— Да, готов, — искренне признался он. — Но не удрал. Оливия! Неужели ты веришь, что пятиярусный свадебный торт и несколько сот разодетых гостей остановили бы меня? Да, ты права. Я любил тебя и готов был кричать об этом на весь мир. И не «капельку», как ты сказала с ехидцей.
— Однако ты очень быстро излечился от любви, не так ли? Цепь, которая приковала тебя к «малышке невесте», не выдержала и порвалась. Столь обожаемая тобой медицина одержала верх.
— Но малышка не хотела взрослеть.
— Мне едва исполнилось двадцать!
— А вела себя, будто тебе все еще двенадцать, жалуясь папочке каждый раз, когда муж не выполнял твоих требований! И когда пришло время выбирать, ты выбрала папочку. Я совершил непростительную ошибку, дав согласие жить с ним под одной крышей.
— Ты сам принял его предложение, нам не надо было беспокоиться о плате за аренду, пока ты не закончишь учебу, — не сдавалась Оливия.
— Я думал, мы любим, друг друга и этой любви ничто не грозит. Любовь к мужу и любовь к отцу — это разные вещи. Заруби себе это на носу, прежде чем выскочишь замуж за Хэнка из банка, иначе каждый раз, когда он захочет заняться с тобой любовью, ему придется думать о том, не войдет ли сейчас Сэм.
— Мой отец никогда не делал этого!
— Ну не из-за меня — мне бы он с удовольствием напичкал дробью мою голую задницу.
— Фу! — возмутилась Оливия. — Мы в общественном месте, все слышно.
Грант рассмеялся, глядя на ее пылающие щеки.
— Ты превратилась в ханжу, пока меня не было, Оливия! Я помню случаи, когда мы занимались любовью на людях, а ты помнишь?
— Ты бесстыдный тип, Грант Медисон!
— Да, — согласился он с наглой ухмылкой.
— Так мы никогда не станем друзьями.
— Что ж, меня надо принимать таким, какой я есть, а на это не каждая женщина способна! — все еще улыбался он.
Оливия бросила свою салфетку и потянулась за кошельком.
— Мне следовало знать, что вечер с тобой ни к чему хорошему не приведет! Спасибо за ужин, я сама найду дорогу домой.
— На нас смотрят, Оливия, — спокойно сказал он, поднимая бокал. — Так что, если не хочешь, чтобы все местные клуши, кудахтали о тебе за завтрашним утренним кофе, не устраивай сцены.
Прежде чем он закончил говорить, она физически ощутила любопытный взгляд, сверливший ее спину. Мгновение спустя на стол упала тень, и Мюриель Боулс, вся в черных кружевах и изумрудах, сладко прощебетала:
— Доктор Медисон, какой сюрприз! Не ожидала встретить вас здесь с вашей бывшей женой! Здравствуй, Оливия, дорогая. Доктор, вы не забыли про мой скромный званый вечер завтра? Джоан, так хочет увидеть вас снова.
— Я не забыл, — ответил Грант и приподнялся, чтобы пожать холеную руку Мюриель.
Та зарделась и торжествующе улыбнулась Оливии.
— Я хотела бы и тебя видеть, дорогая, но уверена, что у вас с Генри другие планы.
Оливия, открыла было рот, чтобы любезно отказаться, но какой-то упрямый демон проснулся в ней и ответил за нее:
— Мы с удовольствием бы пришли.
— Что ж, — растерянно пробормотала Мюриель. — Как… будет угодно.
— Однако тебя лучше не задевать. Скажи, милая, какую отговорку ты найдешь, чтобы передумать в последнюю минуту? — Грант с восхищением смотрел на нее.
— Я не передумаю, — заговорил демон. — Мы с Генри будем там.
Собираясь на званый вечер, Оливия превзошла себя. Убрав волосы, сделав маникюр и массаж в лучшем салоне города, она надела шелковое розовое платье, сделанное в единственном экземпляре, и кожаные босоножки. Ее шею и мочки ушей украшал старинный жемчуг матери, а палец — жемчужное с бриллиантом кольцо, подаренное отцом на восемнадцатилетние. Она выглядела так шикарно, что ей могла позавидовать любая модель.
Появление на людях, думала она, опрыскивая себя своими любимыми духами, как раз когда к парадному входу подъехал Генри, имеет огромное значение для поддержания женской уверенности, которая ее, к сожалению, покинула. Следует принять во внимание и то, что она буквально вынудила пригласить ее, значит, все будут особенно пристально за ней следить.
Но, как оказалось, Оливия в любом случае привлекла бы к себе внимание. Когда она вошла в помпезную резиденцию Боулсов, ее взгляд сам собой остановился на Гранте и его собеседнице.
Зубастая, в белом шифоновом наряде, Джоан Боулс смотрелась чопорной самодовольной хищницей, вцепившейся в свою жертву.
Генри оглядывался с удовлетворением.
— Ты, не против дорогая, если я оставлю тебя и поболтаю со своими клиентами? Я заметил их…
— Иди, — ответила Оливия, принимая шампанское от одного из официантов и нарочито любуясь ледяными изваяниями в центре буфетной стойки. — Я найду себе собеседника, — добавила она гораздо более резко, чем Генри того заслуживал. Но как было оставаться спокойной, когда всего в двадцати шагах от нее и на глазах у половины города давал представление Грант, упиваясь жадным вниманием своей новой подружки?
— Никогда не думала, Оливия, что ты любишь сыпать соль на рану, — довольно громко — видимо, с намерением, чтобы ее услышали, — заметила вдруг подошедшая Ингрид. — Не хочешь фаршированных грибов? Они отвлекут тебя от печального зрелища, как другая женщина пытается увести твоего Гранта.
— Он не мой, и что, собственно, наблюдать? Безвкусное платье его спутницы? Хотя, возможно, ей оно кажется и милым. — Оливия ужаснулась своей стервозности и добавила: — А впрочем, оно довольно милое.
Ингрид пренебрежительно фыркнула.
— Лично я нахожу его очень привлекательным, возможно, она недостаточно стройна.
— Что ж, мало ли чем можно увлечь мужчину, — смилостивилась Оливия.
— У Джоан Боулс цепкая хватка, Оливия, и хорошо бы тебе это знать. Но ты так упряма и горда, что не сделаешь и шагу, чтобы отвоевать его у нее. Думаю он был бы не против.
К своему ужасу, Оливия не нашлась что ответить: слова Ингрид попали в цель. Она взяла еще одно канапе и отошла к краю террасы, где рассыпался каскадом витиеватый каменный фонтан с нимфами.
И под шум этого водопада мгновение спустя к ней подкрался Грант.
— Так как ты, кажется, не собираешься подойти и поздороваться, я решил, что сделаю это сам, — прошептал он.
Грант стоял так близко, что Оливия ощущала жар его тела и запах лосьона после бритья. Ей стоило бы только повернуть голову, и их губы оказались бы рядом…
— После вечеринки ты дежуришь? — полуутвердительно сказала она.
— Как ты догадалась?
— Ты никогда не пьешь, если тебе приходится выходить на работу.
— Верно. — Она всей кожей почувствовала взгляд, который он бросил на нее. — Я польщен и удивлен, что ты помнишь такие мелочи.
