– Алка, не путай меня с собой. У меня с объемом бедер пока порядок, нормы не превышаю, – на меня вдруг напала стервозность.
– Тургор все равно не тот, – оставив без внимания мой выпад, заметила Алка.
– Какой еще тургор? – не поняла я.
– Темнота. Тургор – это упругость кожи. И мяса тоже, – подумав, добавила она. – А уж о конкуренции в нашем возрасте вообще молчу. Хорошего мужика добиться – как войну выиграть.
– Знаешь, что-то мне не хочется кого-то с боем брать. И кроме того, ты, Алка, абсолютно не права. Вот я на Сашку и ее подружек гляжу. Двадцать с небольшим лет, ресницы, бедра и тургор твой – в полном порядке. Все при них. Умницы-красавицы. И почти все не замужем.
– Не путай божий дар с яичницей, – устало выдохнула Алла. – Ты и меня не слушаешь, и у самой в голове полная каша. Давай-ка разложим по полочкам. Замужество, женитьба, жених, свадьба – это одна полочка. Любовник, чувства, секс – совсем другая. Пусть Саша и ее подруги не замужем, но у каждой из них, уверена, есть мужик. Хоть какой-нибудь, хоть завалящий. А у иных, может, даже два, а может, и больше. Иными словами, у них отношения, секс, а у тебя – вообще ничего и никого. И в этом твоя основная трудность. Сколько уже лет ты одна?
– Да лет девять… нет, десять, – посчитала я.
– Господи, неужели уже десять! – Алка присвистнула. – Надо же, время летит. Слушай, подруга, у тебя же тело – совсем не обихожено!
– У меня душа обихожена, – немного обиделась я.
– Душу пока оставим в покое.
– Считаешь, тело важнее?
– У тела времени меньше осталось, чем у твоей души. Она у тебя и в шестьдесят такой останется, а с телом – беда.
В железной логике Алке не откажешь. До чего четко сформулировала!
– Телом надо успеть попользоваться, пока еще есть чем, – добавила она. – Ох, где бы тебе мужика найти? Как же я раньше об этом не подумала.
– Раньше нам с тобой некогда было. Вели борьбу за существование, – напомнила я.
– Точно. Лучшие годы неизвестно на что угрохали.
– Зато мы теперь обе самостоятельные женщины.
– Твоя правда, – согласилась она. – Видимо, у тебя, Глаша, весь пар на это и уходил. А теперь жизнь устаканилась, девки подросли, вот ты и затосковала. Может, кого-нибудь из Вовкиных приятелей подкинуть? Но какие-то они все некондиционные. Да ты и сама их знаешь. Ну просто кривой, хромой и горбатый из анекдотов. Один пьет запойно, другой любит девочек не старше восемнадцати, любил бы и помоложе, но уверяет, что чтит Уголовный кодекс, в чем я лично сильно сомневаюсь. Земсков – импотент. Это все знают, да он и сам об этом на каждом шагу говорит. Он даже на платонические чувства не способен. У него единственная любовь – деньги. У Карамышева жена – настоящая баба яга, следит за каждым его шагом. И ростом он не вышел, на полголовы ниже тебя. На фига тебе такие? Кто еще остался? А-а, Лебедев!
Лебедева я помнила смутно, поэтому полюбопытствовала:
– С ним-то какие проблемы?
– Место жительства. Он теперь в Лондоне. Практически постоянно. Последние два года сюда не приезжал. Зато у него жены нету. Два года назад точно не было. Сперва-то, когда уезжал, где-то себе в жены англичанку нашел, чтобы там было легче осесть. Но после у них не заладилось, и они то ли развелись, то ли она вообще померла, наверняка не скажу, забыла. И про наследство не помню. Какая-то там история интересная. То ли жена что-то от кого-то получила, то ли Лебедев после нее получил… Совсем голова дырявая. Ничего не помню. Слушай, – почти пропела она. – Я придумала. Ты покупаешь себе тур в Лондон. Я тебе даю с собой какую-нибудь фигню, и ты заезжаешь к Лебедеву якобы передать от меня посылку. Все как бы невзначай. Чинно и благородно. На месте осматриваешься. Если выясняется, что путь свободен, то есть никакой жены по-прежнему нету, начинаешь работу. Там это просто. У всех наших жуткая ностальгия. Они землякам до поросячьего визга радуются. Тем более заехала симпатичная женщина, с которой у него куча общих знакомых. Наверняка он тебя куда-нибудь пригласит, отношения завяжутся, потом переписываться начнете…
– Погоди, погоди, – перебила я. – Вдруг он мне вообще не понравится? Или я ему.
– А я тебе его фотку покажу. Как раз два года назад снимали. Кстати, странно, почему ты-то у нас тогда не была, когда он приходил? Видимо, у тебя возник очередной аврал. Вечно с тобой так. Могла бы уже два года назад познакомиться и уже жила бы в Лондоне. Я бы к тебе в гости моталась…
– Алла, вернись на землю!
– Я-то как раз на земле, – не унималась она. – Это ты в облаках витаешь. Все думаешь, к тебе принц на белом коне явится. Но принцы-то давно вымерли, как мамонты. Самой впору на белого коня садиться.
– Ага. И брать штурмом крепость.
– Естественно, – подтвердила она.
– Для этого нужно, по меньшей мере, найти объект, достойный осады. И тут мы снова возвращаемся к душе.
– Вот-вот. Опять в облака вознеслась. А крепость не найдешь, если будешь сидеть на месте. И часики наши тикают, Глаша, время поисков ограничено.
– Вероятно, ты права, но я по-другому устроена.
– Понятно. Жеку забыть не можешь. В том и причина. Любого с ним сравниваешь. И, прости за жестокость, не с тем, каким он был в действительности. Ты за эти десять лет идеального Жеку себе придумала. А он ведь тоже был далеко не ангел. Милейший, конечно, человек, но мамаша веревки из него вила, а он во всем ей потакал. Сколько ты мне тогда жаловалась. Она для него вечно на первом месте была.
– Он просто любил свою мать.
– А ты была его женой, и тебя приносили в жертву вздорной старухе.
– Полжизни бы отдала, чтобы это вернулось, пусть и вместе со свекровью.
– К счастью, назад вернуться невозможно, – отрезала Алла.
Я просто задохнулась. Конечно, она и раньше считала, что Жека меня недостоин, но как у нее повернулся язык сказать такое сейчас, когда его нет, а мне без него так плохо!
– Спасибо тебе на добром слове, – сухо произнесла я вслух. – Знаешь, пожалуй, я пойду лучше спать.
– Давай-ка, Глафира, без обид, – быстро проговорила она. – Мы с тобой что, вчера познакомились? Кривить душой друг перед другом начнем? Приятностями обмениваться? Пожалуйста, могу сказать: да, лучше Жеки у тебя никого не будет, и надеяться больше не на что. Тебе станет легче? А если ты у меня совета просишь, хотя бы выслушай о себе правду, как я ее понимаю. Тебе давно пора заняться собой. Ты ведь жила-то последние годы все время для других. Для девчонок, для Жеки, для свекрови. А потом Жека погиб. Согласна, это ужасно. Не знаю, смогла бы я сама на твоем месте подобное пережить. Но прошло уже десять лет, пора примириться.
– Да я примирилась.
– Перестань врать – и мне, и себе! – отрезала Алла. – Из-за его нелепой гибели ты устроила у себя в душе мавзолей. И вбила себе в голову, что никого равного не существует. Но почему не существует? То есть второго Жеку ты, естественно, не найдешь. Но вполне вероятно, встретишь другого мужчину. И может, с ним будешь так же счастлива, или еще сильнее, или вообще по-другому, но счастлива.
