звонку какой-то бабы, которую видел раз в жизни?
Внутри у меня тягуче, мучительно заныло. Неясные сомнения, одолевавшие разум с момента разговора с мужем, теперь, озвученные чужим голосом, словно приобретали четкую форму и вес.
– Я думала об этом, – обронила негромко, продолжая отчаянно сжимать несчастную ложечку.
– Тебе бы уже начать думать, как ноги унести подальше от всего этого дурдома и при этом не остаться с голой задницей при разводе, а не стенать о том, как они там, бедненькие, без тебя!
Дашка сопроводила свои слова неодобрительным фырканьем и я почувствовала себя какой-то странной, неправильной от того, что волнуюсь за этого несчастного, одинокого мальчика. Впрочем, мы с ней всегда были такими разными…
– Я знаю, что выгляжу, как круглая дура, – проговорила я, понимая при этом всю тщетность своих объяснений. – Но ведь ребенок ни в чем не виноват! Чей бы он ни был… Если бы ты только его видела…
Я оборвалась, сознавая – она все равно меня не поймет. Подруга жила не просто разумом – ее действия были всегда продиктованы расчетом. Возможно, мне следовало бы даже поучиться у нее здоровому цинизму, но себя не перекроишь и не исправишь…
Мысли снова обратились к мужу и Мише. Я твердо повторила про себя: я поступила правильно. Вот только почему чувство у меня при этом было такое, будто своим уходом наказала в первую очередь не Валеру, а себя саму?
Меня буквально разрывало надвое. Одна половина желала показать, что с ней нужно считаться. Вторая же отчаянно тянулась к недолюбленному, запущенному ребенку… и от воспоминания о том, как он пытался меня удержать, хотелось буквально выть.
– Останешься на ночь? – ворвался голос Даши в мои тяжелые, горькие мысли. – Буду отвлекать тебя своей болтовней от тяжких дум.
– Останусь, – просто ответила я. – А ты расскажешь мне, как твои дела. А то мы все обо мне…
Подняв глаза, я с удивлением заметила, что у подруги сделалось смущенное лицо. Она даже кокетливо отвела в сторону взгляд, что ясно давало понять: случилось что-то необычное.
– Так-так, – протянула я многозначительно. – Рассказывай.
– Я кое-кого встретила… – призналась она торопливо, поспешно, словно боялась передумать. – Неудобно было заводить об этом разговор, когда у тебя такое творится…
– Я буду только рада послушать, – с трудом натянула я на лицо улыбку. – Отвлекусь…
Подруга вдруг схватила меня за руки, крепко сжала…
– Он мне нравится. Очень. И я, наверно, скоро к нему уеду…
Она сказала так мало, но в этих нескольких фразах было столь многое… Я и вообразить себе никогда не могла, что Даша ради кого-то решит кардинально поменять свою жизнь…
– Оставайся со мной, – попросила она с внезапной горячностью. – Не только на сегодня. Поживем вместе, пока я не уеду…
– Как раньше? – спросила я со слабой улыбкой.
– Как раньше… – повторила, как эхо, Дашка.
Глава 9
Шестнадцать лет назад
– Вот и зачем ты постоянно забираешься так высоко?
Даша приземлилась на соседний стул и показательно-тяжко выдохнула, будто перла в гору тяжелый камень, как бедолага Сизиф, а не поднялась на каких-то несчастных пятнадцать ступенек вверх.
– Вероятно, затем, что это намек? – сухо ответила я вопросом на вопрос, отворачиваясь от нее, чтобы дать понять: компания мне не нужна.
– Какой намек? На то, что ты выше нас всех? – усмехнулась моя собеседница.
Это утверждение так меня удивило, что я автоматически повернулась обратно и уставилась на нее, приоткрыв рот. Неужели мое желание уединения воспринималось именно так? Как высокомерие и превозношение себя над другими?
– На то, что я просто хочу быть одна, – ответила уже мягче.
Ничуть не смущенная этими словами, Даша откинулась на спинку стула и невозмутимо принялась готовиться к лекции, доставая из сумки все необходимое.
Я с удивлением за ней наблюдала. Кажется, еще никто за всю мою жизнь не жаждал находиться рядом настолько сильно. Особенно после нескольких недвусмысленных посылов.
– А ты русских слов не понимаешь, да? – ощетинилась я, глядя на ее идеальный профиль.
– Очень даже понимаю, – спокойно ответила она. – Но знаешь, как говорят? Тот, кто громче всех кричит «уйди», больше всех нуждается в том, чтобы с ним рядом остались.
Эти слова вмиг меня обезоружили. Неужели она была права? Я добровольно отгородилась ото всех вокруг, но принесло ли мне это хоть что-то, кроме горечи одиночества?
– Как знаешь, – буркнула угрюмо себе под нос.
Она ничего не ответила, но спустя пару мгновений я почувствовала, как меня легонько толкнули в плечо.
– Не дуйся, одинокая волчица, – проговорила Даша насмешливо. – Я к тебе вообще-то по делу пришла.
Это было совсем уж удивительно. Какие у нас с ней могли быть общие дела? Я даже не понимала, почему она вообще ко мне пристала, ведь и без того купалась во внимании всех и вся. Так к чему ей было искать общества, как она выразилась, одинокой волчицы?
– И какому же? – спросила сдержанно, не показывая, насколько мне на самом деле любопытно.
– Я в субботу вечеринку устраиваю. Приходи. И парня твоего позовем.
Она лукаво подмигнула мне и стрельнула глазками в сторону соседнего ряда, где сидел Валера.
Мой взгляд тоже невольно туда устремился. Я внезапно почувствовала, что меня словно молнией насквозь прошило. Потому что он тоже на меня смотрел.
– Он не мой парень, – бросила резко, отводя от него глаза, хотя так хотелось задержать взгляд, ощутить снова то щекочущее возбуждение от его внимания…
– А он, по-моему, так не думает, – усмехнулась Даша. – Вон как смотрит на тебя… как на свою собственность.
Я прикусила губу, не зная, что сказать. Не понимая даже сама того, что между нами происходило. Со дня знакомства Валера больше не садился со мной рядом, не пытался заговорить… Но вместе с тем, он всегда был где-то поблизости, словно давал понять, что не забыл своего обещания – сделать меня своей. Он не навязывал мне свое общество, но я постоянно ловила
