– Папа звонил, хотел поговорить с тобой, – сообщила Джесс.
Сама не зная почему, Эбби встревожилась, ожидая услышать плохие новости.
– Что случилось? – с беспокойством спросила она.
– Ему только что звонили какие-то журналисты, спрашивали, правда ли, что вы разводитесь, – пояснила Джесс. – Сюда тоже кто-то звонил, но я включила автоответчик.
У Эбби заныло в груди. Она могла бы поспорить на свою месячную зарплату, что за всем этим стояла Рокси. При этом месть злобной женщины не шла ни в какое сравнение с местью исполнительного директора, испугавшегося, что конкуренты могут создать телевизионную передачу лучше, чем у нее, да еще с ее ведущей. А кто еще мог пустить слух о том, что они с Томом разводятся? Даже если Рокси не знала ничего наверняка, но эти слухи, без сомнения, распустила она.
– Папа думает, что ты сама заплатила этим журналистам, чтобы создать себе рекламу, – нерешительно добавила Джесс.
Эбби изумилась:
– Джесс, но это же чушь. Ты же знаешь, я изо всех сил старалась оберегать тебя и твоего отца от всяких скандалов. Перед отъездом в отпуск я давала интервью журналистке из журнала «Стайл». Так вот, я настолько боялась, что известие о нашем разводе может попасть на страницы прессы, что врала ей напропалую. Я не хочу, чтобы люди знали больше того, что знаем мы с твоим отцом.
Эбби с тревогой посмотрела на дочь. Джесс снова выглядела замкнутой, вся ее открытость, вернувшаяся во время отпуска, внезапно исчезла. Вот каким оказалось возвращение к реальной жизни. Эбби вздохнула. Ладно, разговор с Джесс мог подождать. Она набрала номер телефона Тома.
Том схватил трубку после первого же звонка. И тут же перешел в наступление.
– Как ты смеешь обсуждать нашу личную жизнь с кем попало?! Наверное, изо всех сил стараешься сделать рекламу своему дурацкому шоу? Но я не хочу, чтобы при этом трепали мое имя… и имя Джесс. Могла бы найти другой способ попасть на страницы газет. Откуда у них номер моего телефона?
Если Эбби и потрясла неприкрытая злоба, звучавшая в голосе Тома, она скрыла это. Эбби понимала, что Том не может простить ей крах их брака, так что не следовало удивляться тому, что он обвиняет и будет обвинять во всем ее.
– Я никому не говорила о том, что мы расстались, и я не знаю, откуда у журналистов номер твоего телефона, – спокойно объяснила Эбби, хотя и не ожидала, что Том ей поверит. Наверняка Рокси нашла номер его телефона в ее досье. – Я тоже не желаю никого впускать в свою личную жизнь, и если ты считаешь, что статьи в газетах о нашем разводе пойдут мне на пользу, то глубоко ошибаешься.
– Ошибаюсь? – возмутился Том. – Я скажу тебе, Эбби, в чем я ошибался. Я ошибался, когда верил тебе все эти годы. Я ошибался, когда думал, что знаю тебя. На самом деле я совершенно тебя не знал. Ты просто обожаешь рекламу, а на меня и Джесс тебе наплевать.
Эбби хотела сказать Тому, что это несправедливые обвинения, но промолчала. Что ж, в чем-то он и прав. Да, она никому не говорила о том, что они разошлись, делала все, что в ее силах, чтобы слухи не просочились в прессу. Но она изменила мужу, и она виновата в том, что их брак распался. Все упиралось в это, круг замыкался.
– Я никому ничего не говорила, – повторила Эбби, – но если ты мне не веришь, то можешь оставаться при своем мнении. Прошу тебя, ничего не говори журналистам, этим займутся люди из моей пресс-службы. – И тут же почувствовала, что зря упомянула пресс-службу. У Тома, наверное, создалось впечатление, что с ним разговаривает не Эбби Бартон, его жена, пусть и бывшая, а какая-то голливудская кинозвезда, у которой имеется своя пресс-служба. А таких звезд Том просто ненавидел.
Значит, круг замкнулся? Как бы она ни пыталась доказать обратное, Том будет считать, что она специально устроила ненавистную ему шумиху.
– Том, мне очень жаль, что так получилось. Но я постараюсь все уладить. Хотя огласки все же избежать не удастся. – Эбби помолчала, собираясь с духом. Сейчас или никогда. Настало время расплачиваться за грехи. – Я свяжусь со своим адвокатом и позвоню тебе на этой неделе. Нам надо будет обсудить такие формальности, как финансы, продажа дома, регламент посещений Джесс.
– Отлично, – рявкнул Том.
Эбби положила трубку и почувствовала, что у нее дрожат руки. Зазвонил телефон, Эбби проигнорировала его. Но тут же зазвонил мобильный, и только увидев по номеру, что звонит ее помощница, Эбби ответила.
– Привет, Катя. Что случилось? – спросила она, хотя уже знала ответ.
– Эбби… понимаете… – смущенно начала Катя, – мне тут звонят, а я не хотела беспокоить вас, вы же только что вернулись из отпуска, но… понимаете, они хотят знать, правда ли, что вы с Томом разошлись. И я не знаю, что мне говорить.
Эбби даже стало жаль Катю. Она открыла блокнот и приготовилась записывать.
– Так, Катя, кто звонил? Что именно они говорили?
Записав ответы Кати, Эбби позвонила Селине, но по ее тону поняла, что Селина не может говорить свободно.
– Как дела? – спросила Селина. – Надоели телефонные звонки?
– Ты не можешь говорить, да? – спросила Эбби.
– Да, именно так. С удовольствием встретилась бы с тобой и выпила чашечку кофе, но не могу. Позвони лучше с этим предложением нашему общему другу.
Эбби поняла, что надо звонить Майку.
– Ладно, позвоню, – ответила она.
К тому времени когда Эбби дозвонилась до Майка, она уже твердо убедилась, что это не кошмарный сон. Катя и Селина перезванивали по нескольку раз, и теперь перед Эбби лежал большой список имен журналистов, желавших узнать подробности ее личной жизни.
Майк, только что прилетевший из Парижа, сказал, что знаком с Надей Вильсон, одним из лучших в стране специалистов по связям с общественностью. Он пообещал, что позвонит ей, попросит поработать с прессой и придать всей этой истории с разводом пристойный вид.
– А как можно придать пристойный вид разводу?
– Не волнуйтесь, шумиха скоро пройдет, – заверил Майк тоном человека, повидавшего на своем веку больше разводов, чем адвокат, специализирующийся на разводах. – Берегите себя, Эбби, это важнее всего. И берегите Джесс. Ей будет трудно, когда история о разводе ее родителей появится в газетах. Да и вам придется нелегко. Может, вам следует посетить психотерапевта?
Эбби подумала, что Майк часто удивляет ее своими словами. Но он действительно заботился о ее благополучии, а не только о своих двадцати процентах.
– Вы хороший человек, – поблагодарила она, тронутая его поддержкой.
– Вы, наверное, хотите сказать, что я хороший агент? Я самая настоящая акула, – пошутил Майк. – Я забочусь о том, чтобы вы процветали, иначе с чего будут набегать мои двадцать процентов?
