Вскидываю бровь, глядя на это нечто. Загадил всё, что только можно, а теперь беззаботно веселится. Гогочет, широко улыбается во весь свой беззубый рот и пытается дрыгать голой задницей под мексиканскую хренотень, звучащую на весь салон. Ещё и подпевает громко на своём нечеловеческом языке.
Рехнуться можно, если честно. Аж голова разболелась от всего этого.
Ощущаю очередной удар в спину. Медленно поворачиваюсь назад и злобно сверкаю глазами. Исчадье ада, сидящее прямо за мной, скалится в ответ и беззаботно пожимает острыми плечами. Забавляется… Это одноклеточное всю дорогу испытывает моё терпение, грозящееся лопнуть в любую секунду.
Чёрные зеньки паренька светятся недобрым огоньком. Нарочно повторяет движение ногой, и я сжимаю челюсти до хруста.
Омен проклятый.
– Успокойте своего сына, – киваю в сторону распоясавшегося малолетнего хулигана, обращаясь к тётке, сидящей с ним по соседству.
– Это мой племянник.
– Мне всё равно. Успокойте, в противном случае я завяжу его конечности морским узлом.
– Дэмиан, опусти ножки, не надо так делать, ты мешаешь дяде, – равнодушно отчитывает его она. А затем, прижав к груди какую-то книжку, выдаёт то, что заставляет меня тяжело вздохнуть и отвернуться. – Молодой человек, скажите, что вы знаете о Боге? Задумывались ли вы когда-нибудь о жизни после смерти?
О жизни после смерти…
Поразвелось сектантов.
Она ещё что-то там лепечет, но к счастью мексиканцы снова начинают брынькать на гитаре, и её монотонную речь перекрывают слова очередной ненавистной песни. Но уж лучше так, чем слушать те бредни, что она несёт…
– Нашла! – громко радуется девчонка, демонстрируя мне памперс с микки маусами.
Малец тем временем старательно пытается оторвать мне нос, вообразив, наверное, что я – родственник Пиноккио.
– Спасибо большое! Приподнимите-ка его, пожалуйста…
Душно, ни хрена дышать не могу к тому же. Тихо выругавшись, встряхиваю проказника, отлепив его цепкую ручонку от своего лица, и терпеливо жду пока мамаша нацепит на него чёртовы панталоны!
Возвращаться к матери Бенджамин не особо хочет, но я не горю желанием продлять наше «общение», поэтому отворачиваюсь к окну и устало прижимаюсь лбом к стеклу. Поездка домой кажется бесконечной, но вот один за другим начинают мелькают знакомые пейзажи, и взгляд на них отзывается теплом в сердце.
Побережье. Стройные ряды пальм, изумрудный океан, потрясающей синевы небо, золотые пески и палящее солнце.
Центральное авеню.
Школа «Блу Хай».
Родной спортзал, в котором я пропадал сутками.
Улицы, хорошо знакомые со времён сопливого детства...
Когда автобус наконец останавливается, нетерпеливо поднимаюсь со своего места и спешу к выходу, чтобы выбраться из душного салона одним из первых. По воле случая оказываюсь рядом с Оменом, третирующим меня всю поездку. На этот раз он нарочно наступает мне на ногу. Хватаю мальчишку за ухо, пока этого не видит его мамаша, увлечённо вербующая в свою секту очередного дурака, развесившего уши.
– Попадёшься мне в Блу Бэй, оторву его, обещаю тебе, – угрожаю я и тяну за ухо так, что он начинает ныть.
Все заняты сборами и своими вещами, так что до пострадавшего никому нет дела.
– Ааай. Отпусти! – вопит он, ни на шутку испугавшись.
Гадёныш мелкий.
Слышу, как открываются двери. И сейчас это – поистине самый желанный звук на свете. Отвесив мальчишке звонкий подзатыльник на прощание, протискиваюсь между кудахтающими старушенциями и аккуратно расталкиваю плечами копошащихся пассажиров.
Оказавшись на свободе, качаю головой и глубоко вдыхаю свежий вечерний воздух. Перекидываю спортивную сумку через плечо и направляюсь в сторону побережья, ощущая странное покалывание в области груди. Пару минут спустя уже сижу за столиком старого-доброго «Сплэш». В юности мы обожали это местечко. Частенько собирались здесь шумными компаниями и, теряя счёт времени, беззаботно проводили под открытым небом вечера и ночи.
Не спеша потягивая свой кофе, с удовольствием осматриваюсь по сторонам. Как всегда, на пляже активно тусит молодёжь. Знойные девчонки в бикини, растянувшись на полосатых лежаках, ловят «правильные лучи» уходящего солнца, в то время как парни на спортплощадке соревнуются в силе и выносливости.
Кто-то из ребят играет в волейбол, кто-то сидит у самой воды в предвкушении поймать закат невиданной красоты, а кто-то уже накидался в дрова и стремится разделить своё приподнятое настроение с окружающими.
– Как твои дела, красавчик? – улыбается Пэт, оставляя на столе тарелку с фирменным чизкейком.
Моя бывшая одноклассница уже который год работает официанткой в «Сплэше».
– Привет, Джонсон, всё отлично. Ты по-прежнему здесь?
– Ага, но это ненадолго, – многозначительно хлопает себя по животу. – Спасибо Теду. Скоро я буду напоминать глобус, так что с подносами уже не побегаешь.
– Поздравляю.
– Давно тебя не видно, – она поднимает очки на лоб. – Но выглядишь супер. По-прежнему машешь кулаками?
– Что поделать, если это единственное, что получается хорошо, – хмыкаю я.
– А колледж? Бросил?
– Обижаешь. Где-то на полке у меня валяется бумажка, подтверждающая тот факт, что я умею готовить.
Она хихикает.
В кармане вибрирует телефон.
– Извини.
Достаю трубку и с удивлением обнаруживаю, что по видеосвязи мне звонит человек, от которого я меньше всего этого ожидаю. Учитывая некоторые обстоятельства.
Принимаю вызов и жду, когда на экране появится до боли знакомое лицо. Одно дело общаться сообщениями и совсем другое увидеться. Пусть и так.
– Твою за ногу, наконец-то! – отборным матом ругается Рид. – Долбаная сеть. Пришлось взобраться на грёбаную вершину горы, чтобы до тебя дозвониться.
Рид Брукс собственной персоной. Мой лучший друг. Мой брат. Не по крови, но по духу…
– Брукс, – не могу сдержать непроизвольную улыбку, растягивающую губы. – Это того стоило. Давно мечтал увидеть твою недовольную рожу.
– Погоди я сяду…
Нецензурно выругавшись, приземляется на скалистый уступ.
– Охренеть ты забрался! – присвистываю, оценивая внушительный вид сверху. – Кирпичей в штаны наложить можно…
– Акрофоб херов, так и не избавился от своей фобии? – насмешливо интересуется он, дёргая ворот форменной армейской рубашки.
– Как сказать… Всё ещё не перевариваю самолёты, – признаюсь я. – А форма, между прочим, тебе к лицу, бро.
– А то! Тёлки вообще кипятком ссут, – самодовольно соглашается он.
– И каково тебе в армии? – обеспокоенно всматриваюсь в его лицо.
– Да отлично. Правда командир – редкостный говнюк. Старый индюк, возомнивший себя непонятно кем. Чёртова заноза в заднице! Я из-за него уже столько штрафных словил, просто звездец…
– Ясно.
– А в целом всё хорошо. Тяжко было первые пару месяцев, но сейчас я привык, – вполне искренне улыбается он.
– Тебе реально нравится там? – не верю я.
Если честно, до сих пор не могу принять тот факт, что друг ушёл в армию по собственной воле. Взял и решил одним моментом. Перемкнуло и всё. Здравствуй, контракт на несколько лет вперёд.
– Вполне. Это то, чего я хотел, Лерой. То, что мне было необходимо, – на полном серьёзе говорит он. – А знаешь какие приёмчики у меня теперь в арсенале? Прямо не терпится уложить тебя на лопатки.
– Мечтай… – фыркаю я. – Ты хоть представляешь насколько усовершенствовалась моя техника за этот год?
– Ой, ой, мать твою! Важный какой, дьявол тебя дери!
– Со мной, между прочим, занимаются лучшие тренера Лос-Анджелеса, – хвастливо сообщаю я.
– Ну разумеется! А так… всё ещё, обтекая потом, готовишь тако для мексиканской мафии, Чемпион? – громко хохочет он.
Не мог не подколоть, конечно же.
– Нет, устроился вышибалой в Авалон, – делюсь последними новостями я. – Это куда приятней.
– Вот только там тебя ещё не было…
– Прикинь, встретил Сандерс пару недель назад.
– Ну так неудивительно, парни говорили, что она за тобой в Лос-Анджелес двинула. Чокнутая. Чё там? Опять на шею вешалась?
