«Приедет или не приедет?» – размышляла Слоун, выводя машину на круговую подъездную дорожку. Как будто получалось, что приедет. Во всяком случае, сегодня утром на игровом поле он декларировал свои намерения вполне отчетливо. Слоун тоже недвусмысленно высказала свои желания, передав портье отеля «Ройал» конверт с запиской. Теперь оставалось только ждать результата.
«Он будет здесь!» С этой мыслью Слоун вошла в дом и поставила на пол сумку.
Разумеется, это было вовсе не то, что американцы называют коттеджем, а самый обычный и довольно старый нормандский деревенский дом (по крайней мере такое впечатление он производил снаружи), сложенный из бревен и известняка и примерно на две трети увитый сильно разросшимся плющом. Крыша была соломенной. Габи сказала, что весной там вырастают полевые цветы. Дом стоял в центре участка, обильно засаженного розами, астрами, дельфиниумами, георгинами и вереском. Однако внутреннее убранство приятно поразило Слоун превосходным сочетанием старины и современности. Стены всех комнат были задрапированы плиссированной камчатой тканью различных оттенков розового, голубого и зеленого, окна высокие, кровати с пологами на четырех столбиках и повсюду антиквариат. А вот ванные комнаты и кухня оказались самыми что ни на есть ультрасовременными. Слоун улыбнулась. А как же могло быть иначе? Разве Габи согласилась бы прожить, пусть даже несколько недель в году, в доме без современных удобств? Такое невозможно вообразить.
Слоун отнесла на кухню бутылку дорогого шампанского, купленного ею по дороге в Довиле, нашла ведерко со льдом и поставила в него. Если Джордан появится, сегодня вечером у них будет праздник. Потом она поднялась наверх, в спальню, и распаковала сумку. Вещей было немного, и среди них одна специально предназначенная на сегодня – очень короткая ночная рубашка из розового шелка, отороченная кружевами цвета слоновой кости. Ее Слоун небрежно бросила на спинку кресла в углу комнаты.
«Да, этот уик-энд он не забудет. И я тоже».
Ждать пришлось совсем недолго. Не успела она насладиться видом, открывающимся из окна, как на подъездной аллее появилась машина. Причем не просто какая-то машина, а именно та, которую взял напрокат Джордан. Слоун поспешила вниз и открыла переднюю дверь как раз в тот момент, когда он собирался постучать.
Джордан держал в руке плетеную корзину и улыбался.
– Официанта вызывали? Меня прислала из Довиля одна леди. Она обнаружила, что вы забыли взять консервный нож, и сильно опасается, как бы в связи с этим не умерли здесь от голода. Я с ней согласен. Эти опасения совсем не беспочвенны, потому что такие случаи уже бывали, они описаны в литературе.
– Болтает много эта твоя Габи, – пробормотала Слоун, пропуская его в дом.
Джордан поставил сумку на пол, а корзину передал ей.
– Миленькое местечко. Приехала сюда поработать?
Она улыбнулась:
– Нет, просто решила немного насладиться покоем и тишиной.
Он нахмурился:
– Следовало предупредить, а то я пригласил сюда всю команду. Они скоро подъедут.
Слоун засмеялась:
– Пусть подъезжают!
– Ладно, ладно… Пожалуй, я немного преувеличил.
– Ну, если немного… – начала она.
– Немного, немного… совсем чуть-чуть. – Джордан подошел ближе. – Меня больше всего удивляет то, что ты не побоялась пригласить меня сюда. А вдруг я начну соблазнять тебя?
Слоун откинула голову назад и искренне рассмеялась.
– Филлипс, я пришла к выводу, что тебя мне бояться нечего. Парень ты совершенно безвредный – все разговоры да разговоры, а дела никакого.
Его глаза озорно вспыхнули.
– Значит, дела тебе захотелось, вот оно что?
И не успела она открыть рот, как Джордан схватил ее за руку и потащил наверх.
– Джордан Филлипс, ты сошел с ума! – смеясь, закричала она, спотыкаясь о ступеньки. – Сейчас три часа дня!
– Ну и что? – Он не остановился, пока не достиг верхней площадки. – Здесь в какую сторону?
Слоун не сразу сообразила, о чем он спрашивает, затем выдохнула, обессилев от смеха:
– Вторая дверь направо.
Джордан втащил ее в спальню и притянул к себе.
– Перестань смеяться надо мной! Своим смехом ты портишь этот романтический момент.
– Во-первых, ты неандерталец, – заметила Слоун. – А во-вторых, я смеюсь не над тобой, просто все мои надежды провести романтический вечер рухнули. Все мои добрые намерения…
– Добрые, они у тебя очень добрые, – мягко отозвался Джордан, и его губы медленно приблизились к ее губам. Она тут же прильнула к нему.
Поцелуй был таким долгим, что у Слоун перехватило дыхание.
– Дорога в ад вымощена добрыми намерениями, – прошептала она, наклоняя голову, чтобы поцеловать углубление на его шее.
– По мне, так уж пусть лучше будет ад, но такой. – Он начал целовать ее шею, а руки его медленно двигались по спине, пока ладони не обхватили ягодицы. Затем Джордан сильно прижался к ней, выдохнув в ухо: – Не знаю, долго ли смогу вытерпеть! – И принялся расстегивать ее серую хлопчатобумажную блузку, а Слоун погрузила пальцы в его волосы.
Терпение его иссякло, кажется, после третьей пуговицы, и Джордан разорвал тонкую ткань до пояса. Потом захватил ладонью ее грудь и начал совершать большим пальцем небольшие круги вокруг соска, постепенно превращая его в твердеющий комочек желания. При этом Джордан пятился назад, пока не опустился на край постели, после чего притянул ее к себе. Обняв Слоун за талию, он начал целовать ее груди, вначале только дразня соски кончиком языка, а затем захватил их поочередно губами.
Слоун стояла, закрыв глаза, и молча гладила его волосы. Лишь когда Джордан отпрянул, она выдохнула:
– Не останавливайся, не надо…
– Только на одно мгновение, дорогая, – прошептал он, расстегивая ее слаксы и спуская их с бедер.
Через секунду Джордан стянул со Слоун прозрачные трусики. Она тоже не теряла времени и пыталась снять с него сорочку. Когда это ей удалось, Слоун, окрыленная успехом, переступив через свою одежду, опустилась на колени и расстегнула его брюки. Лишь частично проделав свою работу, она была вознаграждена: ее взгляду открылась его возбужденная плоть.
– Осторожнее, – улыбнулся Джордан. – Ведь ты не хочешь, чтобы наш праздник закончился слишком быстро?
– Не больше, чем ты, – улыбнулась она в ответ.
Затем последовала мучительная возня с ботинками – их надо было расшнуровать, потом стащить, – но общими усилиями они справились и с этим.
– Наконец-то! – выдохнула Слоун, трепеща от возбуждения.
Джордан нетерпеливо протянул руки, схватил ее за плечи и поставил на ноги.
Примерно с минуту он стоял неподвижно, лаская ее груди, а затем неожиданно опрокинул Слоун на постель и навис над ней, время от времени касаясь ее губ. Она, находясь уже на грани экстаза, любовалась рельефными мускулами на его груди, ласкала их и ворошила пальцами густые вьющиеся темные волосы. Почувствовав, как его рука скользнула между ее ног и начала там свои нежные исследования, Слоун взяла его твердый подрагивающий орган и начала поглаживать кончиками пальцев.
