Где-то на середине поездки я уснула, а дома даже успела добежать до туалета: меня все же вырвало.
Глава пятьдесят вторая
Любовь – это странная черная магия.
– Atticus [114] –
Елена
Солнце врывалось в высокие окна номера-люкс, превращая кружащиеся в воздухе пылинки в крупицы золота. В животе бурчала подступающая тошнота, и я прижала к нему ладонь, пытаясь глубоко дышать.
И сразу же покачнулась, когда мама дернула за шнурки.
– Втяни живот, Елена. Я еще не успела толком начать затягивать.
Che palle. Она словно жизнь из меня выдавить пыталась.
– Ради бога, Селия, сиськи-то она втянуть не может, – прокомментировала бабуля, сидя в углу с «Вэнити Фэйр» [115] в одной руке и кружкой кофе в другой.
– Меня больше волнует ее спина. Между шнурками будет некрасивый пробел, если я их не затяну сильнее.
«А они еще спрашивают, с чего у меня могла бы начаться депрессия…»
Мама снова дернула за шнурки.
– Боже, – выдохнула я, прижимая руку к губам: тошнота взметнулась вверх по горлу.
– Адриана, быстро! Ведро! – воскликнула бабуля.
Сестра спрыгнула со стула, и мы встретились на середине комнаты, где я выплюнула завтрак – кофе с тостом – в маленькое мусорное ведерко.
– Che schifo [116]. – Мама поморщилась.
Адриана погладила меня по спине. Сестра уже нарядилась в розовое платье подружки невесты с открытыми плечами, ее прическа и макияж были в полном порядке. Кузины до сих пор прихорашивались в соседней комнате.
– Добро пожаловать в наш клуб, – пробормотала она. – Меня уже три раза вывернуло рано утром.
Это я и так знала, поскольку слышала все через дверь ванной. Прошлую ночь я провела у родителей, формальностей ради. Нико, конечно, не обрадовался, но официальная свадебная церемония у меня будет одна, поэтому я хотела следовать традиции и не видеть Николаса до свадьбы, хоть мы и состояли в браке. Когда он меня привез, я десять минут целовала его в машине. Казалось бы, просто одна ночь врозь, но что-то болезненно тянуло в груди, когда я вылезла из салона и пошла к крыльцу.
Любовь всегда представлялась мне картинками: искренней улыбкой, парой, держащейся за руки, идеальным спутником жизни. Теперь я знала, что у нее гораздо больше граней. Сводящее с ума захлестывающее собственническое чувство расцветало в груди и было способно подарить тебе жизнь и разбить сердце вдребезги.
Бабуля использовала журнал в качестве веера.
– Вот и другая дочка получила по заслугам, Селия. Твои девчонки думают, что могут спариваться со всем миром без последствий.
Адриана закатила глаза и села на стул. На ее пальце сверкало обручальное кольцо: она выходила замуж за садовника, о чем сказала мне как раз накануне. Ее кольцо было покрупнее моего, но Райан наверняка не мог позволить себе такую роскошь. Вероятно, его купил папа́ и вручил парню, предъявив несколько условий. Не знаю, нравилось ли это жениху сестры или нет, но теперь он навсегда увяз в нашем мире.
Я схватила со стола стакан воды и прижала к щеке.
– Бабуля, я не беременна. Я нервничаю.
– Почему? – Она нахмурилась. – Ты ведь замужем.
Верно, но это же моя свадьба. День, о котором я втайне мечтала с тех самых пор, как мне исполнилось пять лет. И если честно, в душе еще не угасло искреннее любопытство.
– Я хочу, чтобы все прошло идеально.
– Так и будет, – убедительно сказала мама. – Но убери стакан от лица, испортишь макияж. – Она шлепнула меня по руке, я вздрогнула от неожиданности, пальцы соскользнули, и стакан упал на пол, вдребезги разбившись.
– Мама, – укоризненно воскликнула я с бешено бьющимся сердцем, – ты же могла залить мое платье!
Мать прижала руку к губам и засмеялась. Бабуля хмыкнула. Адриана широко распахнула глаза, но тоже развеселилась.
– Серьезно? – спросила я. – Мне здесь одной не пять лет?
Они только рассмеялись сильнее.
Я сдержала улыбку, чтобы их не поощрять.
Я кинулась в ванную и в третий раз почистила зубы, а затем вернулась и принялась метаться по комнате, словно зверь в клетке. Мне стало душно. Жар гулял под кожей, а платье с двухметровым шлейфом, похоже, весило десять килограмм.
– Боже, я сейчас задохнусь, – пожаловалась я. – Мама, сними с меня платье, мне нужно на улицу проветриться.
– Нет! – крикнула родительница.
Бабуля прищурилась, а я насторожилась.
– Что такое?
– Ничего, cara mia. – Бабушка помахала рукой. – Но на улицу тебе нельзя. Ты уже при прическе и макияже, тебя пока не должен видеть муж.
– Да ему все равно…
– Елена, ты уже испортила помолвку, кувыркаясь с ним черт знает сколько раз, а потом вы поженились втихаря. Поверь мне, ты не хочешь сглазить свой брак.
Я не суеверный человек, но спорить не стала. В комнате вдруг потемнело: небо начали затягивать облака.
– Дождь будет? – расстроилась я. – Только мне так везет!
– Нет-нет, cara mia, дождь в день свадьбы – хороший знак. Символизирует фертильность. – Бабуля помедлила, поджала губы и вернулась к журналу, пробормотав: – Хотя мы давно в курсе, что в этом плане у вас проблем нет.
Я изумленно покачала головой. Я не была беременна, и в ближайшем будущем не планировала что-то менять. Мне двадцать один год, я мечтала еще пару лет походить по дому голой, позаниматься сексом на диване и утонуть в своем муже. Хотя стоило признать, что при мысли о маленькой копии Нико моментально теплело на душе. Но для начала надо хотя бы научиться готовить, однако перспективы на этом фронте были немного печальные.
Под кожей загудели нервы, и я упала в кресло. Откинула голову на спинку и тут же подняла, потому что мама прикрикнула, что я порчу прическу.
Дверь распахнулась, к нам ворвалась София, держа в руках две бутылки шампанского и взвизгнув:
– Давайте повеселимся!
Мои губы тронула улыбка.
«И
