Примерно с минуту он стоял неподвижно, лаская ее груди, а затем неожиданно опрокинул Слоун на постель и навис над ней, время от времени касаясь ее губ. Она, находясь уже на грани экстаза, любовалась рельефными мускулами на его груди, ласкала их и ворошила пальцами густые вьющиеся темные волосы. Почувствовав, как его рука скользнула между ее ног и начала там свои нежные исследования, Слоун взяла его твердый подрагивающий орган и начала поглаживать кончиками пальцев.
– Давай же, – прошептала она, прислушиваясь к его слабым стонам. – Давай же, Джордан, пожалуйста, давай…
– Дорогая… – Одним быстрым и резким движением он оказался внутри ее. Слоун издала приглушенный вскрик. Он подавил его своими губами и нежно погладил ее волосы, словно успокаивая, а затем хрипло выдохнул: – Вот так, дорогая! – и начал движения, древние, как сам мир. Слоун начала двигаться вместе с ним, тоже гладя его волосы и чувствуя на себе его горячее дыхание.
«Неужели свершилось чудо и я встретила наконец мужчину, способного дарить такие мгновения счастья?»
– А ты меня по-настоящему удивила, – сказал Джордан.
Он лежал на спине, обнимая Слоун, примостившуюся у него на груди. В совершенно темной комнате они не видели, который час. Да это и не имело значения, потому что с той минуты, как они вошли в спальню, время потеряло для них значение.
– Неужели? – Слоун поцеловала его влажную грудь.
Джордан задумчиво намотал на палец прядь ее волос.
– Представляешь, что я почувствовал, получив твою записку? Такую записку… – Он улыбнулся, скользя пальцами по ее лопаткам. – Все эти две недели ты держала меня на расстоянии вытянутой руки – и вдруг такое… Я уж решил, что совсем не интересую тебя как мужчина.
– А я задавала себе подобные вопросы про тебя.
Ее слова рассмешили Джордана.
– Про меня? А что я, по-твоему, должен был делать, если ты…
– Не нужно, милый. – Слоун быстро поцеловала его в губы. – Нам хорошо вдвоем. Мы совершенно одни, разве это не прекрасно?
– В таком случае давай проведем здесь всю неделю.
Она посмотрела ему в глаза:
– Ты что, серьезно?
– Серьезнее не бывает. Габи и Карло сюда не приедут, они надолго завязли в городе. С другой стороны, отсюда до Довиля рукой подать, и я каждое утро смогу посещать тренировки. Здесь нас никто беспокоить не будет. И вообще о том, где мы, никто не знает.
– Моей экономке придется сообщить, – сказала Слоун. – Потому что мой сын…
– Ну, это конечно, – согласился Джордан.
– И Габи.
– Сказать Габи – это все равно что сообщить по радио. – Джордан взъерошил ее волосы. – Но при создавшихся обстоятельствах, полагаю, у нас действительно нет иного выбора.
– Как ты решишь, так и сделаем, – промурлыкала Слоун, покрывая поцелуями его грудь.
– Как я решу? – удивился он. – В таком случае…
Проснувшись на следующее утро, Слоун долго лежала, глядя на крепко спящего Джордана, и боролась с искушением коснуться его. Он был самым красивым мужчиной из всех, кого она встречала. Во всяком случае, ей Джордан казался самым красивым.
Наконец она осторожно села, и первое, что увидела, была ночная рубашка, брошенная на спинку кресла еще вчера. Эту рубашку Слоун купила через три дня после приезда в Довиль. Так, на всякий случай, если придется соблазнять Джордана в спешном порядке. Соблазнять! От этой мысли она чуть не рассмеялась. Хотелось бы знать, кто из них в прошлую ночь был соблазнителем, а кто соблазненным. Слоун вспомнила о шампанском, стоявшем в ведерке со льдом внизу. Такой романтический вечер замышлялся…
Но он и получился романтическим, куда уж романтичнее. Только несколько интенсивнее, чем предвидела Слоун. И в Джордане она не ошиблась – он действительно восхитительный любовник, точно знающий, где и как ее коснуться, чтобы доставить наслаждение. Казалось, они близки уже много лет, хотя это случилось впервые. Они начали днем и занимались любовью до глубокой ночи, практически без перерыва, и все никак не могли до конца насладиться друг другом. Даже сейчас Слоун так же жаждала его прикосновений и поцелуев, мечтала ощутить Джордана внутри себя. Он подарил ей такое наслаждение, какого прежде она не испытывала ни с одним мужчиной, и Слоун еще не насытилась этим.
Осторожно встав с постели, она накинула шелковый темно-розовый халат и направилась в ванную, где первым делом пристально посмотрела на себя в зеркало. Так и есть, вид ужасный. Вчера все получилось слишком быстро, и Слоун забыла снять косметику. Теперь на нее смотрела из зеркала мордочка енота – тени и тушь расплылись под глазами, образовав неровные кольца. «Слава Богу, Джордан еще спит, – подумала она, открывая баночку с очищающим кремом и распределяя его по лицу. Затем взяла несколько салфеток. – Очень бы не хотелось, чтобы он увидел меня такой».
– Ах вот ты где!
Слоун вздрогнула и обернулась. В дверях стоял улыбающийся Джордан. Одеться он не потрудился, и его вид тут же возбудил ее.
– Ты так сладко спал, что я решила не будить тебя. – Она снова повернулась к зеркалу.
– Чем это ты занимаешься? – спросил он.
– Да вот, забыла снять макияж. – Слоун приложила к лицу салфетку.
– Дай-ка я посмотрю. – Джордан мягко забрал у Слоун салфетки, затем приподнял ее подбородок, повернул голову к свету и задумчиво присвистнул. – Да… раскраска слишком боевая. Ей-богу, перед нами не женщина, а произведение абстрактного искусства. – Он нежно стер с лица Слоун крем с остатками макияжа, затем бросил влажные салфетки в урну. Его глаза блестели от удовольствия.
– Ты смотришь на меня так, будто я одна из твоих пони, которую приготовили на продажу! – притворно возмутилась Слоун.
– Вот тут ты сильно ошибаешься – тебя я не продам ни за какие деньги! – Джордан запечатлел поцелуй у нее на лбу.
– Видимо, это следует воспринимать как комплимент?
– Пожалуй, это самый большой комплимент, какой я когда-либо делал женщине. – Джордан снова поцеловал Слоун и легонько шлепнул по заду. – Одевайся, через час мы должны быть в Довиле.
В воскресенье у Джордана игры не было, и они остались в Хонфлере. Утром спустились в деревню, раскинувшуюся здесь уже несколько столетий назад. Узкие дома с шиферными крышами жались друг к другу, за ними виднелись бухта с рыбацкими лодками, стоящими на рейде, и доки. Они осмотрели храм Святой Катерины – церковь моряков, построенную в XV веке из корабельного материала. Ее крыша напоминала чуть приподнятый кверху корпус судна. Поход, как водится, закончился на «Ферме Сен-Симона» – в ресторане в нормандском стиле, таком же старом, как и все в этом месте. Ресторан стоял на склоне горы, повернутом к проливу Ла-Манш.
