— Повернитесь, — сказал Кросби. — Может быть, я смогу что-нибудь сделать. Вы не должны покидать бал, это же последний вечер.
Она с сомнением посмотрела на него, но, в конце концов, решила, что Юлиус безопасен.
— Хорошо. Там на спине должна быть маленькая пуговка, если только Джек ее не оборвал.
Лиз повернулась и почувствовала его пальцы, скользящие по ее спине в поисках пуговицы, мурашки побежали у нее по коже. Руки Юлиуса, теплые, уверенные, задержались на ее теле на несколько мгновений после того, как бретелька была закреплена. Лиз охватило странное чувство. Сердце ее пропустило удар, затем бешено заколотилось.
— Ну вот, — сказал мужчина, опуская руки. — Все очень просто.
Когда девушка повернулась, он отступил на шаг и со снисходительной улыбкой посмотрел, словно заботливый дядюшка, только что застегнувший фартук племяннице. Почему-то это не понравилось Лиз.
— Спасибо, — раздраженно сказала она. — А теперь вам следует погладить меня по головке и сказать, чтобы я вела себя хорошо и отправлялась играть с другими детьми!
Кросби сначала опешил, затем, откинув голову, расхохотался. Элизабет в этот момент он показался неотразимым: мужественный, в элегантном вечернем костюме, уверенный в себе. Девушка почувствовала легкий укол в сердце и чувство тоски, причины которой не могла точно определить.
— Знаете, Элизабет, сквозь смех сказал Юлиус, — у вас очень острый язычок для такой робкой девушки. Неудивительно, что вы сумели одержать победу там, где другие потерпели поражение. — Он пристально посмотрел на нее. — Я думаю, что какой-то молодой человек в Санта-Барбаре с нетерпением ждет вашего возвращения?
— Нет, — медленно отозвалась девушка. — Никто меня не ждет. — Она вздернула подбородок. — И Джек вовсе не грубиян.
— А почему у вас нет молодого человека? — настаивал Кросби.
Лиз вопросительно посмотрела на него.
— А почему вас это интересует? Неужели это имеет какое-нибудь значение?
— Никакого, — согласился Юлиус, пожимая плечами. — Думаю, что никакого. Я просто очень любопытен. Но ведь был же кто-то? Друг? Любовник? Может быть, даже муж?
— Конечно, я не только сидела у окна, занимаясь вязанием, если вы это имеете в виду, — дерзко ответила девушка.
— Я думаю, — сказал мужчина с понимающей улыбкой.
— Ну, хорошо, это было очень давно, и я не люблю вспоминать те дни.
— Ага, значит, не сложилось? Ну, не стоит так переживать. Мы все порой терпим поражения в любовной игре.
— Даже вы? — спросила с вызовом Элизабет.
Он удивленно посмотрел на нее, затем коротко рассмеялся:
— Я ведь тоже не монах! Но я не мог допустить серьезные романтические осложнения. Моя работа — все для меня, и я давно решил, что буду избегать того, что мешает.
— Разве серьезные отношения с женщиной обязательно должны мешать? Ведь большинство, посвятивших себя определенной цели, женились, у них были семьи!
— Может быть. Я не оспариваю поступков других. Я только знаю, что мне необходимо.
Хотя Кросби говорил мягким тоном, в голосе его прозвучала жесткая нотка, и Лиз поняла, что вопрос закрыт. Но она еще не была готова расстаться с ним, не сейчас. Это последняя ночь круиза, последний раз, когда она его видит. Да и Кросби не выражал желания уйти… Девушка вспомнила, как его пальцы скользили по ее коже, когда он застегивал бретельку…
Резко повернувшись, она подошла к поручням и замерла, глядя на спокойное море, освещенное месяцем небо и слушая ласковый плеск волн о борт корабля, звуки смеха и музыки, доносившиеся из зала. В воздухе чувствовался свежий запах воды…
Через несколько секунд Кросби подошел к ней и перегнулся через поручни. Они некоторое время стояли в непринужденном молчании. Элизабет рада была находиться рядом с этим человеком. Ведь он остался с ней, значит, ему приятно ее общество, даже, похоже, он наслаждается им! Что сказал Юлиус во время их поездки? Что ее присутствие оказывает успокаивающее действие!
Кросби повернулся к ней.
— Ну, Элизабет, — мягко спросил он. — Оправдали каникулы ваши ожидания?
— Да, ответила она. — Я прекрасно провела время. Жаль, что все скоро кончится…
— Вы уже решили, чем будете заниматься, когда вернетесь в Санта-Барбару?
— Не совсем. — Лиз засмеялась. — Я об этом не думала. Хотя сейчас уже пора принять какое-нибудь решение.
— Вы хорошая секретарша?
— Думаю, да. Я хорошо печатаю и, хотя немного подзабыла стенографию, так как давно ею не занималась, могу пользоваться любым типом магнитофона.
— И что самое важное, — сказал Кросби спокойно, — вы умеете держать язык за зубами. Это одно из главных качеств секретаря. Благоразумие. — Он печально улыбнулся. — Однажды секретарша проговорилась о сюжете моей будущей книги, не говоря уже о достаточно пикантных деталях моей личной жизни, своему приятелю, который работал на одну из скандальных газетенок.
— Ужасно! — воскликнула Элизабет. — И что же вы сделали?
Он пожал плечами.
— Что я мог сделать? Уволил ее, конечно, но ущерб был уже причинен. Любая общественная фигура является мишенью для сплетен. Именно поэтому я стараюсь скрываться в тени и так ревностно охраняю личную жизнь.
Элизабет кивнула головой.
— Да, я вас понимаю. За известность и славу приходится платить дорого.
— О, да, — с чувством отозвался Кросби.
Он оттолкнулся от поручней и смотрел на нее, задумчиво потирая подбородок, на его удлиненном смуглом лице застыло несвойственное ему смущенное выражение. Юлиус собирается уходить, с тревогой подумала Лиз, и лихорадочно попыталась придумать что-нибудь, чтобы удержать его подольше.
Неожиданно он предложил:
— Вы не хотели бы потанцевать?
— Да, — вымолвила она. — С удовольствием!
Ловким и непринужденным движением Юлиус протянул к ней руки, и Лиз неожиданно оказалась в его объятиях. Он держал ее легко, и свободно, одной рукой обняв за талию. Оказалось, что Кросби отменный партнер. Он уверенно вел Лиз в танце. Каждое движение было энергичным и уверенным, когда они кружили по палубе. Оркестр играл народную мексиканскую песню, очень медленную и мелодичную, которая великолепно подходила к этому моменту.
В эти минуты Элизабет чувствовала себя, как в романтической сказочной стране. Не могло быть лучшего финала путешествия, чем танец лунной ночью с таким человеком. Память об этом она будет хранить до конца жизни.
Лиз была так поглощена этими счастливыми мечтами, что не сразу ощутила, что они теснее прильнули друг к другу, что его щека касается ее лица, а дыхание ласкает ухо. Взволнованная до глубины души, девушка расслабилась в объятиях, еще плотнее прижалась к нему, чувствуя, как его сильное мускулистое тело пробуждает в ней давно забытые чувства.
