Наглый до невозможности. И голос такой, что у меня на загривке волосы шевелятся. Ни один мускул не дрогнул на суровом скульптурном лице, в глазах не отразилось ничего, кроме леденящего душу блеска.
И я отворачиваюсь от него, становлюсь спиной, чтобы избежать этого взгляда.
– Стоило отмыть, чтобы понять…
Проговаривает прямо мне в затылок. Тело покрывается мурашками, хоть вся ванная комната в пару. Я долго стояла под огненными струями, но меня ломает от озноба, как если бы сейчас у меня был жар.
– Плохая попытка спрятаться.
Хватает за локоть и заставляет повернуться вокруг своей оси. Волосы облепляют, колют глаза, но пальцы насмерть вцепились в полотенце, и я не могу отодрать руку, чтобы хотя бы смахнуть их с лица.
– Всяко лучше, чем с великовозрастным кувыркаться. Ты ведь знала, на что шла. Тебе понравится.
– Нет, – отвечаю совсем тихо и понимаю, что бессильна, мокрое полотенце не спасет от грозного мужчины напротив. Я в его полной власти.
Монгол не побоялся пойти против одного из самых влиятельных людей нашего города, более того, он прилюдно нанес ему оскорбление, ударил по самолюбию, продемонстрировал, что Айдаров, который практически уничтожил бизнес отца и вогнал его в долговую петлю, ничего не значит…
Есть хищники куда опаснее.
– Все по сто раз повторять приходится, – выговаривает зло.
Протягивает крепкую руку, теряя терпение, а я кусаю губу, чтобы сдержать рыдание, потому что кажется, что он сейчас вырвет из моих рук потяжелевшее полотенце.
Но случается нечто неожиданное.
Как в замедленном кадре Монгол наклоняется, притихаю моментально, когда он тянет меня на себя за плечо, а затем… проводит рукой по моему лицу, убирая пряди…
Касание пальцев к влажной коже. Простое движение, но оно вызывает во мне мучительное томление, заставляет притаиться, пока мужские брови сходятся на переносице. Взгляд Монгола на миг становится потрясенным какими-то, потерянным, он проводит пальцами по моим скулам, дергаюсь, хочу выскользнуть, но сильная рука все еще лежит на моем плече, пока другая исследует, изучает, ласкает.
Трогает поцарапанную щеку, всхлипываю и тяну носом воздух, чтобы опять не угодить в истерику и не зарыдать.
– Не может этого быть…
Мужской голос глухой, низкий. Монгол заглядывает мне в глаза, а я стою, запрокинув голову, всматриваюсь в настоящего гиганта, рядом с которым я практически незаметна.
– Надо обработать щеку и приложить лед, иначе получишь воспаление.
– Что?! – удивленно пищу. Как-то не вяжется все, что происходит между нами, с этим заявлением.
– Не заставляй меня ждать.
Разворачивается и выходит, а я переминаюсь с ноги на ногу и смотрю вслед мужчине.
Закрываю глаза и прихожу в себя от пережитого, отбрасываю мокрое полотенце в сторону, и оно падает, тяжело шлепаясь о мраморный пол, ищу халат или хоть что-нибудь мало-мальски напоминающее одежду. Платье валяется рядом с раковиной грязным куском покореженных кружев.
Беру новое полотенце и обматываюсь, немного подумав, прихватываю еще одно и накидываю на плечи. Я бы сейчас, наверное, и в мешок с головой завернулась, чтобы только раскосые глаза не смотрели так на незащищенную голую кожу.
Выхожу из ванной и застываю в шоке, когда вижу, что мужчина сидит на кровати. Не в кресле. Которое здесь есть, а именно на кровати.
Желтовато-карие глаза насмешливо проходятся по моей закутанной в пару полотенец фигуре.
– Больше полотенец не было? Могла бы еще в парочку завернуться.
Дает понять, что оценил мое нежелание быть обнаженной перед незнакомцем.
– Я…
Хочу ответить, не позволяет.
– Молчи.
И у меня внутри искры, на миг прикрываю глаза, чтобы дать себе временную передышку, чтобы отдалиться от дикаря, который смотрит так, что прожигает до внутренностей.
– Подойди ко мне.
Опять приказывает мне и где-то уже начинает злить односложностью своих фраз. Машу головой из стороны в сторону.
– Не усложняй свое существование. Мои приказы не обсуждаются.
– Не знала, что мы в армии.
Берет флакон и прыскает на ватный диск показательно перекисью, нервы не выдерживают, и я шепчу:
– Меня будут искать, вас видели, ваше лицо будет первым среди разыскиваемых. Мой жених влиятельный человек, он натравит на вас…
– Ставлю на это, – в глазах пламя вспыхивает, когда проговаривает хрипло, – а теперь иди ко мне, Ярослава.
– То есть если все новостные каналы будут крутить видео моего похищения, вам все равно?
– Ни один материал не уйдет в эфир. Айдаров дорожит репутацией, а дела семейные любят тишину.
– Что?!
– Я ответил, – делает паузу и хлестко приказывает: – Подойди.
Ноги сами несут меня к мужчине, останавливаюсь чуть поодаль. Но все же трушу, дергаюсь назад. Монгол выбрасывает руку вперед, тянет меня на себя, заставляет застыть между раздвинутых мощных мужских ног, облепленных черными джинсами.
Проскальзывает шебутная мысль, что чем-то отдаленно напоминает Айдарова. Мастью, наверное. Тянет меня на себя, падаю, оказываясь сидящей на его бедре.
Слишком близко, отворачиваюсь, а он неожиданно мягким движением отводит мокрые пряди мне за ухо и хрипловатым голосом жарко шепчет:
– Тебя трясет.
– Может, от того, что ты до чертиков пугаешь?
Улыбается, оголяет белоснежные зубы и прикладывает ватный тампон к моей щеке, морщусь от боли.
– Тише, невеста.
От томной вибрации этого голоса вся сжимаюсь. Дергаюсь, но зажата в силки. Мой похититель обрабатывает раненую щеку. У него явно есть навыки и умения в этой сфере. Проводит тампоном с чем-то шипучим по коже, всхлипываю, терплю легкую боль и просто задыхаюсь от неожиданности, когда ощущаю ментоловое дыхание с примесью корицы на своем лице легким ветерком.
Прикусываю губу, пока он слегка дует на рану, чтобы облегчить жжение. Не могу оторвать от него взгляда.
– Нравлюсь?
Кривит губы в ухмылке и вскидывает бровь. Наглый до неприличия. В отчаянии отрицательно машу головой, и своей реакцией вызываю лишь острый блеск в глазах.
Он уверен в себе, знает, как действует на женщин. Смотрю в мужское лицо и у меня дух перехватывает. Экзотическая внешность. Бешеная харизма, в повадках нечто звериное, едва уловимое.
Опять проводит по щеке. Шиплю.
– Потерпи. Я промываю рану.
– Хватит. Вы мучаете меня!
Выдыхаю, когда пальцы начинают ласкать линию челюсти и спускаются на шею, стирают капельки воды. Сразу же сжимает ладонь на моем горле, сожмет сильнее и меня не будет, заставляет смотреть себе в глаза.
– На вид такая нежная, чистая, а продалась за бабло Айдарову. Решила, что муженек по-быстрому скопытится и ты прихапаешь все богатство?
Конец фразы действует подобно стреле, пронзающей сердце. Ведь, по сути, со стороны так и есть. Молодая девушка выходит замуж за человека по возрасту старше ее отца. Вряд ли по большой любви возможен подобный брак. И хоть разумом понимаю, что мысли Монгола логичны, но рука дергается в порыве залепить пощечину за оскорбление.
– Отпусти меня! – шиплю не хуже Марсича, своего кота, и каким-то чудом собираю дрожащие пальцы в кулак, чтобы не замахнуться. Спасает чувство самосохранения. Передо мной злой, лютый зверь, а я против него букашка, которую он прихлопнет щелчком.
– Правда не нравится, сладенькая?!
Ухмыляется, а в глазах лезвия. У него интересный взгляд. Цепкий. Изучающий.
– Я тебе открою тайну, Ярослава. Ты быстрее на том свете окажешься, нежели твой муженек… И о чем ты думала, соглашаясь выйти за выродка, каких земля не видела?
– Предлагаешь одного зверя поменять на другого?
Отвечаю дерзко, нахохлившись, и меня буквально уносит от его реакции. Монгол запрокидывает голову и хохочет, а у меня от этого звука в ушах закладывает. От агрессивной красоты, от ровных крепких зубов с крупными клыками. Жутко красив. Резко замолкает. Обращает свой стремительно темнеющий взгляд на меня. Словно фокусирует прицел.
