— Я не лгала тебе, Куп, — спокойно ответила она. — Я просто… не стала вдаваться в подробности. Я не знала, что для тебя это так важно!
Но она знала, что это важно, знала и боялась, что может все испортить.
— А твоя девичья фамилия случайно не Уэстерфилд? — спросил Куп.
Валери склонила голову набок, потом кивнула.
— Ах ты, обманщица! — воскликнул Куп. — Позор! Ты притворилась бедной, а оказывается… — Куп не договорил.
Он был ошеломлен, растерян, оглушен. Состояние Уэстерфилдов было одним из самых больших в мире, не говоря уже о Соединенных Штатах.
— Я никого не вводила в заблуждение, — возразила Валери. Она старалась говорить спокойно, но по лицу ее было видно, что она нервничает. Валери давно хотела сказать Купу правду, но не знала, как он отреагирует. Такая новость могла оглоушить кого угодно.
— Однажды я был в «Марисоле», — сказал Куп мрачно. — Я снимался неподалеку, и твоя мать пригласила меня в гости. Этот твой так называемый «маленький домик у моря» на самом деле больше, чем «Отель дю Кап». И если бы ты действительно превратила его в отель, то у тебя останавливались бы только президенты и главы иностранных государств. — Он покачал головой. — Нет, Валери, ты можешь оправдываться сколько угодно, но все равно ты поступила… нечестно.
Но он выглядел уже не таким сердитым, и у Валери немного отлегло от сердца. Уэстерфилды были крупнейшими банкирами восточной части страны — своего рода американскими Ротшильдами. Сложные родственные отношения связывали их с Асторами, Вандербильтами, Рокфеллерами и еще многими известными семейными кланами — и не только в Штатах, но и по всему миру. Рядом с Уэстерфилдами даже Мэдисоны выглядели как жалкие нищие, и Куп испугался, что попал в ловушку еще более страшную, чем с Алекс. Впрочем, он тут же подумал, что Валери сама распоряжалась своими капиталами и не должна была ни перед кем отчитываться. Кроме того, его собственные финансовые дела наконец-то пришли в порядок, поэтому со стороны их союз вряд ли мог быть расценен как охота за деньгами.
И все-таки он был до глубины души потрясен тем, что Валери ни слова ему не сказала, а он ни о чем не догадался.
Впрочем, догадаться было довольно трудно — другой такой скромной и непритязательной женщины Куп не встречал.
Да и любой на его месте решил бы, что перед ним — вдова, которая живет на небольшую ренту, оставшуюся от мужа.
Куп, правда, знал, сколько Джимми платил ему за аренду флигеля, однако это его не насторожило. Джимми — это Джимми, рассуждал он, а Валери — это Валери, и у них могли быть разные источники дохода.
Но теперь Куп многое понял. Он понял, откуда у Джимми деньги, понял, как вышло, что Валери коротко знакома со многими знаменитыми людьми и сильными мира сего.
А ведь когда-то он удивлялся тому, что Валери побывала в Лондоне, в Париже и других городах Европы!.. Ни словом, ни одним своим поступком она не дала понять, что не стеснена в средствах.
Но, тотчас подумал Куп, это было еще до того, как он начал за ней ухаживать, а значит, она не обманывала его сознательно. Просто Валери привыкла довольствоваться малым и никогда не требовала ничего сверх необходимого — это-то и ввело его в заблуждение!
Куп долго сидел неподвижно и смотрел на Валери, пытаясь переварить потрясающую новость. Потом он откинулся на спинку стула и расхохотался.
— Знаешь, что я тебе скажу?! — воскликнул он. — Даю тебе честное слово, что больше никогда не буду тебя жалеть!..
Я видел, что тебе тяжело ухаживать за Джимми, и хотел нанять для него сиделку за свои деньги, потому что думал — ты не можешь себе этого позволить! А на самом деле… На самом деле ты могла нанять для него целый полк сиделок, медсестер, знаменитых врачей, поместить его в лучшую частную палату!.. Да что я говорю — палату. Ты могла выстроить для него целую больницу, где было бы все необходимое!
Но, говоря все это. Куп подумал, что, если они поженятся, он не может позволить себе жить на ее деньги. Это он должен содержать ее, а не наоборот. Разумеется, Валери может тратить свои миллионы как ей вздумается, но Куп твердо решил, что все, развлечения, путешествия, рестораны и драгоценности он будет оплачивать из своих доходов.
Не хватало еще делать женщине подарки на ее же деньги!
Пусть другие поступают так, но с ним этого не будет.
— Если в «Марисоле» опять не будет работать унитаз, — закончил он решительно, — я вызову водопроводчика за свой счет. Не представляю, что бы ты делала, если бы мне не подвернулась эта роль?
Все рассмеялись, и только Валери поняла, что он имел в виду. Куп очень не хотел оказаться в таком же положении, в какое он попал с Алекс. Впрочем, с Алекс дело было не только в деньгах, но и в их разнице в возрасте, в нежелании Купа иметь детей, в его страхе выставить себя перед всем миром заурядным альфонсом, а также в отрицательном отношении к нему Артура Мэдисона. Но все это к Валери было неприложимо — они были почти ровесниками и не собирались заводить ребенка. Что же касалось денег, то Куп снова твердо стоял на своих собственных ногах и был совершенно независим с финансовой точки зрения.
— Если вы вызовете водопроводчика, с мамой будет припадок, — расхохотался Джимми. — Она считает, что неработающий унитаз придает «Марисолу» совершенно особое романтическое очарование — равно как и протекающая крыша и сломанные жалюзи. В прошлом году я едва не сломал ногу, когда подо мной провалилось южное крыльцо. Но маме нравится самой устранять неполадки, так что…
— Как ты думаешь, вернусь я оттуда живым? — простонал Куп, но на самом деле он был почти счастлив. Он влюбился в «Марисол» еще много лет назад, когда мать Валери пригласила его к себе в гости. Это было поистине бескрайнее поместье, на территории которого были и конюшни, и эллинги, и гостевые домики, и поля для гольфа, и огромный сарай из толстых почерневших бревен, в котором Куп проторчал чуть не все выходные, потому что там стояло с полдюжины редчайших антикварных автомобилей. Но и это было еще не все. «Марисол» был известен на всю страну, потому что там часто бывали члены клана Кеннеди и даже сам президент, чья летняя резиденция находилась неподалеку.
Когда ужин закончился и все разошлись, Куп все еще не мог опомниться.
— Больше никогда не обманывай меня, — сказал он строго.
— Я тебя не обманывала. Я просто… молчала, — ответила Валери.
— Не молчала, а умалчивала, — поправил Куп. — Это совсем разные вещи.
— Умалчивать о чем-то можно в корыстных целях. А я именно молчала. Скромно молчала, — заметила Валери. — Мог бы и оценить хотя бы эти мои достоинства.
Куп кивнул. Ее скромность тоже ему нравилась — как и ее изящество, остроумие и строгая простота. Именно эти качества выделяли Валери среди других женщин. Даже в джинсах и светлой блузке она выглядела настоящей аристократкой.
