— Ну хорошо... право, не знаю...
— Я подумал, что мы могли бы одного взять себе.
— Но только не из этих противных пискунов! Да и вообще, госпожа Карпентер не хочет видеть никаких животных в этом доме. Ты же слышал, что она говорила: никаких животных. А котенок — животное, как ни крути.
Утром после званого обеда Каролин и Джоди Клибурн вышли в сад через заднюю дверь дома и спустились по плиточной дорожке к коттеджу. Они не пытались скрыться. Диана отсутствовала, а Кэйти возилась в кухне — готовила завтрак. Кроме того, они знали, что Калеб дома, — сначала они позвонили ему по телефону, чтобы спросить, можно ли им прийти, и он сказал, что ждет их.
Утро было холодным, ветреным, очень солнечным. Синее небо отражалось в лужах, образовавшихся на дорожках, солнце, не скупясь, одаривало своим теплом и светом все и вся — длинная зима закончилась. Из черных клумб показались первые, несмелые зеленые ростки, все остальное было пока еще мрачным, коричневым и совершенно неживым.
— В прошлом году, — заметила Каролин, — в это время уже цвели крокусы. Повсюду.
Небольшая часть сада Калеба была больше защищена от ветра и лучше освещалась солнцем, поэтому там в зеленых выкрашенных ящиках уже цвели нежные нарциссы, вокруг стволов миндальных деревьев в середине дворика-патио робко жались небольшие группки подснежников.
Зайти в квартиру можно было по внешней лестнице, которая вела к широкой деревянной террасе, похожей на балкон. Калеб услышал приближающиеся голоса, и, когда брат и сестра подошли к домику, он уже вышел на балкон, чтобы поприветствовать их. Опершись своими большими руками на деревянные перила, он чем-то здорово напоминал шкипера, приветствующего гостей на борту корабля.
Он так много лет в прожил в Греции, что чертами лица стал похож на грека, так становятся похожими друг на друга лица супругов, женатых много лет. Его глаза сидели так глубоко, что было почти невозможно определить их цвет, лицо было коричневым и плоским, нос сильно выступал, тугие завитки волос побелила седина. Калеб обладал удивительно глубоким и богатым голосом. Слыша его, Каролин всегда думала о крепком вине, свежем хлебе и запахе чеснока в салате.
— Джоди! Каролин! — Он обхватил их, по одному каждой рукой, и расцеловал с чудесной греческой непосредственностью. Никто никогда не целовал Джоди, только Каролин изредка. Диане казалось, что ему это не нравится. Но с Калебом все было иначе: его поцелуй означал почтительное приветствие, свидетельствующее о привязанности человека к человеку. — Какая приятная неожиданность! Заходите. Я поставлю кофейник.
Во времена, когда здесь жил американский дипломат, небольшая квартира была пропитана духом Новой Англии — дышала прохладой, аккуратностью и вся так и сверкала. Теперь, под влиянием Айрис, она приобрела красочный вид — стены покрыли какие-то необыкновенные яркие холсты, с потолка свешивалась люстра из цветного стекла, — повсюду ощущался налет греческой культуры. В комнате было очень тепло и пахло кофе.
— Где Айрис?
— Ушла в магазин. — Калеб подвинул девушке стул. — Садитесь. Я приготовлю кофе.
Каролин села. Джоди удалился с хозяином. Когда они возвратились, мальчик нес поднос с тремя кружками и сахарницей, а Калеб держал кофейник. Они устроились вокруг низкого столика перед камином.
— У вас неприятности? — осторожно спросил Калеб, он всегда побаивался Дианы.
— Нет, — автоматически отреагировала на вопрос Каролин, но мысленно поправилась: «По крайней мере, не сейчас».
— Расскажите мне, что случилось, — попросил Калеб. И Каролин выложила ему все без утайки: о письме от Ангуса, и о том, что Джоди не хочет ехать в Канаду, и о его идее воссоединиться с братом.
— Так что мы решили ехать в Шотландию. Завтра.
Калеб поинтересовался:
— Вы сообщите Диане?
— Она станет отговаривать. Вы же знаете, без этого не обойдется. Но мы оставим ей письмо.
— А Хью?
— Хью тоже станет отговаривать.
Калеб нахмурился:
— Каролин, ты вроде бы собралась замуж через неделю.
— Я выйду замуж.
Калеб хмыкнул, будто бы он с трудом верил ей. Он посмотрел на Джоди, сидящего рядом:
— А ты? Что относительно тебя? Как будет со школой?
— Школа закончилась в пятницу. Сейчас уже каникулы.
Калеб снова хмыкнул. Каролин уже начала опасаться:
— Калеб, только не говорите, что вы не одобряете.
— Конечно, я не одобряю. Это — безумная идея. Если вы хотите поговорить с Ангусом, почему бы вам не позвонить ему?
— Джоди не хочет. По телефону трудно объяснить нашу проблему.
— Да и вообще, — пожал плечами Джоди, — трудно убеждать людей по телефону.
Калеб криво усмехнулся:
— Вы хотите сказать, что думаете, будто Ангуса можно в чем-то убедить? Как я вас понимаю, вы собираетесь просить, чтобы он приехал в Лондон, снял дом, изменил свой стиль жизни.
Джоди проигнорировал его замечание.
— Так что мы не можем позвонить, — повторил он упрямо.
— И я полагаю, что писать письма вам некогда?
Джоди кивнул.
— А телеграмма?
Джоди покачал головой.
— Хорошо, но, кажется, надо позаботиться об альтернативе. Это поможет взглянуть на проблему с другой стороны. Как вы собираетесь добираться в Шотландию?
Каролин сказала, надеясь, что это прозвучит убедительно:
— По этой причине, Калеб, мы и хотели переговорить с вами. Видите ли, нам нужна машина, а у Дианы взять ее мы не можем. Но если бы у нас был ваш небольшой автомобиль... ну, ваш мини-фургон, если бы вы одолжили его... Вы и Айрис, а? Я думаю, ведь вы нечасто им пользуетесь, а мы будем обращаться с ним осторожно.
— Мой автомобиль? И что же я скажу Диане?
— Вы можете сказать, что он находится на техобслуживании. Это будет безобидная ложь.
— Такие слова — больше чем безобидная ложь, это может спровоцировать Судьбу. Мой автомобиль не был в ремонте с тех пор, как я купил его семь лет назад. Предположим, что он сломается?
— Мы рискнем.
— А деньги?
— У меня есть.
— И когда вы рассчитываете вернуться?
— В четверг или пятницу. С Ангусом.
— Вы надеетесь, что будет так. А что, если он не поедет?
— Тогда мы будем что-то придумывать на месте.
Калеб встал. Испытывая беспокойство и нерешительность, он подошел к окну посмотреть, не пришла ли Айрис; чтобы разобраться с этой проблемой, ему была необходима ее помощь, но подруги пока что видно не было. В конце концов, подумав, что они все-таки дети его лучшего друга, он вздохнул и сказал:
— Если я и соглашусь помочь вам и дам машину, то только потому, что считаю, Ангусу пора взять на себя некоторые обязанности. Я считаю, что ему следует вернуться. — Он повернулся лицом к ним. — Но я должен знать, куда вы едете. Адрес. И как долго вас не будет.
