— О, похоже, у тебя серьезные намерения! — усмехнулся он, целуя ее волосы.
— Самые серьезные, — уверила его Кейт. — Ты оставил меня одну на Рождество, так что изволь теперь расплачиваться… Согласно законодательству штата муж, который оставляет жену на праздники одну, обязан возместить ей моральный ущерб натурой.
Она слегка поддразнивала его, ласкала и целовала, и Джо почувствовал, как, несмотря на усталость, в нем нарастает возбуждение.
— Эх, если бы я только знал про этот… моральный ущерб, я бы постарался прилететь пораньше, — прошептал он, увлекая ее на мягкий пушистый ковер перед камином, в котором тихонько потрескивали дрова.
— Я всегда готова… Всегда, когда ты только захочешь, — ответила Кейт, и на этот раз она говорила совершенно серьезно.
Потом она поцеловала его так, как он любил, и Джо негромко застонал от наслаждения. Им обоим показалось, что это был самый лучший Новый год в их жизни.
К первой годовщине свадьбы Кейт и Джо сумели выработать свой особый уклад жизни, который более или менее устраивал обоих. Ничего сложного в нем не было. Джо по-прежнему отсутствовал большую часть времени, а Кейт и дети ждали его дома. Но теперь, чтобы как-то убить время, Кейт начала заниматься благотворительностью, а к весне Джо подыскал ей еще одно занятие. Они давно собирались приобрести собственный дом под Нью-Йорком, однако поскольку в последнее время Джо чаще бывал в Калифорнии и вообще на Западном побережье, поэтому он предложил Кейт купить дом в Лос-Анджелесе.
Кейт идея понравилась. Они нашли просторный особняк» с роскошным садом и наняли декораторов, чтобы привести его в порядок. Декораторами и ремонтниками должна была руководить Кейт. Так захотел Джо. Он знал, что Кейт отличается отменным вкусом, к тому же это были дополнительные хлопоты, которые могли скрасить ее одиночество и отвлечь от грустных мыслей.
Кейт с радостью ухватилась за эту идею и взялась за дело всерьез, хотя ей приходилось разрываться между Лос-Анджелесом и Нью-Йорком, где оставались дети. Зато теперь им с Джо удавалось видеться гораздо чаще: у него было много дел в Калифорнии, и Кейт старалась оказаться там всякий раз, когда он прилетал.
К сентябрю работы в особняке были полностью закончены, и Джо остался доволен. Это был настоящий дом — удобный, уютный, и вместе с тем — артистически элегантный. Джо даже сказал, что останавливаться здесь для него настоящее удовольствие, потому что каждая драпировка, каждый цветок на тканых обоях как будто дышит Кейт. Разумеется, Джо не удержался и похвастался всем своим знакомым, как замечательно она справилась с такой трудной работой. Он даже сделал несколько фотографий интерьера, и вскоре некоторые друзья стали просить Кейт, чтобы она в качества дизайнера поучаствовала в их проектах. Джо не возражал, считая, что Кейт необходимо чем-то занять свое время, но она отвечала на все подобные просьбы отказом. Ей не хотелось связывать себя участием в каком-то долгосрочном проекте: в последнее время она и так слишком часто оставляла детей на попечение няни.
За сентябрем пришел октябрь. Почти весь месяц Джо провел дома, неожиданно заявив, что каждому человеку необходим отпуск. Правда, и в этот месяц он проводил важные встречи и переговоры, но все они проходили в Нью-Йорке или, в крайнем случае, в Нью-Джерси. Как бы там ни было, Джо приходил домой каждый вечер, и Кейт это ужасно нравилось. Каждое воскресенье он возил ее с собой на аэродром, а в один из уик-эндов даже слетал с Кейт в Бостон, чтобы навестить ее родителей. На обратном пути он позволил ей вести самолет, чем доставил Кейт ни с чем не сравнимое удовольствие, и только когда до Нью-Йорка оставалось несколько десятков миль, Джо снова взял управление на себя.
Кейт пребывала в отличном настроении, и ей казалось, что Джо испытывает то же самое. Именно поэтому она решилась заговорить с ним об одной проблеме, которая волновала ее уже давно. Конечно, она понимала, что лучше было бы завести этот разговор раньше, но Джо почти никогда не было дома, а если он и приезжал, то бывал таким задерганным и уставшим, что вывести его из равновесия мог любой пустяк.
Но сейчас, казалось Кейт, настал самый подходящий момент, чтобы сообщить Джо, что ей бы очень хотелось родить от него ребенка.
Когда она сказала ему об этом, на лице Джо отразился неподдельный ужас.
— Что-о?! — воскликнул он, и у него, кажется, даже задрожали руки, потому что самолет несильно качнулся, но тотчас выровнялся.
— Ради бога, постарайся не разбить машину. Ребенок — это вовсе не так страшно, как кажется, — рассудительно сказала Кейт.
— Но у тебя уже есть двое, Кейт! Разве тебе их мало?
Кейт пожала плечами.
— Мы женаты уже полтора года, по-моему, нам уже пора завести собственного ребеночка. Это было бы только естественно, разве ты не находишь?
Но выражение лица Джо ясно свидетельствовало, что он с ней не согласен. Он никогда не любил детей — не считая, конечно, Кларки и Стивени — и не горел желанием стать отцом семейства. Он считал себя просто неспособным к нормальному отцовству, но Кейт придерживалась другого мнения. Не многие мужчины сумели бы так быстро найти контакт с чужим ребенком и тем более полюбить его так, как Джо любил Кларка Александра. Он души в нем не чаял, а малыш просто обожал Джо. Для мальчика он был чем-то вроде живого бога, который спустился с небес на землю специально для него. Что касалось Стивени, то она была еще слишком мала, но Джо любил и ее тоже — Кейт ясно читала это в его взгляде, когда в редкие вечера дома он возился с девочкой или клеил на кухне домики для ее кукол и медвежат. Любимого медведя Стивени тоже звали Джо, и он летал на большом игрушечном самолете, который Джо подарил девочке на день рождения.
— Нам больше не нужно детей, Кейт, — сказал Джо твердо. — Это решено.
— Но ведь у тебя никогда не было своих детей! — взмолилась Кейт. Вот уже больше десятка лет иметь от него ребенка было самым заветным ее желанием.
— Мне никакой ребенок не нужен, — отрезал он. — К тому же, у меня есть Кларк Александр и Стивени.
— Это не совсем… Это другое дело, Джо, — сказала Кейт печально: она уже начинала понимать, что ошиблась и выбрала не самый удачный момент для столь серьезного разговора.
Джо нахмурился: его раздражало, что приходилось объяснять ей такие очевидные вещи.
— Для меня это не имеет значения. Будь они моими, я бы все равно не смог любить их больше. Кроме того, я уже слишком стар, чтобы обзаводиться детишками: ведь мне скоро сорок три. Когда им придет пора идти в колледж, мне будет уже за шестьдесят…
— Когда я родилась, мой отец был старше тебя. Мой родной отец, я имею в виду… А Кларк еще старше, но он до сих пор достаточно бодр и полон жизни, хотя ему скоро восемьдесят.
