- Да встаю я, встаю, - простонала в подушку и оперлась на руки в попытке подняться. Похоже, я в этом их храме целый день отсыпаться буду, а не с Богом лясы точить. И, вообще, кто сказал, что Бог соизволит ко мне явиться? И как он выглядит? Вдруг жрец какой-нибудь решит на голую девицу поглазеть (не думаю, что они такое часто видят, хотя...), приоденется и будет мне мозг парить, якобы: "Я есмь Царь!". Тьфу, ты, "Бог".
- Немедленно надеть на нее церемониальную сорочку и лохмы ее в порядок приведите, - рявкнула матрона и уплыла, расправив на весь коридор свои "паруса". В смысле, необъятных размеров юбки с подъюбниками. И зачем на себе столько тряпья тягать? Слава Богу, или моему жениху, мое платье не щеголяет всякими лишними деталями нижнего белья. Я в нем себя лебедем чувствую, вот серьезно. Эх, жалко, что это не моя настоящая свадьба. Ну, хоть в такой красотище пощеголяю, и то хлеб.
Продрала я глаза и вылупилась на их церемониальную сорочку. Если ЭТО сорочка, то я балерина. Два куска матери метра по три с половиной, наверно, и шириной с пол-метра. Повесили одну полосу мне на правое плечо, а другую - на левое и веревочкой подпоясали бантиком назад. Это чтобы "дерни за веревочку, она и откроется". В смысле, разденется. Интересно, а дергать кто будет? Бог или главный жрец? Если Жрец, то представляю, как мои одеяния падают, а его - резко поднимаются в районе паха. Ой, только бы не заржать. Подумают же, что невеста "на радостях" поехала разумом в далёкие далёка.
А если Бог? Вдруг он невидимый? Так у меня инфаркт на ранних стадиях жизни приключится. Я приведений до ужаса не уважаю. Боюсь, до свадебки-то и не доживу. Эх, узнать бы у девчушки, так нельзя. Глаз и ушей лишних слишком много. Ладно, будем разбираться по мере постепления информации. По обстоятельствам, как говорится.
За размышлениями чуть не забыла за мешочек. И как раз вовремя о нем вспомнила, меня уже причесать успели и попросили на выход.
- Мне в туалет надо, - пискнула я и покраснела для видимости. Типа, стеснительные мы, ужас какие. Ну, давайте, шевелите мозгами быстрее и сваливайте из комнаты хоть ненадолго.
- Керке Марлене на вазу понадобилось, - подала голосок Улика и так многозначительно на служанок посмотрела, что те залились румянцем и вылетели, как ужаленные. - Я подожду за дверью, - улыбнулась она мне и тоже вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
А теперь надо успеть и в туалет сходить, а то, когда еще такая возможность появится, и мешочек к волосам привязать понезаметнее. Делала два дела одновременно, едва с горшка не навернулась. Кое-как привязала прядкой волос и рукой провела для проверки. Вроде, никаких выпуклостей не наблюдается. Расправила плечи и гордой поступью направилась в указанном ранее направлении. За дверью меня уже целая делегация ожидала. Жрецы откуда-то набежали, целых - один, два...двенадцать. И все на меня одну? Зачем столько? Или они все дорогу к храму забыли? Один знает дорогу до поворота, другой - до речки, третий - еще до чего-нибудь, вот и добрались, с горем пополам, так что ли?!
Я с интересом их рассматривала, а они на меня с недоумением. Чего это керка Арисса, как дитя малое, на них вылупилась? Жрецов, что ли, раньше не видела? По идее, я должна была сейчас полы обследовать, а не на служителей Бога глазеть. Только полы я уже здесь до последней плитки знаю, а вот это чудо в балахоне и с торчащим вверх на лысой башке пучком растительности, заплетенным в причудливую косичку и венчаемым золотым колокольчиком, который звенел, словно по хрусталю ударили, при каждом движении хозяина - впервые. Любопытство сгубило кошку, и меня сгрызет, если не рассмотрю. Кстати, балахоны на них были тоже золотыми с черной вышивкой по подолу и широким рукавам. Грудь каждого жреца венчал круглый медальон с изображением половинок солнца и луны, а между ними зеленый росток. Я уже понадеялась увидеть лик их Бога, чтобы знать, как выглядит.
Взгляд у служителей становился все более раздражительным (и это монахи, которые должны быть терпимы ко всем живым существам?), Улика тоже становилась все более дерганая. В итоге, не выдержав нашего переглядывания, она потянула меня за палец и зашептала: "Опусти глаза! Иначе нам обеим от керы Ариссы достанется". Ничего более не оставалась, как послушаться и опустить свои глазки долу, покраснев, как маков цвет. Типа, это все от волнения от предстоящих событий. Жрецы узрев такую мою реакцию, заугукали удовлетворенно и закивали друг другу головами, счастливо улыбаясь. Их поведение мне Даунов напомнило. От этого сравнения я покраснела еще пуще, сдерживая давящий смех. Даже слеза навернулась.
Улика, за время общения со мной, уже спокойно улавливала мое состояние, поэтому сейчас впилась ноготками в мою ладонь, предупреждая о молчании. А я что? Я же молчу, как рыба. Только щеки раздуваю и пытаюсь дышать хоть через раз. Слезы скоро ручьем польют, дополняя мой образ невинной невесты. И все будут в шоколаде.
Вышли мы из замка и оказались перед черной без окон (так и хочется продолжить: "...без дверей", но, к сожалению, только дверьми этот гроб на колесиках и красовался) и каких-либо щелей каретой. Меня арестовывать везут или как? Скорее всего, все вопросы были написаны на моем лице, так как Улика среагировала моментально:
- Это, чтобы ты не отвлекалась на мирские радости, а готовилась к разговору с Богом, - зашептала она, низко склонив голову, чтобы услышала только я.
- А в храме также темно, как в этой карете? - съязвила, не удержалась. Это все нервы, я тут ни причем.
- Скажи, спасибо, что не порталом перемещаешься, - рыкнула девчонка, явно недовольная моим отношением к их обычаям.
- О, да! За это огромнейшее спасибо, Боженька! - фыркнула ей в ответ. По-моему, так эта перспектива не лучше выглядит. - А долго хоть ехать? - что-то мне совсем не улыбается прочувствовать все прелести захороненной живьем. Ох, кажется, у меня начинает клаустрофобия развиваться на глазах. Даже руки вспотели.
- Спокойно, - схватила меня за руку Улика, видя мое состояние, - все не так мрачно, как кажется. Внутри горелки висят и все видно. Да и ехать тут пару кварталов всего.
- Правда? - с облегчением выдохнула и немного расслабилась. Оказывается, я так нервничала, что вцепилась в ручку девчонки всеми ногтями, а она терпела и ни единого звука не проронила. Вот, дуреха! - Прости! Прости меня, пожалуйста!
- Не страшно, - улыбнулась она мне, не поднимая головы и скосив глаза, - я понимаю.
Интересно, а как жрецы собираются все в нее запихнуться? Или они решили из меня отбивную сделать? Или на колени посадить? Я на такое не подписывалась. Если подумать, я вообще ни на что не подписывалась.
- Керка Арисса, заходите внутрь, - склонил передо мной голову с колокольчиком один из жрецов, звякнув им так жалобно, что сердце сжалось.
Легко сказать, да не просто сделать в полураздетом состоянии так, чтобы не продемонстрировать всем и каждому свои прелести. Хорошо хоть ветра нет, а то ловила бы я свое одеяние у себя над головой. Кое-как забравшись и прикрывшись тряпочками со всех сторон, уселась на жесткую скамью кареты. Ничто не должно отвлекать, да? Как можно вести задушевные разговоры с Богом, когда твой копчик каждую кочку отбивает?
Жрецы, на мое счестье, остались снаружи, пешком сопровождая мою персону и заунывно выводя какую-то песню. Точно провожают в последний путь, чувствовало мое сердце! И их Бог после ТАКОГО еще может расщедриться на свое благословение? Да я бы давно избавилась от таких слуг. У меня от их завывания голова раскалываться начинает. Заткните их кто-нибудь! Да, кстати, Бог ты или кто? Услышь мольбу о помощи и тогда я в тебя уверую!
Что-то громыхнуло снаружи, на гром похожее, и забарабанили по крыше капельки дождя, заглушая нытье моего сопровождения. Петь они ясное дело не перестали. СТОП! Какой дождь? Ведь только что ни одного облачка на небе не было. НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! Эй, Бог! Как там тебя? Я даже не в курсе, как к тебе обращаться-то?!
