели, прислушалась к ощущениям, но живот больше не тянуло, как вчера. Ощущения были вполне комфортные. Она накинула пушистый белый халат и поспешила в коридор. Звук усилился. Стало понятно – он идет откуда-то с первого этажа. Или даже из подвала?
Яна спустилась и наткнулась на Давида.
Муж стоял у спуска в подвал, напряженно вглядывался вниз.
Меж тем звук сверления оказался почти невыносимо громким.
– Что случилось? – спросила Яна, подходя.
– Рабочие демонтируют дверь бункера, – ответил он. – Пойдем, нечего тебе слушать этот шум.
Он повел ее обратно в спальню.
Оказавшись за закрытой дверью, Яна выдохнула. Сюда звук почти не доходил.
– Почему ты решил демонтировать дверь? – спросила она, присаживаясь на диван.
Давид устроился рядом.
– Никто в этом бункере больше заперт не будет… – проговорил он хриплым голосом. – Ни по своей воле, ни по чьей-то еще…
Яна хотела было спросить, что это значит, но Давид опередил ее.
– Зачем ты встала так рано? Тебе надо отдыхать. Или тебя разбудил шум? Я велю остановить работу, чтобы ты еще поспала…
– Я хорошо себя чувствую, достаточно выспалась, – махнула рукой Яна. – Лучше скажи, куда ты ушел ночью? И зачем?
Поймала тяжелый взгляд мужа и почувствовала, как внутри что-то съежилось в нехорошем предчувствии.
– Что случилось, Давид? – спросила Яна озабоченным голосом.
– Я отправил Гаяне в частную психлечебницу. Не знал, что еще делать, как быть. У нее крыша поехала… Я понятия не имел, что у нее ко мне такие чувства. Если бы я знал, что она на такое способна, то никогда не оставил бы тебя с ней.
– Я много раз оставалась с ней один на один, – пожала плечами Яна. – Откуда мы могли знать, что в ее душе творится такое…
На это Давид не очень уверенно кивнул и продолжил смотреть на Яну странным взглядом. О, что она только не отдала бы, лишь бы прочесть его мысли.
– Теперь ты у меня осталась одна… – вдруг сказал он.
– Ты про что? – Яна сразу и не поняла.
Давид взял ее за руки и заговорил проникновенным голосом:
– У меня больше нет ни одного близкого человека, только ты, Яна! Если ты меня предашь, я сойду с ума, меня больше не будет…
При этом Давид сжал ее руку, придвинулся близко-близко.
И столько боли отразилось в его глазах, столько страданий, что у Яны невольно защемило сердце. Захотелось как-то вытянуть из него
