Мишель четко указала, что именно они могут забрать, однако у Тони хватило наглости попросить еще изящную китайскую ширмочку, настенные часы и одну из картин.
– А кровать она, случаем, не отдаст? Его ж за решетку посадят, так на что ей такая большая кровать? А нам не помешает.
– Я предоставила вам список вещей, которые позволено забрать. Остальное принадлежит миссис Руссо, – ледяным тоном заявила Энджи. Ей претил и сам план, и роль «адвоката миссис Руссо», и Клинтон с Тоней. И как только она позволила втянуть себя в эту кошмарную авантюру?! Слава богу, хоть Майкл с Биллом рядом. Коллеги помогут ей сохранить хладнокровие, а когда придет время, станут свидетелями.
В данный момент они уже закатывали рукава, чтобы помочь Клинтону донести мебель до дома.
Сухо извинившись, Энджи прошла в комнату Фрэнки и выглянула в окно. Если все идет по плану, Джада должна быть на пути к церкви. Удалось ли ей задуманное? Энджи прищурилась, затаив дыхание… Ответ на вопрос сизоватым дымком струился к небу. Итак, назад дороги нет. Самое время приступать к заключительному этапу.
Энджи проверила, на месте ли парик и прочий маскарад, убедилась, что запасные ключи от «Вольво» при ней, и вернулась к остальным. Клинтон снял с дивана подушки, которые должна была нести Тоня, и трое мужчин оторвали диван от пола. В открытую Энджи дверь первым, пятясь, протиснулся Билл и начал осторожно спускаться с крыльца, командуя Майклу и Клинтону, когда приподнимать с другой стороны, когда подавать на него.
Возглавившая процессию Тоня со своей объемистой ношей уже дошагала до калитки, когда Энджи услышала ее вопль и изумленный возглас Майкла. Билл, по-прежнему двигавшийся вперед спиной, выворачивал шею в попытке понять, что происходит. Подняв голову, Клинтон выпустил из рук свой конец дивана; Тоня швырнула подушки на тротуар и бросилась к дому. Энджи тоже сбежала со ступенек, и, хотя «Вольво» дожидалась за углом, а время поджимало, ее неотвратимо потянуло к огню, как и всех остальных, мотыльками слетавшихся на пламя.
Дом Клинтона полыхал вовсю. За окнами второго этажа змеились багряные языки, сквозь щель в приоткрытой входной двери Энджи увидела объятый пламенем коридор.
– Боже мой, боже мой! – истошно голосила Тоня.
– Внутри есть кто-нибудь? – спросил Майкл. Обалделый Клинтон мотнул головой:
– Нет. Детей жена увезла в церковь. Господи, мое стерео! Моя дисковая пила!..
– Пойду наберу 911, – сказал Майкл и побежал обратно к дому Мишель.
Кто-то его опередил: не успел он скрыться в доме, на улицу Вязов под вой сирены примчалась пожарная машина. К тому моменту, когда пожарные заполнили двор, в доме начали лопаться окна, и наружу хлынула тошнотворная волна смрада от горящих резины, пластмассы, синтетических паласов.
– В доме никого, – заверила Энджи пожарное начальство. – Ни души. Ни людей, ни животных. – Она дернула Билла за рукав. – Передашь Майклу, что мне пришлось срочно уехать. Нужно сообщить Джаде.
– О'кей. – Билл задумчиво взглянул на нее. – Слушай, а она не?..
– Нет! – твердо ответила Энджи. – Так и передай Майклу. Да, и не вздумай лезть в дом. Героизм в данном случае излишен.
Миссис Пэтель поджидала их у церкви. Всегда кроткая, как ягненок, сегодня она совсем притихла и только бросала пугливые взгляды на темнокожий народ вокруг.
– Не хотите ли вознести хвалу господу вместе с нами? – как можно любезнее обратилась к ней Джада. – Всевышний рад каждому в своем храме. – Чистая правда, только вряд ли миссис Пэтель разделит ее мнение. На чем, собственно, и строился этот этап плана А. До сих пор к плану Б прибегать не приходилось, и Джада надеялась, что удача и тут ей улыбнется.
– Я найду место где-нибудь в заднем ряду, – неуверенно пробормотала миссис Пэтель. – А может, во дворе подожду, на свежем воздухе. Обо мне не беспокойтесь.
Джада улыбнулась. Какое там беспокойство, дорогая!
– Да благословит вас господь, миссис Пэтель, – от души произнесла она. Даст бог – больше ей эту довольно милую даму не увидеть.
Прихожане стекались на службу, и большинство уже скрылись в полумраке церкви. Джада с малышкой на руках и старшими детьми по бокам прошла по проходу между рядами скамей, стараясь не пропустить ни одного знакомого лица и со всеми поздороваться. Каждый из собравшихся, сам не зная того, играл роль свидетеля.
Обнаружив свободные места, она устроилась на скамье с видом настолько смиренным и благочестивым, насколько он может быть доступен поджигательнице домов. Преподобный Грант уже взошел на кафедру и шуршал подготовленными для проповеди листами. Джада сложила на коленях руки, шикнула на Шавонну, чтобы вела себя как положено в храме божьем, и прикрыла глаза.
Боже всемогущий и милосердный! Я поступила очень, очень плохо, и я это понимаю, но не раскаиваюсь. Я не нарушила заповеди и не причинила вреда живому существу. Мне казалось, что так будет справедливо. Прости мне, господи, все грехи, что я, по твоему разумению, совершила и отведи беду от моих бывших соседей и пожарных. Но если на то будет твоя воля, пусть дом сгорит дотла. Прошу тебя, не допусти, чтобы его потушили раньше времени. И помоги мне вернуть детей.
После первого гимна Джада бросила взгляд через проход на Сэмюэля Дамфриса. Тот сидел неподвижно, неотрывно глядя на преподобного Гранта, – солидный, спокойный, уверенный в себе. Кто бы мог заподозрить его в пособничестве похищению троих детей? Вот вам лишнее доказательство обманчивости внешности. Скольким же этот человек рискует ради нее… Джада снова закрыла глаза. Господи, не допусти, чтобы мои подруги и Сэмюэль Дамфрис из-за меня пострадали!
Объявили следующий гимн: «Господь – твой единственный кров». Джада улыбнулась про себя. В ту секунду, когда горящая спичка из ее руки упала на пол, она лишилась дома. Теперь и впрямь господь – ее единственный кров. Не знак ли это свыше? Не благословение ли всевышнего? Джада не слишком верила в подобную мистику, но, услышав название следующего гимна – «Зажги факел во имя господа», – едва не ахнула в голос. Такое совпадение убедило бы и Фому неверующего.
Боже, боже! Ты провел меня через испытания, но теперь я знаю, что ты на моей стороне!
Проповедь продолжалась, но Джада больше не услышала ни слова. Она была готова действовать.
Когда священник предложил хору выйти вперед для заключительного гимна, Джада встала сама и подняла детей.
– Я не буду петь! – возмущенно буркнула Шавонна.
– Ш-ш-ш! – Ее мать приложила палец к губам. Сэмюэль тоже поднялся и неспешно двинулся следом.
Прихожане зашумели, и Джада наконец осмелилась оглянуться, чтобы проверить, не следит ли за ней миссис Пэтель. Но та, по-видимому, затерялась в толпе, если вообще рискнула зайти в церковь.
