— А если бы там были все координаты, ты бы не погнался за мной? — спросила она.
— Конечно, погнался бы, — признался он и, шагнув к Камилле, заключил ее в объятия. Она вновь почувствовала эти сильные руки, эти губы... Он не успел переодеться, и от его одежды пахло машинным маслом, бензином и чем-то еще отменно мужским — целая заправочная станция, а не человек. Она и не подозревала, насколько соскучилась по нему. И от всего этого она хотела отказаться, всего этого лишиться! И лишилась бы, если бы не он.
За первым поцелуем последовал второй, третий...
— Тебе пора, — первым спохватился Роберт. — Кажется, уже объявили, что посадка закончена, и поезд отправляется.
Они бросились на перрон. Поезд, к счастью (или к несчастью? — мелькнула у нее сумасшедшая мысль), еще стоял. Она вошла в свой вагон, Роберт протянул ей чемодан — и поезд тронулся.
— Позвони мне! — попросила она.
— Но ведь ты так и не дала мне телефон! И адрес! — прокричал Хаген, который шел, затем побежал за вагоном.
Она поняла, что уже не успеет достать визитку.
— Я тебе сама позвоню! — закричала она. — Завтра вечером!
— Я буду ждать! — ответил он, останавливаясь у конца перрона. — Я буду ждать!
Поезд еще набрал ход, и фигурка у конца перрона стала совсем маленькой, а затем пропала в темноте. Но Камилла знала, что теперь на этом не закончится и она выполнит свое обещание.
Париж встретил ее дождем. Позвонив с вокзала в контору, она узнала, что Таркэн поссорился со своим компаньоном Огюстом, ходит из-за этого злой и грозит какими-то сокращениями, отчего все в ужасе. Следующий звонок, сопровождавшийся вздохом сожаления и раскаяния, был Жан-Полю.
Он был, как всегда, внимателен и вежлив, но она-то его хорошо знала: сквозь интерес к ее делам, сквозь все расспросы проступали хорошо скрытые обида и глубокая печаль. Нет, он не осуждал ее, но само собой становилось ясно, что он-то не забыл о ней, помнит малейшие подробности ее дел, а она о нем забыла начисто. И он, конечно же, не ревнует — она совершенно свободна, обещание, которое она когда-то давала, ни к чему ее не обязывает — но он так ждал... Он надеется, что сегодня они наконец смогут встретиться? Можно было бы вместе пообедать, потом сходить на новую выставку — говорят, что-то интересное — ну, а потом...
Камилле стало его мучительно жаль: в голосе Жан-Поля слышалось подлинное страдание. Да, конечно, они пообедают, и выставка... хотя она так устала с дороги, и сейчас звонила в фирму, там какие-то неприятности, возможно, придется задержаться... А насчет дальнейшего она еще не знает. Скорее всего, сегодня не удастся. Она его тоже целует и ждет вечера.
Добравшись наконец до своей квартиры и включив автоответчик, она поняла, что за время ее отсутствия неприятности решили собраться все вместе и обрушиться на нее сразу. На ответчике был записан звонок от матери. Она извещала, что поссорилась со своей сиделкой Жюстиной и просит Камиллу найти ей другую сиделку, “поскольку эта старуха сделалась совсем невыносимой”. Камилла готова была застонать: “эта старуха” была единственным существом, способным выдержать капризы престарелой мадам Бриваль. Они обе так похожи, что Камилла порой всерьез начинает размышлять, не сестры ли они — хотя одна родом из Наварры, а вторая из Нормандии. Надо срочно сходить к матери и помирить старух — если они уже не помирились без нее. По правде оказать, это у них не первая ссора, и всегда дело кончалось миром, хотя и не всегда быстро.
Но если она поедет вечером к матери, то когда она успеет пообедать с Жан-Полем? А если вначале пообедать... Тогда отказ пойти на выставку будет совершенно оправданным — ведь она идет к матери. Но ведь Роберт будет ждать звонка! Со скольки он будет его ждать? Наверно, часов с шести. Пожалуй, он даже не пойдет обедать, а закажет что-нибудь первое попавшееся себе в номер и будет сидеть у телефона. Его заказ, конечно же, не поймут, принесут какую-нибудь дрянь... Она представила Роберта Хагена, голодного и уставшего, ждущего ее звонка, и вся жалость к Жан-Полю тут же покинула ее. Нет, она должна позвонить! Она пойдет на любой обман, будет хитрить, но Роберт не будет долго ждать.
Приведя себя в порядок, она отправилась в контору. Видимо, подруга, которой она звонила с вокзала, преувеличила неприятности: шеф вовсе не показался Камилле таким уж мрачным. А услышав ее доклад, он вовсе повеселел. Правда, он тут же сообщил Камилле еще одну, действительно неприятную новость: их главные конкуренты сумели продать свою летнюю коллекцию моделей сети универмагов, с которой постоянно имела дело их фирма. Надо искать новых заказчиков, нужно думать. Может, в их коллекции не все учтено?
Работа, как всегда, захватила ее целиком. Ее знаменитое качество, за которое ее ценили в фирме — умение забывать на работе обо всем, словно никаких личных дел просто не существовало — сейчас весьма пригодилось. Она провела переговоры с двумя фирмами-партнерами, организовала совещание, посвященное летней коллекции, и собиралась провести еще одни переговоры, когда на другом конце провода ей сообщили, что “шеф нашей фирмы уже ушел, мадам, ведь рабочий день уже закончился”. А она и не заметила. Усмехнувшись, она положила трубку, и телефон тут же зазвонил. Это был Жан-Поль. Так они обедают, он надеется? Да, конечно, она очень хочет, ждала весь день, но тут такая неприятность у матери — она подробно обрисовала весь ужас ситуации — и она немедленно едет к ней и останется там весь вечер. Нет, его помощь, пожалуй, не понадобится, хотя она очень ему благодарна — что бы она делала без него? Завтра да, обязательно, непременно, и выставка, и все остальное, но сегодня... Да, да, ей тоже очень жаль, пока.
Она с облегчением положила трубку. Одну угрозу, которая могла помешать ей позвонить Роберту, она отвела. А что с другой? Она набрала телефон матери. Трубку взяла Жюстина. Она так рада услышать Камиллу! И мадам Бриваль тоже все время о ней вспоминала. Она сейчас смотрит телевизор, передают ее любимый сериал, и Жюстина не рискнет ее отвлекать, мадам очень не любит, когда... Да, у них все в порядке, и где-то через час они обе будут рады видеть свою девочку. Что, сегодня не получится? Ну конечно, она ведь должна увидеться с Жан-Полем, Жюстина понимает, она сама... Послезавтра? Конечно, конечно, они будут ее ждать, мадам Бриваль, возможно, даже испечет по этому случаю ее любимый пирог...
Камилла положила трубку, чувствуя себя настоящим чудовищем, чем-то средним между Цезарем Борджиа и Марией Медичи. Но теперь ничто не помешает ей позвонить Роберту! Вырулив со стоянки, она заметила, что проехала на красный свет. Надо взять себя в руки, а то можно и не доехать до дома!
