Я уставилась на Лили, шокированная тем, что она только что сказала.
– Если бы вы действительно были так счастливы, как ты мне только что живописала, – добавила она спокойно, – ты бы просто меня послала к черту.
– Так и надо было сделать.
– Но вот чего ты не понимаешь до сих пор, Фейт, стоя здесь и обвиняя меня, так это того, что я желала тебе только добра.
– Ты все время повторяешь, что желаешь мне только добра, но это все ложь.
– Нет. Это правда.
– Это неприкрытая ложь, Лили. Потому что если бы ты желала мне только добра, ты не распространяла бы в прессе грязных слухов о моем муже! – Бокал Лили замер в воздухе. – Ведь это была ты, – просто сказала я. – Она смахнула с юбки невидимые крошки. – Ты, не так ли? – повторила я.
– О чем ты говоришь? – недовольно спросила она.
– Это ты сливала помои газетчикам.
– Фейт, я…
– Брось, даже не пытайся отрицать, потому что я узнала это из достоверного источника. И что хуже всего, это была неправда. Это была жалкая попытка очернить Питера и еще немного подтолкнуть наш развод к его логическому концу. Все это проделала ты, – сказала я удивленно. – Долгое время я считала, что это, должно быть, Энди, а потом решила, что это Оливер с работы Питера. Но про тебя, Лили, несмотря на всю твою нелепую одержимость, я не подумала ни разу. Потому что мы лучшие подруги, или ты забыла? Нашей дружбе уже двадцать пять лет.
– Я… – Ей явно трудно было подобрать слова, да я и не дала ей этой возможности.
– Зачем ты так поступила? – продолжала я. – Мне действительно интересно. Что я такого сделала, чтобы навлечь на себя твой праведный гнев? Чем я тебя обидела, что ты сочла себя вправе обойтись со мной подобным образом? Все, что я знаю, это то, что корнями твоя обида восходит к достопамятному ужину, когда мы отмечали годовщину свадьбы. Что-то произошло тем вечером… Вспомнила! – вдруг воскликнула я. – «Отелло».
Все дело в этом? В том, что я случайно упомянула ту пьесу? Я ненароком напомнила тебе о том единственном случае, когда ты не смогла победить. Это всегда было для тебя больным местом, не так ли, так что ты решила сразу же, тем же вечером, наказать меня.
– О, не говори ерунды, – отмахнулась она, – можно подумать, спустя восемнадцать лет это еще может меня волновать.
– Тогда что тебя подтолкнуло, Лили? Я хочу понять. Все это чушь, что ты желала мне добра, а сама при этом разрушала мой брак и карьеру Питера. И за что ты была так сердита на него? Ведь он никогда не причинял тебе зла.
– А вот тут ты ошибаешься! – крикнула она в ответ. – Он причинил мне зло.
– Неужели?
– Ты не все знаешь о Питере, – взвизгнула она, – ты не знаешь, что он пытался сделать с моей жизнью. Да, есть вещи, о которых тебе не известно, – пронзительно выкрикнула она. – Я кое-что обнаружила год назад.
– Что ты обнаружила? – удивленно спросила я. – О чем ты, черт возьми, говоришь?
– Я скажу, – спокойно согласилась она и снова села. – Год назад, – начала она, явно нервничая, – в ноябре, я обедала с Ронни Китсом – это издатель нашего журнала. Ты видела его на матче поло.
– Помню. И при чем здесь он?
– Ну, – продолжала она, тяжело дыша, словно испытывала физическую боль, – я тогда проработала только месяц, и Ронни, хоть ему и не следовало этого делать, признался мне в одной ужасной вещи. – Теперь Лили часто вдыхала через нос, в глазах ее стояли слезы. – Он сказал мне, – ее нижняя губа задрожала, – что, когда рассматривали мою кандидатуру на должность главного редактора, он получил рекомендации на меня от четырех людей. Одним из них был Питер.
– Да. Я знаю.
– Ну, Ронни вообще болтун, а тут он еще немного выпил, и он сказал мне… – она вытащила салфетку из коробки, – что один из четверых дал обо мне крайне нелестный отзыв.
– И?
– И в результате они долго обсуждали, взять меня на эту должность или нет.
– И?
– Совершенно ясно, что это была обдуманная попытка подставить меня. Зная, что Питер никогда меня не любил, я поняла, что это мог быть только он.
– Но ты же получила работу, – заметила я.
– Но я могла ее не получить, и это едва не произошло! – воскликнула она.
– И ты винишь в этом Питера?
– Да! Виню!
– А, понятно. Так что ты решила ему отомстить.
– Вот именно, – огрызнулась она, вставая. – Я решила отплатить ему той же монетой. Потому что в этой жизни, Фейт, ты – либо победитель, либо побежденный, а я – победитель!
Мне хотелось рассмеяться.
– Ты сумасшедшая, – сказала я, поднимаясь ей навстречу. – То, что ты сделала, глупо, низко и грустно.
– Я не сумасшедшая! – изрыгнула она в ответ.
– Сумасшедшая. Да-да, ты не в своем уме, это же очевидно.
– Но неужели ты не понимаешь, Фейт? Это был пик моей карьеры. Быть главным редактором журнала значило для меня все – я стремилась к этому всю жизнь. Я хотела заставить этих жирных телок, с которыми мы учились, подавиться своими словами. Ты что, не помнишь, как они потешались надо мной, когда я пообещала, что буду главным редактором модного журнала? Они смеялись надо мной, Фейт, – эти богачки с их пони, богатенькими мамочками-папочками и дорогими шмотками. И я тогда пообещала себе, что я им еще покажу. И показала, Фейт, – последнее слово осталось за мной! А потом я вдруг узнаю, что Питер чуть не испортил мне всю игру.
– Вот в этом ты ошибаешься.
– Нет, – настойчиво повторила она, – это был он.
– Это был не он, – сказала я.
– А я говорю тебе – ОН!
– Неужели? Ну и где же доказательства?
– Да ладно, Фейт, брось, мне не нужны доказательства. Я ему никогда не нравилась, кому же еще быть, если не ему?
– Одному из трех оставшихся. Потому что я слово в слово знаю то, что Питер сказал Ронни Китсу о тебе. Повторить это тебе, Лили? Тебе интересно? Ну, всю речь дословно я не смогу воспроизвести, но она пестрела выражениями типа «Огромный талант, особое видение и увлеченность». Ах да, еще он упомянул твое «непревзойденное образное мышление», а также «блестящие издательские способности». Еще он похвалил твой «острый ум», «интеллект» и сказал, что ты умеешь писать «как волшебница». Он взял с меня клятву, что я не проговорюсь, потому что это был конфиденциальный разговор, но я пересказываю его тебе.
К этому моменту Лили совершенно потеряла дар речи и просто остолбенела.
– Ты ошиблась, Лили, – тихо повторила я. – Питер дал тебе блестящую характеристику.
Она уставилась на меня, не моргая. Затем глаза ее совершенно округлились, и она хлопком прижала левую ладонь к губам.
– О нет.
– Ты копала не под того человека.
– Я…
– О чем ты думала? Наверное, ни о чем, кроме собственного самолюбия.
