— Да, общаясь в самолете с незнакомцами, я иногда заканчиваю тем, что рассказываю ему или ей такое, в чём никогда не признаюсь даже самым близким друзьям. Обычно я не сожалею о сказанном, так как никогда не увижу попутчика снова.
— Мы не в самолете.
— Паром тоже транспорт.
Марк Нолан стоял и смотрел на неё с обезоруживающими весёлыми искорками в глазах.
— Плавание на пароме длится недолго. Сколько вы успеете рассказать о себе за это время?
— Да всю историю своей жизни.
Он боролся с улыбкой, как если бы у него их было так мало, что приходилось экономить.
— Давайте рискнём. Садитесь, Мэгги.
Слова прозвучали скорее как приказ, чем приглашение, но она с удивлением обнаружила, что повиновалась. Поставив сумку на пол, Мэгги присела на скамейку напротив Марка. Она откинулась на спинку и заметила пристальный взгляд своего собеседника, которым тот быстро окинул её с ног до головы. На Мэгги были джинсы, белая футболка и укороченный пиджак.
— Вы сегодня выглядите совсем по-другому, — заметил Марк.
— Это из-за волос, — застенчиво ответила она, запуская пальцы в длинные прямые пряди. — Я всегда их выпрямляю, когда навещаю родных. Иначе мои братья смеются на моими кудрями и дёргают за них… В семье только у меня вьющиеся волосы. Молюсь о том, чтобы не было дождя. Как только волосы становятся влажными…
Тут Мэгги замолчала и жестом изобразила взрыв.
— Мне нравится и так, и так.
Марк сделал комплимент с серьёзной искренностью, которую она нашла в тысячу раз привлекательнее, чем заигрывание.
— Благодарю вас. Как Холли?
— Всё ещё разговаривает. С каждым днём всё больше. — Он немного помолчал. — В тот день у меня не было возможности поблагодарить вас. Что вы сделали?
— Совсем ничего. Я имею в виду, что не делала ничего особенного.
— Для нас это значит очень много. — Их взгляды встретились. — Чем вы и ваша семья собираетесь заняться в выходные?
— Мы просто соберёмся вместе. Будем готовить, есть, пить… Мои мать и отец живут в большом доме в Эджмуре. У меня семь братьев и сестёр, а у моих родителей около миллиона внуков.
— Вы, наверное, самая младшая в семье, — предположил Марк.
— Вторая с конца, — смущённо улыбнулась Мэгги. — Почти попали. Как вы догадались?
— Вы общительная и часто улыбаетесь.
— Что насчёт вас? Старший? Средний?
— Самый старший.
Мэгги, не стесняясь, внимательно разглядывала его.
— Что означает, вы сами устанавливаете правила, надёжны и достойны доверия, но иногда бываете всезнайкой.
— Чаще всего я действительно бываю прав, — скромно признался Марк.
Она в ответ рассмеялась.
— Почему вы открыли именно магазин игрушек? — поинтересовался он.
— Естественный ход событий. Я расписывала детскую мебель. Так я встретила своего мужа. У него была фабрика, где я покупала заготовки маленьких столиков, стульчиков и кроваток. Через некоторое время после того, как мы поженились, я прекратила рисовать, потому что он… ну, вы знаете… рак. Когда я вернулась к работе, мне захотелось совсем другого, чего-то более забавного.
В этот момент Мэгги заметила, что собеседник собирается ещё то-то спросить, она подумала, что следующий вопрос, возможно, будет про Эдди, и решила перехватить инициативу:
— А чем вы занимаетесь?
— У меня бизнес по обжарке кофейных зёрен.
— На дому или…
— Нас трое партнёров, а производство расположено во Фрайдей-Харбор. У нас есть большая промышленная сушилка для кофе, которая производит около ста фунтов продукции в час. Под нашей маркой продаётся шесть видов кофе, обжаренного различными способами, и сейчас мы запускаем ещё несколько линий для продавцов нашей продукции на острове, в Сиэтле, Линнвуде и даже для одного ресторана в Беллингеме.
— Правда? И как он называется?
— Вегетарианское заведение под названием «Садовое многообразие».
— Он мне очень нравится, но я никогда не пила там кофе.
— Почему?
— Я прекратила пить кофе несколько лет назад после одной статьи, в которой говорилось, что он вреден для здоровья.
— Кофе — это настоящий напиток здоровья, — возмутился Марк, — наполненный антиоксидантами[24] и фитохимикатами[25]. Он уменьшает риски заболевания различными видами рака. Вы знаете, что слово «кофе» произошло от арабских слов, которые можно перевести как «вино из бобов»?
— Нет, не знала, — улыбаясь, ответила Мэгги. — Вы очень серьёзно относитесь к кофе, правда?
— Каждое утро я включаю кофеварку с тем же чувством, с которым солдат после войны возвращается к потерянной любимой.
Мэгги с усмешкой подумала, какой замечательный у него голос — низкий и чувственный.
— Когда вы к нему пристрастились?
— В средней школе. Тогда я готовился к экзаменам и выпил свою первую чашку кофе, чтобы подольше сохранить бодрость.
— Что вы больше всего в нём любите? Вкус? Или кофеин?
— Люблю начинать день с новостей и чашечки «Голубых гор Ямайки». В обед люблю за кофе пожаловаться на «Моряков» и «Морских ястребов»[26]. Разве не замечательно, что в одной чашке можно найти ароматы из тех мест, большую часть которых вы никогда не посещали. Танзанийские предгорья, склоны Килиманджаро, острова Индонезии, Колумбия, Эфиопия, Бразилия, Камерун. Мне нравится, что водитель грузовика может выпить чашечку кофе, который ничуть не хуже того, что пьют миллионеры. Но больше всего я люблю сам ритуал приготовления этого напитка. Он приводит к вам друзей, он — лучшее окончание ужина и поможет заманить в квартиру красивую женщину.
— Для этого кофе не понадобится. Вам под силу соблазнить женщину стаканом воды из-под крана, — сказала Мэгги.
А в следующую секунду она зажала рот ладонью. Её глаза стали огромными.
— Сама не знаю, как я такое сказала, — начала она оправдываться, всё ещё закрывая себе рот рукой и чувствуя себя одновременно удивлённой и пристыженной.
Их взгляды встретились на одно волнующее мгновение. Затем на его губах расцвела мягкая улыбка, а сердце Мэгги взволнованно затрепетало.
Марк покачал головой, показывая, что всё в порядке.
— Вы же меня предупреждали, — сказал он и сделал широкий жест, — что транспорт лишает вас сдержанности.
— Да. — Зачарованная теплотой, сквозившей во взгляде его сине-зелёных глаз, Мэгги изо всех сил старалась поймать ускользающую нить беседы. — О чём мы говорили? Ах, да, о вашей работе. Я никогда не пробовала кофе, который имел бы вкус, достойный запаха жареных кофейных зёрен.
