Эмили застонала. Глаза широко распахнулись. Это было так прекрасно. Она чувствовала, как испещрённый прожилками вал давит на её губки. На лобок. На живот. Он был горячий и пульсирующий.
Из любопытства она бросила на него быстрый взгляд. Господи, он был больше, чем она ожидала. В её голове зазвучал слабый голос паники.
Он ведь не думает, что сможет засунуть в неё эту штуку.
Это просто невозможно.
Ровик сжал её подбородок и захватил губы. Он целовал её, пока она не задохнулась.
А затем вошел в неё.
Эмили оторвалась от его рта, резко вздохнув. Его член пронзил её вход.
– Ровик!!
Казалось, что его рвёт на части, прежде чем он смог выговорить:
– Потерпи минутку.
– Я…
Он толкнулся вперёд, заставляя её киску принять член.
Её крик замер в горле. Голова закружилась. Чертовски больно, но эта боль так чертовски хороша. Боль и удовольствие слились в одно. Она не могла принять его глубже, но и не хотела, чтобы он останавливался. Это было невыносимо. Она заплакала, когда он стал двигаться вперёд и назад.
– Ровик!
Он со страданием выдохнул, словно был уже на пределе.
– Мне остановиться?
– Н-нет…
Он вновь поцеловал её с такой любовью.
– Расслабься, – сказал он, улыбаясь. – Говорят, что в первый раз женщинам всегда больно.
– Но как ты узнал?
– В тот момент, когда ты зашла в закусочную, – он окинул её взглядом, – на тебе словно крупными буквами было написано «девственница». Теперь посмотри на меня и расслабься. Я хочу, чтобы и тебе было хорошо. Это всё для тебя. Если бы ты только знала, какое удовольствие мне даришь. Я словно на небесах.
Эмили обняла его за шею и посмотрела прямо в глаза. Киска горела огнём. Его член дотла сжигал её нутро. Она глубоко вздохнула. Ещё раз, медленнее, пытаясь успокоить своё скачущее сердце.
Ровик просунул руку между их соединенными телами, прошёлся по ее вьющимся волосикам, нашёл клитор и начал нежно его натирать.
У неё перехватило дыхание.
– Расслабься, – ворковал он. – Я заставлю тебя чувствовать себя хорошо. Я должен был сначала доставить удовольствие тебе, но был слишком нетерпелив. И разве можно меня обвинить? Ты так чертовски соблазнительна.
Внутри волнами накатывал сладкий экстаз, отправляя её в небытие, где удовольствие и боль вальсировали в одном порочном танце. Ровик давил и погружался, дюйм за дюймом, пытаясь войти полностью. Её киска сокращалась вокруг его скользкого вала, протестуя против сладкого вторжения. С диким рычанием он дернулся и на мгновение замер. Он вонзился глубоко, по самые шары. Член пульсировал внутри, как живой, дьявольски горячий. Эмили была переполнена и опасалась, что разорвется пополам, если он попытается двигаться.
Ровик поцеловал ямочку на её шее. Очень медленно вышел и осторожно толкнулся внутрь. Она наблюдала за ним с широко открытыми глазами, благоговея от ощущений. Удовольствие. С ног до головы её охватывала только радость. Весь дискомфорт быстро прошёл и был забыт. Он пригвоздил её к месту взглядом и весом своего тела. Он вытащил член, пока головка почти полностью на покинула её вход, и медленно погрузился внутрь, пока не прошел весь путь до конца. Вихри огня лизали основание её позвоночника, обжигая и так уже перегретое тело.
– Ровик…
Он поцеловал её и увеличил темп. Она игриво мяукнула, и он успокаивал еёе всё большим количеством поцелуев, пока его толчки, не прекращаясь, становились всё сильнее и сильнее. Эмили стонала, бессознательно призывая его брать её всё быстрее и быстрее. В ней скопилось чистое удовольствие, и она внезапно оказалась на грани кульминации. Он вонзился один раз. Дважды…
Она взорвалась. Мир на мгновение померк, пока она затерялась в этом шторме экстаза. Как только она пришла в себя, Ровик рывком достиг развязки. Член завибрировал внутри, высвобождая семя.
Эмили упала в изнеможении, когда всё закончилось. Комната вертелась вокруг, пока она наслаждалась отголосками своего оргазма.
Ровик прижал её к груди и заключил в крепкие объятья. Вдохнул у неё за ушком. Его дыхание жаром опалило кожу. Она моргнула. Её внимание было приковано к сладкому гудению в киске, липкой сырости на бёдрах и его до сих пор не прошедшей эрекции.
Внезапная дремота отяжелила её веки.
Эмили заснула.
Ровик вёл переговоры с Джерико в своем кабинете, чтобы не отстать от дел, когда повеяло ароматом бекона, скворчащего на сковородке. Он был на ногах уже более часа, оставив Эмили досыпать под одеялом. Оказалось, что она уже проснулась и теперь готовит завтрак.
Легкая улыбка коснулась уголка его рта. Наверное, она проголодалась. Он чувствовал себя виноватым за то, что прошлой ночью несколько безбожных часов не давал ей спать. Её пьянящий аромат по-прежнему наполнял его ноздри. Он вспоминал мягкость её кожи и то, как она стонала, когда он подвёл её к удовольствию. Одна мысль об этом вызвала острые ощущения прямо в его члене. Может, ему стоит предложить помощь на кухне и, может, предложить ей по-быстрому…
Он покачал головой, избавляясь от сладострастного искушения.
Нет, сначала дела. Ему нужно быть деликатнее, ведь она, наверное, устала. Он вымотал её прошлой ночью.
– Штромхайм, ты слышал, что я только что сказал? – раздражённый голос Джерико на том конце телефонной линии вернул его обратно к реальности.
– Извини, мужик, я отвлёкся. Так что ты сказал?
– МакГир находится в сговоре с кланом стонхёрс (Прим.: stone hearth – каменный очаг) с Севера. Когда ты вступил в борьбу со стариком Норманом, ты фактически вступил в борьбу со всем кланом. Чем бы всё это ни закончилось, ничего хорошего не жди.
Ровик презрительно фыркнул. В тот момент, когда он понял, что Дуэйн и шериф были драконами, он уяснил, что насильственный конфликт будет неизбежен. Он никогда не отступит от защиты своих интересов. Пара была священной для дракона, потому что сохранность родственной души приравнивалась к выживаемости вида, а это сила, которая воздействует на подсознание всякого существа, плодящегося под солнцем.
После того, как Ровик вернулся домой, он попросил Джерико исследовать сообщество кровавых в Северной Америке и, в частности, найти любую информацию о Нормане и Дуэйне МакГирах. Как он и подозревал, шериф Норман МакГир был старым кровавым, который за многие годы сменил несколько личин.
