поздороваться и исправить свою оплошность. Привет, Таллия, — Дарина чмокает меня в щёку, а я отшатываюсь от неё, прижимаясь к руке Кавана. Я помню всё, что она сделала. Эта красивая с виду женщина на самом деле урод внутри. Я уже даже не знаю, кто здесь искренний, а кто играет свою роль, обманывая на каждом шагу.
— Привет, братик. Я скучала на самом деле. А ещё я прошу вас обоих принять моё приглашение на обед в пятницу. Хорошо? Я извиняюсь за своё поведение. Мне важно, чтобы ты, Каван, был счастлив. А если Таллия делает тебя счастливым, то я тоже буду счастлива. Мы же семья. Дай мне шанс, — просит она.
— Обсудим это позднее. Нам нужно…
— Я знаю, что ты откажешь мне. Таллия, умоляю, уговори его. Я стараюсь изо дня в день наладить наши отношения, ведь все совершают ошибки. Каждый из нас поступает неверно, но разве не будет честно дать мне шанс всё исправить? — Она ловит меня врасплох. Я не знаю, что ответить.
— Не вмешивай сюда Таллию, Дарина. Хорошо, я приеду…
— Нет, вы оба. Оба. Я хочу быть частью вашей семьи. Хотя бы подружиться с Таллией, поболтать. Буду вести себя идеально. Я обещаю.
— Ладно. Напиши мне время и дату, и мы приедем. Пока, Дарина, — тяжело вздохнув, Каван обходит сестру, а я ошарашенно оборачиваюсь. Мне не нравится взгляд Дарины и то, как она играет пальцами, прощаясь со мной. Она плохая, и всегда будет делать только плохое.
Лучше бы мне думать именно о Дарине, а не о том, что терзает моё сердце. Но как только мы садимся в машину, и тишина окутывает нас, то мне становится дурно.
— Я отвезу тебя к себе, а потом вернусь на банкет. Киф просил помочь ему сообщить новость о завтрашних похоронах своей семье.
Это будет сложно. Я пока не знаю, хочет ли он обнародовать факт того, что его мать пыталась убить Кифа, и Дейзи её убила. У меня голова кипит, но я буду спокоен, зная, что ты дома, — улыбается мне Каван.
Тошнит.
— Отвези меня ко мне, — тихо прошу его.
— Почему? Тебе будет удобнее у меня. Мне казалось, что мы снова вместе, и ты вернёшься на своё место.
— На своё место, — с горечью в голосе повторяю я.
— Да, на то место, где тебе следует быть.
Господи, он говорит обо мне, как о домашнем милом животном.
Каван мне даже место уже определил. Это противно и больно.
— Мне следует быть только там, где я хочу быть. А это точно не то место, которое ты указал мне, — с обидой отвечаю я.
— Таллия, что произошло? — хмурясь, спрашивает Каван.
— Ничего. Я просто устала и хочу спать. Отвези меня, пожалуйста, ко мне домой. Я больше не буду это обсуждать, — отрезаю, отворачиваясь к окну.
— Хорошо, — тихо произносит Каван.
Я сама себе противна. Это платье меня душит. Одеколон Кавана вызывает отвращение. Я ненавижу себя за глупость и доверчивость.
Как я могла выдумать себе признания в любви от Кавана, когда я всего лишь развлечение для него? Мне так больно. Моё сердце сжимается с каждым ударом, и я держусь до последнего, чтобы не расплакаться от обиды. Для Кавана я всегда была игрушкой, и осознавать это неприятно.
Мы едем в полном молчании всю дорогу. Я не хочу ссориться с Каваном. Я не из тех, кто закатывает истерики. Просто хочу зализать свои душевные раны подальше от Кавана. Видимо, пришло время переезжать. Ал будет расстроен. У нас сейчас хорошая квартира с приемлемой арендной платой. Мы вроде бы нашли наше место, но мне придётся всё разрушить. Да и времени прошло много.
Мы довольно долго задержались на одном месте. Я не могу подвергать нас такой опасности. Надеюсь, Ал поймёт меня.
Каван довозит меня до дома, и я делаю глубокий вдох.
— Прощай, — шепчу я и быстро выхожу из машины.
— Таллия! — Каван выскакивает следом за мной. — Стой. Почему ты это сказала?
Ладно. Он хочет знать, значит, пора открыть ему глаза.
Резко разворачиваюсь и собираюсь с духом.
— Что происходит, Таллия? Я думал, что мы всё решили. У нас всё хорошо, да?
— Нет, Каван, у нас не всё хорошо. Дело в том, что «нас» не существует, — решительно говорю я.
— Что? О чём ты? Что случилось? Тебе Энрика что-то наговорила?
Тебя кто-то обидел? Тебя напугал Слэйн? Не волнуйся, я ушёл и больше не буду работать на семью Ноланов. Завтра я улажу все формальности и буду свободен. Я…
— Каван, хватит играть. Это унизительно и для тебя, и для меня, — с горечью в голосе перебиваю его.
— Не понимаю. Объясни мне. Таллия. — Каван тянет руки, чтобы обнять меня или прикоснуться ко мне, но я делаю шаг назад.
— Ты несчастлив со мной. Я не смогла подарить тебе ощущение заботы, чувства нежности и того, что ты больше не одинок, Каван.
— Что за чушь?! — возмущаясь, он повышает голос.
— Ты сам сказал об этом на свадьбе. Вспомни, что ты говорил.
И тот факт, что ты до сих пор завидуешь Слэйну и его счастью, доказывает, что между нами ничего и не было. Я была для тебя лишь забавой. Игрушкой, с которой ты коротал время. Но я не стала той женщиной, которая хотя бы чуть-чуть могла бы подарить тебе ласку и заботу, о которой ты говорил. Ты до сих пор одинок и несчастен.
Ты до сих пор страдаешь и считаешь, что тебя бросили. Выходит, что все мои усилия, всё моё время, потраченное на тебя и на то, чтобы помочь тебе, пыль, ничего не значащая для тебя, — с болью шепчу я.
Больше не могу не сдерживать слёзы. Они собираются у меня в глазах.
— Нет, Таллия. Ты не так поняла.
— Я всё поняла так, Каван. Ты сказал, что тебе не хватает радости, улыбок, веселья, смеха, заботы и ласки. Но я думала, что всё это у нас с тобой было. Оказывается, это было только у меня, а не у тебя. Ты не придал этому значения, потому что я тебе не важна так, как ты мне важен. Я не та, Каван. Я поняла, что сколько бы усилий я ни прикладывала,
