— Где она расположена? — осторожно спросила Лола. Он ответил, и она не скрыла разочарования. — Слишком далеко на западе, у самой реки…
— Это почти рядом с Пятой авеню, — заверил привереду Джеймс. — Мы сможем часто видеться.
Лола все равно настояла на такси. Машина подвезла их к небольшому зданию из красного кирпича. Джеймс заподозрил в нем, учитывая расположение, бывшую ночлежку. На первом этаже находился ирландский бар. Они с Лолой поднялись по узкой лестнице в короткий холл с линолеумом на полу. Джеймс подергал ручку на двери квартиры 3С. Дверь была не заперта, они вошли. Квартирка оказалась крохотной, не больше трехсот квадратных футов, такую площадь имеет одна комната в нормальном доме. Маленький стенной шкаф, ванная с душем, две двери, за которыми располагалась малюсенькая кухонька. Зато тут было чисто и светло — квартирка угловая, с двумя окнами.
— Недурно, — похвалил Джеймс.
Лоле стало нехорошо. Неужели всего за девять коротких месяцев, проведенных в НьюЙорке, она так низко пала?
Хозяйка, особа с обесцвеченными волосами и с выраженным ньюйоркским акцентом, сообщила, что ее семья владела этим домом уже лет сто, и главное ее требование, после способности платить, состояло в том, чтобы жильцы были «приятные люди». В Лоле ей хотелось видеть дочь Джеймса. Он разочаровал ее, объяснив, что девушка — его добрая знакомая, которой не повезло с парнем — тот ее обманул. Мужское коварство было одной из излюбленных тем хозяйки, которая изъявила полную готовность помочь пострадавшей от мужчин. Джеймс сказал: «По рукам!» Он даже заявил, что квартира напомнила ему его первое гнездышко на Манхэттене. Как счастлив он был тогда, обретя свою первую ньюйоркскую крышу над головой!
— Добрые старые деньки! — говорил он хозяйке, отсчитывая сотнями три тысячи долларов. Еще две сотни должны были покрыть Лоле расходы по переезду. — Теперь для вас главное — кровать, — сказал Джеймс после заключения сделки. — Может, лучше раскладной диван? Рядом, на Шестой авеню, как раз есть специальный магазин.
И Джеймс направился было в восточном направлении. Мрачная гримаса Лолы заставила его замедлить шаг.
— В чем дело? — спросил он ее. — У вас несчастный вид. Разве не радость — получить собственную квартиру?
Лола пребывала в панике. Квартира в ее намерения совершенно не входила, тем более такое неказистое, навевающее тоску жилье. У нее был другой план: раздобыть у Филиппа и у Джеймса денег и поселиться в Сохо, чтобы оттуда снова приступить к покорению ньюйоркского «общества». Как вышло, что этот ее план так быстро рухнул? Только она и видела три тысячи долларов!
— Я не ожидала, что это произойдет так быстро, — сказала она.
— Здесь не медлят! — Джеймс наставительно поднял указательный палец. — Таков ньюйоркский рынок недвижимости. Если бы мы не сняли эту квартиру, она бы ушла за час. Приходится рвать когти.
Джеймс купил Лоле диван с экономичной синенькой обивкой. Ставь на такой сколько угодно пятен — они останутся незаметными. От одного прикосновения к этой дешевке Лола почувствовала себя донельзя мерзко. Джеймс объяснил, что это отличная модель, обрадовался, что такая удобная вещь в разложенном виде просто огромная, предлагается по сходной цене, — и еще тысячи пятисот долларов как не бывало.
Затем Гуч проводил свою подопечную в пустую квартиру, где ей предстояло дождаться доставки дивана.
— Не понимаю, как вам все так быстро удается, — выдавила Лола. — Большое спасибо. — Последовал поцелуй в щеку.
— Я загляну завтра, посмотрю, как вы устроились, — пообещал он.
— Буду ждать, — сказала Лола.
Джеймс мог бы отдать ей остаток денег, но она не посмела клянчить их сразу. Эта тема была перенесена на завтра.
Сразу после ухода Джеймса Лола бросилась в конуру к Тайеру Кору.
— У меня появился свой угол, — объявила она.
— Как тебе это удалось? — спросил Тайер, отрываясь от компьютера.
— Джеймс Гуч нашел для меня квартиру. — Лола сняла пальто. — Нашел и оплатил.
— Ну и дурак!
— Он в меня влюблен. — Лола уже почти ликовала: с мерзкой дырой Тайера и Джоша было покончено! Тайер становился все более несносным, требовал от нее орального секса и дулся, когда она уклонялась, даже грозился ее скомпрометировать. «Блефуешь?» — спрашивала она. «Сама увидишь!» — отвечал он.
— А ты, Тайер, попридержи язык! — сказала она ему теперь. — Я и так знаю, какая ты мразь.
— Я думал, ты попытаешься пролезть обратно в дом номер один. Мне нужна информация.
— Раздобуду у Джеймса.
— А он возьмет и потребует взамен секса.
— Я ведь занимаюсь сексом с тобой, так какая разница? Он по крайней мере незаразный.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, — сказала она. — У него за двадцать лет не было другой женщины, кроме жены.
— Вдруг он спит с проститутками?
— Не равняй всех по себе, Тайер. Бывают и достойные мужчины.
— Вотвот! — насмешливо закивал Тайер. — Такие, как Джеймс Гуч. Он спит и видит, как бы изменить жене. Хотя, если бы я был женат на Минди, меня бы тоже тянуло на сторону.
На следующий день, придя в новую квартиру Лолы, Джеймс увидел ее на голом диване всю в слезах.
— Что теперь? — спросил он, присаживаясь с ней рядом.
— Вы только посмотрите! У меня нет даже подушки!
— Я принесу вам подушку из дому. Жена не заметит.
— Не хочу старых подушек из вашего дома! — крикнула Лола. Надо же было умудриться взять на роль поклонника самого большого идиота на всем Манхэттене! — Лучше дайте денег. Тысяч пятнадцать.
— Сразу столько не смогу, — сказал Джеймс, — у жены возникнут подозрения.
Хорошенько поразмыслив, Джеймс составил план: он будет полгода оплачивать за Лолу аренду квартиры и давать ей по две тысячи в месяц на расходы.
— Когда найдете работу, все наладится, — сказал он. — У вас будет гораздо больше денег, чем было в вашем возрасте у меня.
Джеймс стал наведываться к ней каждый день. Иногда он водил Лолу обедать в ирландский бар внизу — по его словам, чтобы она хотя бы раз в день как следует питалась, а потом торчал у нее в квартире. Ему нравилось незагроможденное видами пространство, солнце в окнах. Он не уставал повторять, что в квартире у Лолы света больше, чем у него.
— Джеймс, — не выдержала она однажды, — мне нужен телевизор.
— У вас есть компьютер, — возразил Джеймс. — Разве по нему нельзя смотреть телепрограммы? Кажется, теперь все так делают.
— У всех есть и компьютеры, и телевизоры.
— Могли бы книжку почитать. Читали «Анну Каренину»? А «Мадам Бовари»?
