черных брюках и белоснежной рубашке.
— Сплетничаем, девчонки? — широко улыбается. Да только натянуто.
— Нет, конечно. А ты, как вижу, знаки внимания уделяешь нашей... Ариночке, — она снова кривится, всем видом дает понять, что мое присутствие рядом с ней ее раздражает. И бесит. Но какого черта тогда приперлась сюда?
— Вообще-то я к тебе пришел. Вроде бы это твой кабинет, не? — протягивает он один из стаканов Наталье. — Черт! Ты же совсем такие вещи не любишь, да? Извини, просто себе брал, решил и тебе. Обсудить надо кое-что. Кстати, почему Арина за твоим столом?
Играет он. И так профессионально.
Качнув головой, я перевожу взгляд на монитор.
— Нет, теперь это ее кабинет. Я переехала к Глебу. Точнее, теперь мы с ним соседи.
— Ого. Отличный жест. Брат молодец. Знает же, как надо тебя на крючке держать. Чтобы не сбежала, — в голосе Эмиля чувствуется издевка, но, кажется, Наташа воспринимает его слова как что-то очень крутое. Потому что она широко улыбается. Забирает из руки Эмиля стакан и ставит его рядом с собой — на подлокотник дивана.
— Ну да. Еще бы эта не вмешивалась в наши отношения.
Я, которая очень стараюсь не обращать на этих двоих внимания, поднимаю взгляд. Хочется сказать, каким таким образом я мешаю им, однако, повертев ручкой у виска, снова утыкаюсь носом в компьютер. Ну долбанутая. Не вижу смысла с ней спорить.
— А если поподробнее? Вроде бы Арина вообще с Глебом на вы. Никак не ведет диалог. Если только по работе. Или я ошибаюсь? — спрашивает Эмиль. И теперь в его голосе нет ничего, намекающего на шутки или же издевки. Наоборот. Сама серьезность. — Кстати, он один в кабинете был. Бесился. Ему бы пар выпустить. А ты тут с этой...
— Серьезно? — резко встает Наташа. Стакан падает на пол, капли кофе летят по сторонам. Эмиль морщится. — Черт, извини! Позовите уборщицу, она все уберет. А мне пора.
Она буквально выбегает из помещения, стуча каблуками и покачивая своей задницей. Эмиль закрывает за ней дверь, закатывает глаза. Я же улыбаюсь.
— А почему не подождал ответа?
— Какого?
— Того самого... Ты же попросил ее рассказать поподробнее. Мне самой было интересно услышать от нее...
— Мне это не нужно, — перебивает. Садится на край стола и делает глоток из своего стаканчика, который я в следующий же момент отнимаю.
— Ты это вроде бы мне принес, не? — пробую на вкус напиток. — Отлично. Спасибо. Умеешь ты играть, Бестужев. И зачем ты ее отправил?
— А ты хотела, чтобы она тут оставалась? Не волнуйся, сегодня раз десять припрется. И тебе все мозги сделает, — поворачивает компьютер в свою сторону.
Я не отвечаю, и Эмиль тоже не продолжает вести диалог. Он изучает файл, а потом забирает со стола бумажку, где я написала неверные пункты.
— Верно ты все сделала. Но еще вот тут, — он тычет карандашом в еще одно предложение на экране. — Тоже под знаком вопроса. А также имя директора с ошибкой. Это явно проверка. Лучше бы ты, Глеб, свою безмозглую проверял, — последнее он говорит, конечно, не мне. И цедит сквозь зубы с раздражением.
Эмиль щелкает клавиатурой. Хмурится, что-то печатает.
— Что ты делаешь?
— Вот этот файл ему отправь и скажи, чтобы работал в следующий раз головой. Тут все исправлено как надо.
— Ты меня балуешь. Всю жизнь будешь за меня работать?
— Нет, конечно.
— Что я тебе должна? За помощь...
Я делаю очередной глоток кофе, не сводя взгляда с Эмиля, у которого в глазах моментально загораются хитрые огоньки. Сдаешь ты обороты, Бестужев. Я же вижу, как тебя привлекаю. Но ты упорно отрицаешь это своими словами.
— Сама придумай, — пожимает он плечами.
— Окей. Тогда с меня ужин. Но не сегодня. К отцу нужно будет заехать.
— Слишком ты обещаниями разбрасываешься, Арина. Вчера одно, сегодня второе... Не боишься? — скептически выгибает бровь, наклоняясь ко мне. — И... Лучше что-нибудь необычное придумай.
Снова провоцирует. Знает ведь, как я тащусь от его запаха. Как хочу близости. Но и сам он хочет, да только не поддается. Есть у него что-то в голове, что не дает сделать шаг ко мне.
Я никогда не любила игры или же сюрпризы всякие устраивать. Хоть подруги во времена университета постоянно меня подталкивали, чтобы я хоть как-то привлекла внимание, сильнее привязала к себе своего парня. Но я категорически была против. Потому что мужчины должны делать приятно женщинам, а не наоборот. Желания не было никакого. Я просто не любила его, что осознала несколько месяцев назад и сразу же рассталась.
С Эмилем же все наоборот. Любые безумства хочется в жизнь воплотить. И вот сейчас в голове пробегает коварный план, который я обязательно когда-нибудь реализую.
— Необычное, говоришь... — откидываюсь на спинку кресла. Чем дальше я от этой соблазнительной секси-машины, тем лучше. — Хорошо, тогда давай я тебе пообещаю кое-что неповторимое...
Эмиль усмехается. Оглядывает меня заинтересованным взглядом, скрестив руки на груди. Даже бровь вопросительно приподнимает. Мол, продолжай.
— В один прекрасный день, Бестужев, ты в точно такой позе будешь сидеть в кресле. В своем кабинете. Да только не один. А, например, с новыми напарниками, с которыми будешь обсуждать очень важные вопросы. И в какое-то мгновение почувствуешь на себе чужие руки.
Представляю перед глазами ту картину. Как сижу за столом, тянусь к пряжке его ремня и максимально тихо его расстегиваю. А потом прикоснусь к... МММ... Аж внизу живота тяжесть появляется...
— И? — спрашивает. Зрачки его расширяются, будто синева становится темнее.
— И ты не сможешь издать ни звука. Захочешь... Очень захочешь, однако не сможешь. Расслабиться не получится. Будешь ловить кайф, но не до конца. Желание придушить меня поднимется до максимума. Но и этого сделать не сможешь, потому что рядом будут свидетели. Догоняешь?
Догоняет он. Прекрасно знает, о чем идет речь.
Эмиль тянется к горлу, расстегивает верхние две пуговицы рубашки. Он сглатывает — кадык дергается. Ну и ну, Бестужев. Проверим твою выдержку на прочность, милый. В конце
