Кэл довольно улыбнулся. Наконец-то ему удалось разгадать третьего участника игры. Он готов был дать голову на отсечение, что именно Арнхальдт купил изумруд. Интересно, что думает по этому поводу Джини Риз? Надо будет позвонить ей чуть позже. Может, стоит пригласить ее на обед? Конечно, Кэл возмущался безрассудством этой девушки, но, по правде говоря, она ему очень понравилась. Ее целеустремленность напоминала Уоррендеру его собственный подход к любым делам. Как бы то ни было, Джини Риз обязательно получит в награду за свои труды право на эксклюзивный репортаж.
Кэл вспомнил их беседу на банкете в отеле «Бо-Риваж» и то, как широко раскрылись ее голубые глаза при упоминании о миллиардах, скопленных в швейцарских банках, как она стала нервно поправлять рукой волосы. Да, эта девушка ему решительно нравилась.
Корниш перезвонил Уоррендеру в половине шестого вечера. Он сообщил, что факты использования копей компанией Арнхальдта документально подтвердились. По данным агентов ЦРУ из Дюссельдорфа, стало известно, что Маркгейм получил от кого-то крупную взятку за разглашение имени покупателя изумруда. Возможно, его подкупили русские. Как бы то ни было, не вызывало никаких сомнений, что Москве было известно о причастности Арнхальдта к поискам «Леди». Кэл кивнул: он был уверен в этом. Попросив Корниша продолжить проработку линии Арнхальдта, Уоррендер взглянул на часы. Рабочий день близился к концу, а Джини так и не позвонила.
«Что ж, – подумал Кэл, – придется мне проявить инициативу».
Он набрал ее номер.
– Привет, Кэл, – сказала Джини. – Большое спасибо за цветы. Теперь у меня в квартире стоит благоухание, как в южных садах.
– Очень рад, что мой подарок доставил вам удовольствие, – проговорил Кэл, радуясь, что снова слышит ее голос. – Надеюсь, вы приняли мои извинения?
– Конечно. По-моему, вам просто не за что было извиняться.
– А по-моему, было. Впрочем, это не телефонный разговор. – Джини не ответила, и Кэл быстро спросил: – Надеюсь, с вами все в порядке?
– А почему вы спрашиваете? – с удивлением спросила Джини.
– Ну как же… В Дюссельдорфе вы куда-то пропали, а в свете последних событий я уж начал волноваться за вашу безопасность.
– В свете последних событий? Ах, да… – Джини немного помолчала, а потом проговорила: – Ах, Кэл, если бы вы только знали, как я рада, что вы позвонили. Может быть, встретимся вечером?
Уоррендер улыбнулся.
– Вы прямо читаете мои мысли. Я только что собирался пригласить вас отобедать.
– Отобедать? Ну что ж, может быть.
Уоррендер был удивлен: Джини отнеслась к его предложению без всякого восторга. Но, как бы то ни было, ему очень хотелось повидаться с ней.
– Предлагаю встретиться в восемь часов в баре «Четыре времени года».
– Хорошо, Кэл. Могу ли я попросить вас об одном пустяке? Посмотрите, пожалуйста, шестичасовой выпуск новостей по телевидению. Думаю, вас это заинтересует.
Нахмурившись, Кэл положил трубку. Он недоумевал, что имела в виду Джини. Да, эта девушка умеет добывать информацию. Что же ей удалось на этот раз? Уоррендер снова пожалел о том, что впутал ее в эту смертельно опасную игру.
Он взглянул на часы: было без четверти шесть. В любом случае, он не успел бы попасть на телевидение раньше, чем программа новостей выйдет в эфир. Ну почему, почему она всегда проявляет инициативу, не посоветовавшись с ним? И потом, что ей наговорил этот Соловский? С мрачным видом Уоррендер включил телевизор и стал дожидаться выпуска новостей.
Джини не нуждалась в тезисах на «бегущей строке» – она и так знала, что сказать. Она смотрела на стенные часы – их стрелка медленно, но верно приближалась к шести. Валентин прилетел в Вашингтон еще утром, но до сих пор не позвонил. А вдруг он уже никогда не позвонит? На глаза Джини навернулись слезы – она прикусила губу. Сейчас она не имела права на эти слезы, через несколько минут надо было выступать в прямом эфире. И потом, она и так слишком много плакала за последние два дня. Что такое случилось с храброй, бесстрашной журналисткой Джини? Да нет же – она осталась прежней, и вот сейчас, через несколько минут она докажет это всей Америке. А может, и всему миру.
Гримерша нанесла последний мазок помады. Сжимая в руке блокнот, Джини еще раз подумала, что именно сейчас начнется игра ва-банк: она знает способ заставить убийцу заявить о себе. Да, это была на редкость рискованная игра, но у Джини не было другого выхода. Она поставила на карту все.
Она приняла это решение еще утром. Придя на телевидение, тотчас же отправилась прямо к директору и изложила ему свой план. Он внимательно выслушал ее и дал добро, не забыв при этом предупредить Джини о том, что она берет на себя огромную ответственность. Она и сама знала, что взваливает на себя слишком много, но обратной дороги уже не было.
Без четырех шесть зазвонил телефон.
– Валентин… – прошептала Джини, узнав знакомый голос.
– Джини, мне необходимо с тобой увидеться, – быстро проговорил он.
– Да-да, конечно.
– Я заеду к тебе, – сказал Соловский. – Буду ровно в семь.
Валентин, не попрощавшись, повесил трубку – было без трех шесть.
– Джини, – позвал режиссер. – Иди-ка сюда, пора готовиться.
Девушка села за полукруглый черный стол; зажглись прожекторы, гримерша еще раз прошлась тампоном с пудрой по щекам Джини. Журналистка молча смотрела в объектив и дожидалась, пока закончится музыка, и с экрана исчезнет заставка. Она была совершенно спокойна. Она приготовилась действовать.
Кэл Уоррендер сидел в кресле напротив телевизора; он снял пиджак, ослабил узел галстука. В правой руке он нервно сжимал открытую банку пива «Миллер». Исчезла с экрана заставка, диктор прочитал международные новости вкратце и проговорил:
– А теперь предоставляю слово нашему специальному корреспонденту Джини Риз. У нее есть важные сведения относительно всколыхнувшего весь мир дела об изумруде князя Иванова.
На экране появилась Джини: она была сосредоточенная, серьезная, белокурые волосы распущены, в ушах и на шее красовались жемчуга. На девушке был строгий голубой костюм, оттенявший цвет ее прекрасных глаз. Кэл подумал, что к такому костюму подошли бы духи «Шанель № 5».
Не улыбаясь Джини посмотрела в объектив.
– Поиски загадочной «Леди» – владелицы знаменитого изумруда Ивановых, выставленного на аукционе «Кристи» в Женеве – вступили в очередную стадию. Недавно в Дюссельдорфе был убит Пауль Маркгейм, посредник, купивший камень. И вот еще одно убийство. В Мраморном море у берегов Стамбула обнаружен труп ювелира Джерома Эбисса, который, как предполагают, разрезал и переогранил изумруд.
