— Нравишься, — я решил соглашаться с очевидным.
Кому может не понравиться Лиз Торнтон? Только слепым или геям.
— Тогда женись на мне просто так. Ты добрый и благородный, а мне нужно в Россию. Помоги.
Вызов в ее глазах сменился надеждой. Она просила. С достоинством леди, с сарказмом Торнтонов, сдержанно, как истинное дитя гор Шотландии.
— Я бы мог помочь тебе просто так. Без свадьбы, — моментально предложил я.
— Мой отец не позволит принять даже твою помощь.
— Ты совершеннолетняя.
— Только по законам Российской Федерации.
— Точно.
Мы смотрели друг на друга, и Лиз стала как-то странно улыбаться.
— Что? — спросил я.
— Ты меня гладишь. Опять.
Я убрал руки и сделал шаг назад на всякий случай. Чёрт, надо же. Как это происходит?
— Опять? — переспросил я, чувствуя себя таким идиотом.
— Когда я упала на тебя и ты поймал. А потом держал меня и гладил мои плечи. Вчера вечером.
— Вчера?
Я продолжал быть ее эхом, с трудом соображая. Я увидел ее вчера первый раз, а ощущение, что желаю эту девочку всю жизнь.
Я сделал еще шаг назад, собираясь превратиться в копию ее отца, отправить спать и не приставать к взрослым дядям с глупыми предложениями руки и сердца. Но прежде, чем удалось дистанцироваться, Лиза сама сократила между нами расстояние. Она положила ладони мне на грудь. Я зашипел, словно ее пальцы были раскаленным железом. Нужно было отодрать ее от себя сразу, но я не успел, а потом было поздно. Она оказалась слишком близко, а ее слова были слишком приятны и отключили остатки моего разума.
— Ты мне тоже нравишься, Андрей, — тихо говорила Лиза, и сама теперь чуть поглаживала меня по голой груди.
Боже, почему я не оделся до сих пор? Теперь, похоже, поздно.
— Элизабет, — попытался я остановить ее, но на этом и иссяк.
— Лиза, — поправила она. — Мы же договорились. Андрей и Лиза… Правильно?
Последний вопрос она выдохнула мне в губы, поднявшись на цыпочки.
— Ты обещал мне урок, но я, кажется, так его и не усвоила. Сделай это сейчас…
И все.
Она сама меня поцеловала. Наши губы встретились. У меня, наверно, еще был шанс отодрать Лиз от себя, встряхнуть и отправить к себе. Но она лизнула кончиком языка мою нижнюю губу, и сопротивление оказалось невозможно.
Я хотел ее, черт подери. Отчаянно и безумно. Весь день меня не отпускали мысли о ней. Я не мог желать вид, что мне все равно. Член натянул брюки снова, как и в парке днем. Я с трудом сдерживался, чтобы не набросится на Лиз. А она наоборот делал для этого все. Прижавшись ко мне, она теперь гладила плечи и продолжала целовать меня, иногда снова жаля языком.
Стоять и терпеть эти сладкие муки было ужасно и восхитительно одновременно. Она соблазняла меня, и меня это нравилось. Она хотела, чтобы я сорвался. И мне хотелось, но балансировать на краю пропасти — отдельное удовольствие.
Рука Лиз легла на мою шею, она надавила, заставляя меня наклониться к ней. И снова прошептала в губы.
— Пожалуйста, Андрей. Пожалуйста…
Теперь в глазах было отчаяние и нужда. Я не смог устоять. Казалось, мой отказ убьет ее. Я не хотел ранить Лиз сильнее. После Клима ей нужно быть любимой и желанной. А мне просто нужна она.
Я сдался. Прижав ее к себе изо всех сил впился в алые губы, почти кусая их, забывая о сдержанности. Она смеялась, отвечая на мои неистовые поцелуи со всей страстью. Ее триумф стал нашим приговором.
Я слишком долго терпел и теперь хотел сделать все быстро в первый раз. Одного раунда с Лиз мне точно будет мало. Когда она коснулась моего паха, стало ясно, что я продержусь еще максимум минут. Жадно прикасаясь губами к ее шее, плечам и груди, я вел Лизу к постели. Она гладила мою эрекцию через брюки и больше ничего не говорила.
Отодвинув черный шелк, я застонал, увидев ее красивую круглую грудь. Я лизнул сосок, заставляя Лиз вздрогнуть и съежиться.
— Ты мне нравишься, — решил признаться я снова. — Очень нравишься.
Лиз всхлипнула и потянула меня вверх, чтобы снова поцеловать. Я не мог отказать ей.
Она медленно легла на кровать, развела ноги, позволяя мне идеально устроиться между них. Я провел ладонью по ее бедру, задирая вверх сорочку и собираясь стянуть трусики. Но их не было. Она пришла ко мне без белья.
И снова из моего рта вырвалась правда, которую я мог бы и придержать. Но с Лиз просто невозможно было что-то утаить.
— Если бы ты сразу сказала, что не надела трусики, наш разговор был бы в два раза короче.
Она хихикнула и ответила:
— Я это запомню.
А сама стянула мои брюки ниже.
— Это будет быстро Лиз, — предупредил я.
Она закивала и зажмурилась. Что-то было в этом жесте до ужаса детское, девчачье. Если бы у меня осталась хоть капля мозгов активе, я бы остановился. Но сейчас разум утек в яйца. Кончить мне хотелось сильнее, чем размышлять о мимике и жестах Элизабет.
Чуть приподняв ее бедра, я вошел, как и обещал. Быстро, резко, одним толчком и почти до конца.
Царапнув меня по плечам, Лиз закрыла глаза руками, а потом передвинула их ниже, зажимая себе рот.
Преграда.
Я ощутил ее.
И она тоже.
Именно поэтому она пыталась не закричать.
Именно поэтому в ее глазах полыхала боль, которую она не позволила себе прокричать.
Замерев, я рвано дышал, соображая.
Девственница.
Откуда?
Как?
Почему?
Вашу, мать! Элизабет Торнтон невинна.
Была.
С моей легкой руки и другого органа она больше не…
ДЕВСТВЕННИЦА!
Глава 6. Приговорен к свадьбе
Лиза
Не думала, что это будет так больно. Я пожалела обо всем, что наделала, едва он оказался во мне. Слишком большой и слишком резко. Говорят, если медленно, будет еще хуже. Но куда уж хуже этого?
Позабыв все свои коварные планы, я лежала на постели, не в силах открыть глаза и убрать руки ото рта. Единственное, что меня радовало — это почти мгновенная капитуляция Громова. Похоже, он не дурак, и быстро все понял. Я думала, мужчины не могу остановиться, если начнут, но этот опять меня удивил.
Я наконец почувствовала, что могу говорить, а не орать от боли, и убрала руки от лица. Еще не открыв глаза, едва слышно прошептала:
— Спасибо.
Но вежливого «пожалуйста» мне никто не сказал. Наоборот. Андрей схватил меня за плечи, приподнял и встряхнул, рявкнув:
— Какого черта ты творишь?!
Я зажмурилась и сморщилась, не ожидая такого. По плану он должен был кончить и не заметить. Но все мои планы снова катились к черту.
— Посмотри на меня, Элизабет. Хватит изображать труп, — зарычал Андрей чуть тише, но от этого не менее жутко.
Я открыла глаза и увидела его лицо. Думала, он будет в ярости, но на лице Громова я увидела страх и вину.
— Почему ты пришла ко мне и не сказала? — повторял он допрос, время от времени встряхивая меня.
Приятнее было, когда гладил. Я всхлипнула и съежилась.
— Мне больно, — прошептала я, ощущая, ка кон вдавливает пальцы изо всех сил, сжимая меня.
Андрей тут же отбросил меня обратно на кровать, как куклу. Он отвернулся, вцепился в свои волосы и шумно дышал. Я попробовала объяснить:
— Я думала, ты не заметишь.
— Серьезно? — резко обернулся Громов. — Сама ты тоже собиралась не заметить?
— Я не думала…
— Это уж точно!
Он снова стоял ко мне спиной, и я впервые заметила, как круто он смотрится сзади без одежды. Широкие плечи и мощная спина. А еще подтянутая задница. Он до сих пор был со спущенными штанами, и я могла видеть все в лучшем ракурсе. В таком виде мужчины смотрятся нелепо. Но Андрей выглядел чертовски идеально.
Между ног кольнуло, и я сжалась, чувствуя совсем другую боль. Возможно, если бы он продолжил…
Продолжить думать о продолжении мне не дал Громов. Он снова обратил на меня внимание и в этот раз я увидела знакомую мимику. Мой папочка натягивал такую маску, чтобы читать нотации. Андрей решил сделать то же самое.
