Эх, был бы жив мой Жека! Жили бы мы спокойно бок о бок и вместе бы старились. А теперь что? Он навсегда останется молодым, а меня ждет одинокая старость. Эта мысль окончательно вогнала меня в тоску. Почему так несправедливо? Чем я заслужила свое одиночество? Чем я хуже других? Многие ведь живут вместе без любви и совершенно не ценят друг друга. А я так любила Жеку, но у меня его забрали. Его забрали, любовь осталась. Нерастраченная…
Мне захотелось завыть в голос. Еще чуть-чуть, и это случится. Я больше не могла оставаться наедине со своими мыслями и решила позвонить Алке. Ложится она всегда поздно. Заодно напомню ей, что нужно утром подъехать в ресторан и забрать декорации. Иначе пропадут, а они нам еще могут пригодиться.
Едва услышав в трубке ее голос, я не удержалась и всхлипнула.
– Глаша, что случилось? Свадьба не удалась? – с тревогой спросила она.
– Со свадьбой-то полный порядок. А вот себя жалко. Алка, мне очень плохо!
– Девки твои что-нибудь откололи?
– При чем тут они, – я уже всерьез плакала, промокая глаза подвернувшейся под руку бумажной салфеткой с логотипом «свадебного» ресторана.
– И по какому же тогда поводу грусть-тоска? – не поняла подруга.
– По поводу душевного и физического одиночества.
– Приехали! Давно тебе говорю: заведи себе какого-нибудь, хоть мимолетного любовника.
– Алка, он ведь не кошка и не собака. На рынке не купишь.
– Положим, купить у нас теперь все можно, но в плане любовников это не вариант. Антисанитарно и ненадежно.
– И где, по-твоему, я должна его искать?
– Ты же каждый день с кучей людей общаешься. Неужто ни одного не встретила, на кого глаз бы лег?
– Во-первых, почти ни одного. А во-вторых, моему глазу лечь мало. Надо еще, чтобы и его глаз тоже…
– Для этого самой надо постараться. Мне ли тебя учить привлекать мужское внимание!
– Алка, меня до такой степени никто не зацепил, чтобы, как говорит моя Мавра, по его поводу париться. Сама ведь знаешь: мужиков нашего возраста или чуть постарше, чтобы был приличный, симпатичный и свободный, раз-два и обчелся.
– Запросики у тебя! Таких, как ты сказала, не раз-два и обчелся, а вообще в природе не существует. Обычно если приличный, то несимпатичный. Если симпатичный, то наверняка неприличный. А уж если свободный, то уж на все сто неприличный. Единственное исключение – вдовец, которого еще не успели снова захомутать.
– Видишь. Значит, для меня ситуация безнадежная.
– А ты попробуй планку снизить.
– Осетрина второй свежести? – невесело усмехнулась я.
– При чем тут свежесть. Обрати внимание на несвободных.
– Семью разбивать? Ни за что! – отрезала я.
– Вот чистоплюйка-то! Какое тебе дело до чужой семьи?
– Знаешь, когда у тебя Вовку уводили, по-моему, ты от радости до потолка не прыгала.
– Речь не о нас с Вовкой, – оскорбленно отозвалась подруга. – И вообще, я же тебя не уговариваю совсем мужика уводить. Просто попользуйся – как любовником.
– Нет, Алка, это нечестно. Я так не могу. На чужом горе счастья не построишь. Точно знаю.
– Да кто говорит о счастье! Хоть отвлечешься. Кровь разгонишь, и ладно. Сколько нашего с тобой бабьего века осталось? С гулькин нос. И никто, между прочим, не думает, честно это или нечестно. Мужик вон и в шестьдесят, и даже в восемьдесят может новую семью создать и даже ребенка родить. Посмотри на наших пожилых знаменитостей. У них как эпидемия началась. Женятся на молоденьких и клепают детей моложе внуков. И все нормально. А мы уже старые калоши. Вон у меня уже внучка.
– Ну у тебя хоть Вовка есть, – я опять всхлипнула.
– Слушай! – вдруг с большим воодушевлением воскликнула Алла. – А ну их на фиг, наших ровесников. Может, тебе молодого завести?
– У Сашки, что ли, отбить? – сквозь слезы засмеялась я.
– Зачем отбивать? – на полном серьезе продолжала моя подруга. – Может, среди ее знакомых найдется пока еще бесхозный! Знаешь, бывают такие – робкие, но не в ущерб качеству. Как говорят, в тихом омуте черти водятся. Может ведь настоящий вулкан оказаться. И потом это сейчас вообще модно и в тенденции, чтобы женщина сама в возрасте, а мужик молоденький. Специалисты, между прочим, утверждают, что идеальное сочетание возрастов, это когда мужику лет двадцать—двадцать пять, а женщине сорок пять. У обоих пик сексуальности. Оба хотят. Мужик много может, а женщина все умеет. Говорят, самый смак.
– Что ж ты сама-то теряешься?
Слезы мои уже высохли, уступив место смеху, который я с трудом сдерживала, чтобы не обидеть подругу. Она вложила в свои слова столько страсти! Неужто саму на юношей потянуло?
– У меня Вовка есть, пока обойдусь. Но вот если он, сволочь, еще раз загуляет…
Прозвучало это скорее не угрожающе, а как затаенное желание, чтобы все именно так и случилось.
– Алка, неужели тогда молодого заведешь?
– Тогда и посмотрим! – рявкнула она. – И вообще, не заговаривай мне зубы. Мы сейчас твои проблемы обсуждаем.
– Нет, молодые меня не возбуждают. Педофильских склонностей не имею.
– Двадцать пять лет – это совсем не педофильские склонности.
– Да ну. Они и в двадцать пять еще какие-то молочные. Мои сексуальные рецепторы на них не реагируют.
– Глаша, ты себе просто это внушила.
– И не думала внушать. Ну не возбуждает меня зеленая молодежь.
– Возьми чуть постарше, – деловито продолжила Алка. – Лет тридцати пяти. В этом возрасте иной мужик уже не очень хорошо сохранился и по виду тянет на сорок с гаком. Считай, твой ровесник, а значит, для твоих рецепторов вполне подходит. К тому же многие в этом возрасте теперь освобождаются. После первого брака развелись, а во второй еще не вступили.
– Этим я не подойду. Их как раз на двадцатилетних тянет. На свежачок.
– Глаша! Ну почему у тебя с мужиками вечно полная безнадега? – возмутилась Алла.
– Потому что чувства невозможно запланировать. Они или приходят, или нет.
– Глупости! Если ты хочешь влюбиться, то должна на это настроиться. А у тебя башка чем угодно занята: работой, девчонками, хозяйством. Всем, кроме дела.
– Дела? – переспросила я. – Мне кажется, как раз наоборот: дело – это моя работа, мои дочери, хозяйство наконец.
– Именно в этом и заключается твоя глубочайшая ошибка, – назидательно произнесла Алла. – Чтобы заполучить мужика, надо как следует поработать. Не менее, между прочим, серьезное и трудное дело, чем организовывать наши праздники. Требуется полная отдача. Вот в двадцать лет ресничками хлопнешь, бедрышками поведешь, и мужик твой с потрохами. А когда сорок пять, сама понимаешь. Реснички могут и отвалиться, а бедрышком можно что-нибудь своротить.
– Алка, не путай меня с собой. У меня с объемом бедер пока порядок, нормы не превышаю, – на меня вдруг напала стервозность.
