И этот поступок привел его в священники.
— Ты веришь ему? — спросила она.
Джон переключил свое внимание на окно, за которым высоко в небе взмывал и падал одинокий ястреб. В глазах его она увидела невыразимую словами тоску и подумала, что он, наверное, завидует способности птицы просто расправить крылья и улететь куда глаза глядят.
— Я верю в его намерение сделать это, — ответил он.
— В его намерение?
— Трей — умирающий человек, который приехал признаться в своих грехах. Он эмоционален, доведен до отчаяния в стремлении получить прощение… и он сейчас на лекарствах. Стоит ему только открыть рот, как Харбисоны начнут задавать вопросы и обязательно поинтересуются…
От охватившего ее ужаса в висках застучала кровь.
— О чем ты говоришь? Ты считаешь, что они все равно как-то узнают, что в этом был замешан и ты?
— Харбисоны — разумные люди. Они в любом случае задумаются над тем, как Трей мог действовать в одиночку. Чтобы подвесить тело в сарае, нужны были двое. Трей предумышленно никогда не станет впутывать меня в это дело, но Харбисоны, особенно Бетти, могут принять решение о расследовании смерти своего сына. Бетти не из тех, кто склонен что-то прощать, а Трею в его нынешнем состоянии ни за что не выдержать полицейского допроса. В итоге мое имя обязательно выплывет. Я же был лучшим другом Трея в школе. Мы были не разлей вода…
Ее охватила леденящая паника.
— Господи, Джон. А ты предупредил его, что он рискует подставить тебя?
— Нет. Я должен дать возможность Трею сделать то, что он считает себя обязанным сделать.
— О Джон! — У нее вдруг возникло безрассудное желание сорвать этот стоячий воротничок с его шеи. — Как ты можешь быть таким чертовски правильным? Ты должен остановить его! Трей может погубить тебя — разрушить твою жизнь, твою работу, твою репутацию. Подумай, как его признание отразится на Харбисонах, когда они узнают о твоем участии в этом. Это просто убьет их.
— Можешь мне поверить, я постоянно думаю об этом, но у меня нет выбора, кроме как дать всему идти своим чередом. — Джон встал, сунул руки в карманы и снова уставился в окно. — Возможно, я беспокоюсь напрасно…
— Ты и сам не веришь в это.
— Не верю. Я верю в то, что Господь честно предупредил меня. — Он повернулся к ней, и солнце у него за спиной подсветило рельефный контур его широкоплечей, одетой в черное фигуры. — Кэти, дорогая, мне… было очень тяжело жить с сознанием того, что я позволил Харбисонам страдать все эти годы от нашей лжи. Это великий грех, который я себе никогда не прощу. И Господь не простит тоже.
Ей не понравилось то, куда уводила Джона его совесть священника. Она вскочила с места.
— Да к черту Бога! — воскликнула она. — Ты уже тысячу раз расплатился за свой грех, если тебе нравится это так называть. Ты раскаялся и искупил свою вину. Бетти никогда не простит тебя. Поверь мне, как матери, я нисколько не сомневаюсь. Ты должен остановить Трея!
— Тише, — мягко произнес Джон, взяв ее за плечи. — Я должен оставить это Богу и довериться Его воле. Но если случится самое худшее, я должен быть готов принять это. По крайней мере я наконец избавлюсь от всех теней, которые следовали за мной по пятам с того самого момента, когда все это произошло. Я так устал от бесполезных попыток скрыться от них…
— Но это же так несправедливо! — крикнула она. — Все это сделал Трей! И он один должен нести за все наказание — и перед Богом, и перед Харбисонами. Он еще и в долгу перед тобой. Тебе было всего семнадцать — совсем мальчишка!
Кэти обняла его и прижалась щекой к черной рубашке, как в тот смутно припоминаемый момент из далекого прошлого, когда она, совершенно обессиленная, вернулась из ванной комнаты и положила голову ему на грудь.
— Но, как мужчина, я мог бы все это исправить, — прозвучал у нее над головой его тихий голос. — Теперь я уже точно не знаю, не использовал ли я тогда свою преданность Трею в качестве оправдания того, что не признался в случившемся полиции и Харбисонам. Как священник, я убеждал себя, что дело Божье может свершаться только через веру людей в Его посланников и служителей и что я не имею права успокаивать свою совесть, разрушая то, что я совершил во имя Господа. Но я ошибался. Дело Божье все равно торжествует, несмотря на слабость его слуг. И все мои усилия искупить то, что я сделал, не привели меня к миру в моей душе. Каждый раз, глядя в лицо Харбисонам, я чувствую свою вину.
Она подняла голову, чтобы посмотреть на него.
— Они никогда не должны узнать о твоей причастности к этому.
— Я молю Господа, чтобы они этого не узнали.
— Но ведь если бы Трей не приехал, ты бы так и продолжал жить со своим чувством вины? Ты бы не испытывал искушения нарушить молчание во имя своей совести?
— Да простит меня Господь, но не испытывал бы. — Джон отстранился от нее и взглянул на часы. — На три у меня назначена встреча с епископом, и он посоветует, что мне делать. — Он улыбнулся ей. — Давай лучше подумаем, как нам сообщить Уиллу нашу замечательную новость. Я бы хотел, чтобы мы были вместе, почувствовали себя одной семьей… что бы ни случилось. Можно я вернусь сюда после мессы?
Она отрешенно кивнула.
— Мы оба будем здесь.
— Все будет хорошо, Кэти. Так или иначе, но в итоге все будет хорошо.
— Тебя могут выгнать из священников, — прошептала она, когда он уже вынул из кармана ключи от машины. — Против тебя могут выдвинуть обвинение в уголовном преступлении. Ты можешь потерять все…
Джон подошел к ней и очень нежно провел большим пальцем по ее щеке.
— Нет, не все, — сказал он. — У меня по-прежнему останется твоя дружба, и у меня будет мой сын. А теперь мне пора идти.
Он поцеловал ее в лоб и оставил стоять возле дивана, а она смотрела ему вслед пустым взглядом.
Глава 54
Когда Деке отъезжал от дома Тернера, он был чернее тучи. Боже правый! Джон Колдуэлл — соучастник в деле о гибели Донни Харбисона! Деке очень надеялся, что ошибся и что Трей подбил кого-то другого поехать с ним в тот день для выполнения задуманного, но его не покидало мерзкое предчувствие, что второй комплект отпечатков пальцев на удлинителе принадлежал именно Джону. Наверняка он узнает это, получив образцы отпечатков Джона, чтобы сравнить их, но, прежде чем заниматься этим, ему нужно выяснить, в какое именно время мальчики появились на тренировке.
Он также не исключал, что Донни убили ночью и еда на столе была его ужином, а не легким обедом, как предполагалось ранее. Трей с Джоном могли поехать туда с наступлением темноты, выполнить свой план и вернуться домой незамеченными. Но Деке смущало несколько моментов. Во-первых, стал бы мальчишка, оставшийся дома один, есть свой ужин за кухонным столом, вместо того чтобы усесться перед телевизором, как это сделал бы любой нормальный парень в сельской местности? И еще: если Трей с Джоном так плохо себя чувствовали, как это описывают окружающие, захотели бы они в столь плачевном состоянии провернуть этот фокус? Лично он считал, что это было бы последним, что могло бы прийти им в голову.
