— И что же теперь? Когда круг замкнулся? Где соединятся эти две линии?
— А теперь, — я оперлась руками о деревянную столешницу, — теперь я хочу быть только с тобой, Джек. Только с тобой. — Я подняла глаза.
Наши глаза встретились, и у меня возникло такое чувство, будто его взгляд проник в каждую клеточку моего существа. А мой — в каждую клетку его тела. Мое сердце готово было взорваться. «Как же хорошо я его знаю, — поражалась я, исследуя его лицо, глаза, губы. — И как странно, что лишь недавно я поняла, что люблю его. Или нет? Ведь его присутствие всегда заставляло меня нервничать, вынуждало меня переоценивать свои поступки и видеть себя со стороны, часто вызывая стыд и угрызения совести. Я бы не чувствовала себя так, если бы мне было на него наплевать. Только любовь может вызвать такие переживания».
Он стоял передо мной, вцепившись окаменевшими руками в спинку стула, наклонившись вперед, и напряженно следил за каждым моим движением. Да, я видела его почти каждый день, но знала о нем совсем мало и почти его не понимала. Вереница интрижек, распутная жизнь — все это, как он сказал, было очень приятно, но, если задуматься, совсем не похоже на Джека. Ни капли. Джек вовсе не был поверхностным человеком, об этом я знала по его стихам. Каждое воскресенье литературные критики кричали об этом со страниц газет, так почему же я раньше не видела? Почему я не заметила, что здесь что-то не так? Что в его жизни зияет огромная дыра, бездна, о которой он все время пишет в стихах, но которую не может заполнить?
Одну из книг, лежавших на столе, я ее узнала. Это был первый тонкий томик его стихов, опубликованный вскоре после того, как мы закончили университет, отпраздновав выпуск пьяной веселой вечеринкой в оксфордском пабе. Я похолодела, вспомнив, кому посвящена эта книга. И как мы все его за это дразнили. Я открыла первую страницу и прочитала посвящение. «Той, которую я упустил».
У меня пересохло в горле.
— Джек… мне так жаль.
— Не стоит.
— Мы были такими дураками. И я не знала.
— Еще бы. Ведь ты была замужем. Ты была замужней женщиной.
— Джек… этот дом… — Я села и оглянулась. — Ты его купил…
— Ради мальчиков. И ради тебя, конечно, но в основном ради Бена, чтобы он смог вернуться в старую школу. Снова быть среди друзей и чувствовать себя в безопасности — это ему так необходимо.
У меня остановилось дыхание. Я встала.
— Ты хочешь, чтобы мы жили здесь? С тобой? Он выпрямился, отпустил стул и смущенно почесал затылок.
— Ну да. Со мной. Извини, наверное, то, что я сейчас скажу, прозвучит натянуто и бессвязно. Тем более что я поэт и вроде как должен уметь управляться со словами, хоть и в письменном виде. Но я хотел спросить, — он облизнул пересохшие губы, — не окажешь ли ты мне честь стать моей женой.
— Твоей женой!
— Это серьезный шаг, понимаю, — торопливо добавил он, — и довольно импульсивный, даже безрассудный, можно сказать, — но только не для меня. Не для меня. Я же ждал целых девять лет, сама понимаешь.
Девять лет. Он посмотрел на меня, и мне показалось, что небеса обрушились мне на голову. Меня переполнило чувство, которое, как я знала по прошлому опыту, было счастьем. Но еще я испытала ни с чем не сравнимую боль, подумав о том, сколько времени мы потеряли.
— В первый раз я упустил тебя, потому что не поторопился, и с тех пор я ждал и следил за тобой — надеюсь, не слишком навязчиво. Но теперь я должен сказать правду. Я больше не могу держать это в себе. Люси, у тебя такой потрясенный вид. Я надеялся, я думал, что ты чувствуешь…
Я обошла стол и взяла его руки. Он встревоженно смотрел на меня, но я не могла выговорить ни слава, не могла заверить его, что со мной все в порядке. Чувства настолько переполняли меня, что на глазах появились слезы — наверное, это были слезы облегчения. Я никогда не предполагала, что счастье снова обрушится на меня, да еще так неожиданно. Все это однажды у меня уже было, но я не ценила счастье и не думала, что оно снова меня найдет.
— Да, — прошептала я, когда ко мне вернулся дар речи. — Да, Джек, я чувствую то же самое. Ты не зря ждал и надеялся, ты абсолютно прав. Я люблю тебя. Теперь ты это знаешь, и мне кажется… мне кажется, я чувствую это уже давно.
— Значит…
— Значит, — я глубоко вздохнула, — ответ на твой вопрос — да. Я выйду за тебя замуж. Но в одном ты ошибаешься. Это ты окажешь мне честь. Я лишь могу благодарить тебя.
Какое-то время мы стояли и улыбались друг другу. Потом он обнял меня и поцеловал — в самом сердце тенистого лондонского сада, высокая изгородь которого защищала нас от посторонних, и видело нас одно лишь только ясное синее небо. И когда он поцеловал меня, я почувствовала, как моя душа вырвалась из клетки. Стоя на солнце и ощущая прикосновение его губ, крепкие объятия его рук, чувствуя, как мои кости будто плавятся и превращаются в жидкость, а я сливаюсь с ним в единое целое, я вдруг ощутила всепоглощающую волну, и я точно знала, что это было счастье. Когда мы наконец разомкнули объятия, он сделал шаг назад и нежно погладил мои щеки. Каждый нерв в моем теле испустил искру, каждая жилка напряглась. Я чувствовала его дыхание на своем лице и видела, что глаза его полны желания. Биение наших сердец стало синхронным, и они заколотились совсем близко друг от друга.
— В конце концов, — прошептал он, глядя мне в лицо, — я выбрал светло-голубой эксминстерский ковер.
— Правда? — ахнула я.
— Да. Короткий жесткий ворс и, как меня заверили, весьма износостойкий.
— Прекрасная новость.
— Продавец сказал, что это у них самый дорогой, но думаю, затраты окупятся. Ковер и вправду прослужит долго. Хочешь его увидеть?
— С огромным удовольствием, — прошептала я. Он взял меня за руку и повел в дом.
Ни за что не угадаешь, кто пришел! (итал.)
Мисс Маффет — героиня детского стишка.
Тест — река в северном Гемпшире.
«Дебретт» — ежегодный британский справочник дворянства.
