— Все успеваем, Рыжая, — усаживаю ее к себе на колени. — Иди сюда, я сам, как та курица. Горю. Смотри.
— Ой, дурачок!
Она хихикает. Я лезу целоваться.
Невозможно же. Шортики, красные носочки со снежинками. Чудо как хороша!
— И тебе идут, — смеется, водрузив мне на голову ободок с оленьими рогами.
— Щас кто-то получит, — предупреждаю строго.
— Не злись, — примирительно мурлычет она.
— Целуй давай, женщина. Я заслужил.
Ее мягкие, сладкие губы касаются моих. И все… Пропадаем на неопределенный по времени срок.
— Еще так сделай.
Сашка эротично на мне ерзает.
Задираю ее футболку.
— Илюх, ну курица, — выдыхает со стоном, когда целую грудь.
— Да по хрен на нее.
— Гав! Рррр.
Ни черта уже не соображаю.
— Ладно, пусть горит.
Не сопротивляется, когда опрокидываю на лопатки, заваливая на диван.
— Не могу, эти рога… — снова хохочет, снимая с меня дурацкий ободок.
Я в свою очередь снимаю с нее все шмотки. Милые, но абсолютно ненужные.
— Ходи голой, Бесстыжая. Тебе так идет, — покрываю тонкую шею нетерпеливыми, страстными поцелуями.
— Ты итак постоянно меня раздеваешь.
— А ты против?
— Нет, я за, — крепко обнимает и льнет ко мне всем телом. Распаляя, возбуждая сильней.
Это четвертый заход за день, но мне все еще мало. Хочу свою маленькую Бестию. Безумно. Моя бы воля, вообще из постели с ней не вылезал бы.
— ГАФ! Рррр!
— Нет, Тайсон… — в Санькиных глазах отражается неподдельный ужас.
Поворачиваюсь как раз в тот момент, когда этот полудурок, стоя на задних ногах, сваливает к ебеням огромную елку, которую мы с Рыжей наряжали крайние три часа.
БА-БАХ!
Лупатый от грохота аж обсыкается.
Эпик фэйл.
— Ну сука… — сжимаю зубы, глядя на виновника ЧП, сгорбившегося и искоса на нас поглядывающего. — Пиздец тебе, скотина.
— Ну ладно, он не нарочно, — по обыкновению принимается защищать его Сашка. — Поднимем. Иди сюда, мне срочно нужны твои поцелуи…
Все, что от меня надо, я с радостью дам. А до этого дегенерата доберусь позже…
Глава 63. Письмо «счастья»
Камиль
— Вы понимаете, есть подозрение, что они хотят от меня поскорее избавиться. Уже боюсь и пить, и есть. Вдруг отравят! А чего… в сериалах часто такое показывают. Раз конфетка — и нет бабушки. А я еще пожить хочу. Для себя, знаете ли, не для детей и внуков. Вы, вообще, меня слушаете?
— Да.
Честно говоря, это — ложь. С тех пор, как получил проклятую открытку, думать ни о чем другом не могу. А надо бы… Все-таки на работе.
— И? — дама выжидающе на меня смотрит, постукивая внушительным маникюром по столу.
— Если вы чувствуете давление со стороны родственников, то вправе отказаться от дарственной. Это ваша квартира, и только вам решать, как с ней поступить.
— Вот и я о том! Давят, еще как давят! Только и разговоров об этом! Каждый божий день! Послушайте, — понижает голос до полушепота, — а может, того…
— Что?
— Полицию подключить? — сощуривает один глаз.
— Вам кто-то угрожает?
— Пока нет, но уж больно настойчива внучка. Заладила: подпиши квартиру, да подпиши. Мол, на всякий случай. А на какой-такой случай? Говорю вам, они только и ждут, что я откинусь. Да-да! — активно кивает головой.
— Галина Иосифовна, еще раз повторюсь, никто не вправе давить на вас и склонять к каким-либо действиям, связанным с принадлежащим вам имуществом.
— И я о том же! — возмущается она громко. — А завещание? Как вы считаете, завещание надо писать? Или это дурная примета?
Дурная примета.
— На ваше усмотрение.
— На мое — пока рано. Я в самом расцвете сил, как Карлсон.
Поглядываю на часы. Оказывается, мой рабочий день закончился двадцать минут назад.
— Ой, вы, наверное, торопитесь? — интересуется она участливо.
— Все в порядке, Галина Иосифовна, если остались вопросы, задавайте.
— Вы дадите мне семьдесят два? — вскидывает подбородок, и уголок ее губ медленно ползет вверх.
Вообще-то, я имел ввиду юридические вопросы.
— Вы прекрасно выглядите.
— Каков льстец! — хихикает, поднимаясь со стула. — Вот и я думаю: рано мне к мужьям.
Вопросительно выгибаю бровь.
— Всех четверых пережила. Слабость у меня к хилым мужичонкам. У нынешнего ухажера тоже сердце больное, — отмахивается и вздыхает. — Ладно, пойду я. Не то опоздаю к Ниночке, моему косметологу.
— Всего доброго.
— Спасибо за консультацию. Как соберусь уложить кости в ящик — навещу вас.
— Буду рад помочь.
— Спасибо, голубчик! — плывет по направлению к выходу.
— До свидания.
Как только за ней закрывается дверь, откидываюсь в кресле. Минут пять гипнотизирую белоснежный потолок. Пытаюсь принять последние новости.
Лежащий на столе смартфон вибрирует.
Беру его в руки и, разблокировав экран, читаю входящее сообщение.
Маша:«Ты поздно приедешь?»
«Да»
*грустный смайл*
Маша: «Много работы?»
Не отвечаю. Врать не привык, а правду сказать не могу. Не поймет ведь.
Сохраняю открытый файл, выключаю компьютер, захлопываю папку и убираю подаренную Машей ручку в футляр.
В этот же момент снова оживает телефон.
Рома Беркут: «Че, как обычно? Сегодня могу пораньше»
Печатаю, что тоже освободился. Договариваемся о встрече, и вот я уже покидаю офис.
На улице по-весеннему дождливо и свежо. Мрачное небо затянуто плотными, серыми тучами. Льет как из ведра, что вызывает на дорогах пробки. Хорошо хоть ехать недалеко. Место, в котором мы условились встретиться, находится близко.
Я приезжаю в бар первым. На такси.
Беркут тоже вскоре появляется.
— Здорово.
— Привет, Ром, — обмениваемся рукопожатием. Хлопаю его по плечу.
— Кам, сорян, пропустил днем твой звонок. Мы с Лисой врача посещали, — закатывает рукава рубашки и присаживается за стол.
— Все хорошо? — занимаю кресло напротив и коротко озвучиваю заказ подошедшей официантке.
— Да вообще отлично. Растет мой поцик. Там на УЗИ уже реально прям человек, прикинь?
— Круто.
— Нет, ну ты представляешь, врач на полном серьезе уверяет, что с малышом можно разговаривать. Музыку ему включать и все такое…
— Рожать будете вместе? Не передумал?
— Нет. Однозначно на родах присутствовать буду. Мы это уже обсудили. Хочу первым взять на руки своего ребенка…
Вот рассказывает мне все это, и аж светится от счастья. Глаза горят. Улыбка с лица не сходит.
Искренне рад за друга. С тех пор, как Лисицына вновь появилась в его жизни, все изменилось на сто восемьдесят градусов. В лучшую сторону.
— Алена нормально себя чувствует?
— Нормально. Привет тебе передает, кстати.
— Спасибо. От меня передай тоже.
— Обязательно, но лучше бы ты как-нибудь в гости к нам зашел. Это я тебе слова жены озвучиваю, если что, — ловко пилит ножом стейк.
— Да неудобно. Вы готовитесь стать родителями. Вам не до гостей.
— Ой да, камон, бро! — хмурит лоб. — Неудобно постоянно приветы передавать. Аленка ж обижается. У нее еще щас гормоны щедро бурлят, чуть что — сразу в слезы. Накручивает себя по полной.
— Я понял, приду.
— Ну вот, другой разговор! За встречу?
— За встречу.
— А че это мы седня на тяжелом… — удивленно смотрит на стакан виски.
— Захотелось, — бросаю неопределенно.
— Ты поосторожнее с этим делом, — становится серьезным. — Сам помнишь тот стремный период, когда я ушел в запой. Хорошего мало. А тебе, как человеку не пьющему…
— Ром, — смотрю на него вымученно. — Уходить в запой я не планирую.
— Хочется верить. Только оно знаешь как происходит… Не планируешь, а потом бац! И ты уже глубоко зависим.
— Я тебя услышал.
— Ну а если откровенно… Из-за Харитоновой настроение такое? — спрашивает напрямую. — Я так понимаю, тоже получил письмо счастья?
