руки её ладони, нервно массируя пальцы. — И рад, что это видел я, а не ты. Вик, пожалуйста, будь максимально осторожна и внимательна. Забудь о гордости и обиде на меня. Не оставайся наедине. Если нужно куда-то ехать, прошу, говори мне. Я всё брошу и сразу же приеду. Всё очень серьёзно, родная. У нашей семьи враг, очень сильный и коварный. И он всё знает о нас. В опасности мы все.
Смотрит в тихом ужасе, губы шевелятся в немых вопросах, а глаза налились водой.
— За что? — молвила чуть слышно. — Что такого мы сделали, чтобы погубить столько людей?
Не сдержался и притянул супругу к себе, прижав к груди. Чувствую, как всхлипывает и крепко обнимает в ответ.
— Я не знаю, родная. Но найду эту сволочь. Обязательно найду. Ни одна тварь, которая угрожала моей семье, не окажется безнаказанной.
— Не надо, — жалобно посмотрела на меня. Крупные капли слез катились по щекам. — Пусть полиция ищет… Ярослав этот. Пожалуйста, Гер. Я боюсь. Я умру, если с тобой что-то случится. Умоляю…
— Ты хочешь, чтобы Я умер, узнав, что мою любимую посадят за решётку?! Нет. Пока от меня есть польза, в стороне не останусь.
Вика опустила голову, вынужденно смиряясь. Сжала ткань моей футболки в кулаках.
— Вик, — поднял лицо девушки за подбородок. — Когда был на волосок от смерти, кое-что понял. Понял, что хочу быть только с тобой. Ради тебя не побоюсь встать под пули. Вся моя дурацкая гордыня и самовлюбленность исчезли. Мне хочется видеть, как ты улыбаешься, хочется знать, что с тобой всё хорошо. Я, оказывается, по-настоящему был счастлив, когда ты была рядом, моей Викой. Понял это лишь, когда потерял. Неужели, больше нельзя это вернуть? Вик! Не говори, что все шансы исчерпаны?!
Жена захотела отстраниться, но не позволил. Поймал за запястье и прижал её ладонь к своей груди. Пытаюсь поймать взор.
— Гера, мы пытались и ни раз. В ответ лишь боль.
— Нет идеальных семей. Покажи мне хоть одну. Но есть чувства, которые не проходят.
— Чувства? — сдвинула брови и попыталась отобрать руку. Не дал. — Своих чувств ты вечно боялся, а всё обретенное с горем пополам мгновенно перечеркнул обидами, молчу о том, что залез под юбку к бывшей. А требование убить нашего ребенка?! О чём ты вообще?! Какие чувства?! Нет давно их! Я их вытравила, как болезнь.
— Которой всё же успела заразить меня, — жестко возразил ей. Выпустил руку и резко рванул к девушке. Обхватив крепко за талию, приподнял над постелью, а после бросил спиной на матрас. Чуть охнула от неожиданности. Навалился сверху, блокируя пути отхода. Поймал испуганный взгляд и, сбавив напористость, страстно впился в губы. Замерла, но позволила проникнуть в рот. Слегка изогнулась, подаваясь телом вперёд. Ладони загуляли под её пижамой, изучая знакомые изгибы. Содрогнулся от тепла желанной плоти. — Люблю тебя… Очень люблю.
Томный выдох мне в рот. Сладостная истома. Устремился к ней в трусики, но девушка, словно перестала ощущать блаженство. Уперлась ладонями мне в грудь и попыталась оттолкнуть.
— Герман, не надо. Перестань. Стой! — тяжелое дыхание и трепет выдавали её. Нет! Не уйдёшь! Мы оба стоскавались друг по другу. Оба нуждаемся в ласке… Но дальнейшая реплика жены ударила, сразив наповал. — Я переспала с Мишей!
В болезненном шоке уставился на неё:
— Что ты сказала?!
Вика
В груди ныла совесть. Он хоть и сделал вид, что всё пустяк, но мне это не помогло.
Я позволила другому мужчине притронуться к себе. Тело, которое навечно пообещала мужу, отдала как последняя шлюха. До сих пор не могу понять, как это вышло. Словно тысяча голодных девиц возродились в моей сущности. Я отключилась, идя за знакомой порочностью, совершенно не отразив, что благодетель — чужак.
Как после этого смотреть в глаза мужу? Реплики и оправдания в мою пользу не работали.
Да, Герман тоже изменял. Да, мы в процессе развода. Да, гормоны плещут и я, как раскаленные угли. Но это неправильно! Я не смогу больше невинной овечкой смотреть на Геру. Я ведь вижу, как он раскаивается, как виновато смотрит. И в чём теперь я лучше его?
Увидев на лице супруга следы от побоев, готова была простить ему всё, ласкать, жалеть и обнимать. Только как переступить эту жирную черту, которую так рьяно провели между нами?
Напугал до чертиков, когда звал меня из нашей супружеской. Его тело в поту металось по кровати, а покои оглушали крики моего имени. Стало неистово страшно и поспешила его разбудить.
Много слов: извинений, откровений, просьб и увещаний. Эта поездка явно очень сильно повлияла на него. Капризного и самовлюбного мачо давно нет.
Его руки на моём теле, от которых вновь обжигало жаром, губы, по которым до безумия стосковалась, запах любимого мужчины. Начала растекаться под ним, млеть от ласк, нетерпеливо подаваться телом к нему. Голова закружилась в вихре.
Ощутила, как его ладони скользнули под нижнее бельё и звоночек совести сработал мгновенно. Я не могу так! Он должен знать! Нет, не с целью обидеть и сделать больно… Это моя исповедь.
— Что ты сказала? — лицо переполненно шоком и болью.
Поспешила освободиться от его рук и отойти на безопасное расстояние.
— Прости. Ты не ослышался, — хрипло уронила я, отступая к дверям.
— Типо теперь квиты, да? — его голос надрывно задрожал, словно он готов заплакать.
— Нет, это вышло случайно.
— Случайно раздвинула ноги, — голос мужа становился жестче.
От этих слов стало обидно.
— А какая разница?! Наш развод лишь дело времени. Ты может там одумался где-то, но то, что ты творил я, поверь, не забыла. Мы — рабы обстоятельств, поэтому снова здесь под одной крышей.
Герман встал и начал переодеваться. Непонимающе смотрела на него.
— Куда ты?
— А какая разница? — рыкнул он, натягивая джинсы.
— Не вздумай навредить Мише, — нервно заломила руки, на что Герман метнул на меня дьявольский взор и продолжил сборы. Наблюдала за ним в тихой панике. Мужчина оделся быстрей солдата и, прихватив ключи от машины и документы, устремился прочь.
— Гера, прошу, не делай глупостей, — взмолила дрожащим голосом.
— Я скорей хочу не совершить новых, — рявкнул он и устремился на выход.
Чёрт! Черт! Черт! Побежала в свою комнату. В окне видела, как машина мужа выехала со двора. Схватила телефон и набрала Мишу.
— Ты чего так поздно звонишь? Привет, — голос мужчины был в хорошем расположении духа. — У тебя срочно? Я тут просто на работе — неудобно говорить.
— Миш, я рассказала Гере о том,
