Его настоящее имя было Замрайн, и он был двоюродным братом Джеффри Стонхёрса, главы клана кровавых.
В начале девятнадцатого века Шериф Норман сделал что-то, что заставило его сторониться других, и он с ближайшими родственниками покинул Монреаль. Было неясно, какого рода преступление он совершил и что сподвигло его на самоналоженное изгнание. Несмотря на то, что Шериф стал паршивой овцой в клане, глава стонхёрс и сейчас направит свои силы, если Норман попросит помощи. Независимо от того, насколько тяжёл его грех, каждого дракона ждала неистребимая лояльность со стороны клана, который защитит соплеменников от посторонних.
Конечно, за исключением чёрных драконов.
Среди прочих пород они были изгоями.
Чудовищами.
– Есть ли у тебя какой-то план на случай, если прибудут все кровавые, чтобы вернуть Эмили? – спросил Джерико. – Ты же не думаешь, что они позволят тебе уйти от расправы, не так ли?
– Из-за того, что я обозначил свою собственную половинку? – Ровик издал неприятный звук. – Они могут попробовать, на свой страх и риск.
Настала очередь Джерико презрительно фыркнуть.
– Высокомерный задиристый ублюдок, как обычно. Тебе не приходило в голову, что ты не всегда будешь выходить из сражений победителем?
– До сих пор я не проигрывал.
– До сих пор, – издевался Джерико. – Всё всегда бывает в первый раз.
– Мы сожжём этот мост, когда придёт время. Мужик, она моя пара. Из всех людей уж ты-то точно должен знать, что это значит.
Джерико хмыкнул в знак согласия. Будучи оборотнем, напарник Ровика знал о важности второй половинки, особенно у таких сверхъестественных существ, как они.
– Так и есть, – признался он. – Полагаю, Шериф не доведёт это дело до убийства. Что будешь делать, если они заявятся? Ты не сможешь бороться с ними в одиночку, независимо от того, насколько ты могущественный чёрный дракон. – Насмешливая интонация в его голосе была очевидна.
Джерико помолчал.
– Возможно, ты можешь попросить подкрепления у Гильдии?
Нью-Йорк был плавильным котлом (Прим.: место слияния культур) различных мистических народов. Для того, чтобы иметь возможность жить в этом городе, необходимо было придерживаться правил, установленных Гильдией. Самое первое правило – никаких боевых действий в пределах города, которые могут привлечь нежелательное внимание со стороны нормалов. Большинство людей не обращали внимания на сверхъестественных существ, процветающих среди них. Последнее, чего хочет Гильдия – это раскрыть для нормалов существование мистических народностей.
Нарушишь священное правило Гильдии, и за тобой придет страж и выпнет твою задницу из города после того, как закончит рвать тебя не мелкие кусочки. Так как Ровик решил сделать Нью-Йорк своим домом, он, в связи со своей звериной природой, оказался под пристальным вниманием со стороны стражи. Нью-Йорк ему нравился, потому что здесь никто не вступит с ним в бой без необходимости. В противном случае птенцы-дракончики чаще искали бы с ним конфронтации, ибо он был редким чёрным драконом. Это одна из драконьих заморочек – доминантность и территориальность глубоко укоренились в крови молодых мужчин.
– Гильдия ни за что не станет пачкать руки, помогая чёрному дракону вроде меня. Они набросятся на нас обоих, чтобы мы не разрушили половину города, – сказал Ровик, обдумывая свои варианты. – У меня предчувствие, что они придут за Эмили, судя по тому, как отчаянно они в неё вцепились. Для начала я должен выяснить, почему они её разыскивают. Думаю, попрошу об этом своих соплеменников, неофициально.
– Думаешь, старик поможет? – голос Джерико сквозил сомнением. Его лучший друг знал, насколько были расстроены отношения между отцом и сыном.
– Ему придётся. Когда я вернулся из Ирака, мама постоянно ныла насчёт внуков. Она захочет увидеть Эмили.
– А-а. Когда будете выдвигаться?
– Я бы сказал, чем раньше, тем лучше. Думаю заказать билеты после обеда. Если нам повезёт, мы сможем добраться до ранчо до полуночи, тогда мы сможем остаться до самого первого обратного рейса.
– Короткий будет визит, да?
– Я не могу пробыть долго со стариком под одной крышей, и ты знаешь, почему.
– Ну тогда, пока тебя не будет, я возьму на себя офис. Мы с Элом уже проверили рабочее расписание – у нас сейчас только два активных дела. С ними сможет справиться Мэтт, а я присмотрю за всем остальным.
– По-моему, звучит неплохо.
– Позвони мне, если что-нибудь понадобится.
– Так и сделаю.
Положив трубку телефона на базу, Ровик побрел на кухню, чтобы исследовать источник аромата, вызвавшего у него голод. Эмили поприветствовала его красивой улыбкой.
– Доброе утро. Я надеюсь, ты не возражаешь, что я хозяйничаю на твоей кухне.
– Детка, mi casa es su casa. (Прим.: исп. мой дом – твой дом) – Он подкрался к ней и поцеловал. – Что ты приготовила? Я голоден.
– Яичницу с беконом, тосты и кофе.
– Я буду то же, что и ты. – Ровик не смог сопротивляться и снова её поцеловал. Ему понравился запах шампуня, мыла и чистоты, исходящий от неё. Этим утром она надела свою футболку и пару старых джинсов. Конечно, без бюстгальтера – сквозь ткань проступили соски. В его рту скопилась слюна, к члену устремился жар, и он затвердел.
Чёрт.
– Давай поедим, – сказала Эмили, поставив на стол тарелку с яичницей. – Какой кофе предпочитаешь?
– Чёрный, два кусочка сахара. – Ровик сел.
Эмили положила ему яичницы. – Тост?
– Не нужно, спасибо.
Она сделала кофе для него и тост с маслом для себя. Ровик попробовал яичницу и обнаружил, что она очень вкусная.
– Да ты отличный повар? Просто сокровище, – он захлёбывался от избытка чувств.
Она покраснела.
– Я… всегда о ком-то заботилась. Мама постоянно работала, и я оставалась дома одна. Я убиралась и готовила, или мне пришлось бы остаться голодной. А когда жила с МакГирами, мне тоже приходилось готовить, потому что шериф – ужасный повар.
– Могу себе представить. – Ровик откусил ещё раз. – В общем, я поговорил о нашей проблеме с Джерико и думаю, что лучший план действий – отправиться к моим родителям. Возможно, папа сможет помочь разыскать твою семью.
– К твоим родителям? Куда?
– Они живут в Вако. Техас.
– Техас? – она выглядела неуверенно.
– Не волнуйся, они тебя не укусят. Я уверен, маме ты понравишься. Последние несколько лет она мечтает стать бабушкой.
– Внуки. – Она снова покраснела. – Ты любишь детей?
