– Ну хорошо, – согласилась девушка. – А как книжка называется?
Ответом ей был грохот захлопнувшейся крышки люка. «И чего он все время его закрывает? – недоумевала Света. – Все равно выбраться отсюда невозможно, как ни старайся».
Она с тоской посмотрела на три ряда деревянных полок. Верхняя едва доходила до середины стены. И потом, прямоугольный люк располагался возле противоположной стены. Словом, без лестницы из этого подземелья не вылезти. Люк снова открылся.
– Лови! – на пол шлепнулась книжка.
– «Маленький принц», – вслух прочитала название девушка.
– Мне мама ее читала, – сообщил вновь потеплевшим голосом Глеб. – Хочу понять, похож твой голос на ее или мне только так кажется.
– Сначала, что ли, читать? – не скрывая недовольства, поинтересовалась Света.
– Нет, открой на двадцать шестой странице, глава четырнадцать, – отозвался Глеб. – Со слов: «И, поравнявшись с этой планеткой…»
– А можно, я тебя кое о чем спрошу? – Света положила ладонь на голубую, в маленьких звездочках обложку.
– Спрашивай, – буркнул Глеб.
Он явно был недоволен тем, что она тянет время.
– А почему я ни разу не слышала, чтобы звонил телефон? – Втайне девушка надеялась, что Вика позвонит Глебу и по его реакции поймет, что она здесь.
– Я его выключил, – просто ответил парень.
– Зачем? – не смогла скрыть разочарование Света.
– Всегда выключаю. – И, немного помолчав, объяснил: – Если мама будет звонить, а у нас все время дома никого нет, она перепугается и приедет… Конечно, это не очень честно…
– А когда твоя мама звонила в последний раз? – осторожно поинтересовалась Света.
– Три года, пять месяцев и девять дней назад, – с поразившей Свету точностью ответил Глеб. – Читай! – настойчиво потребовал он.
Света отыскала нужную страницу, быстро пробежала глазами текст.
– Это про фонарщика, что ли? – зачем-то спросила она.
Света тоже знала наизусть всего «Маленького принца». Как уже говорилось, Тополян не любила читать, но эту печальную повесть она полюбила с детства.
Глеб не ответил, и, набрав воздуха, девушка начала читать:
– «И, поравнявшись с этой планеткой, он почтительно поклонился фонарщику.
– Добрый день, – сказал он. – Почему ты сейчас погасил свой фонарь?
– Такой уговор, – ответил фонарщик. – Добрый день.
– А что это за уговор?
– Гасить фонарь. Добрый вечер.
И он снова засветил фонарь.
– Зачем же ты опять его зажег?
– Такой уговор, – повторил фонарщик.
– Не понимаю, – признался Маленький принц.
– И понимать нечего, – сказал фонарщик. – Уговор есть уговор. Добрый день.
И погасил фонарь.
Потом красным клетчатым платком утер пот со лба и сказал:
– Тяжкое у меня ремесло. Когда-то это имело смысл. Я гасил фонарь по утрам, а вечером опять зажигал. У меня оставался еще день, чтобы отдохнуть, и ночь, чтобы выспаться…
– А потом уговор переменился?
– Уговор не менялся, – сказал фонарщик. – В том-то и беда! Моя планета год от году вращается все быстрее, а уговор остался прежний.
– И как же теперь? – спросил Маленький принц.
– Да вот так. Планета делает полный оборот за одну минуту, и у меня нет ни секунды передышки. Каждую минуту я гашу фонарь и опять его зажигаю.
– Вот забавно! Значит, у тебя день длится всего одну минуту!
– Ничего тут нет забавного, – возразил фонарщик. – Мы с тобой разговариваем уже целый месяц.
– Целый месяц?!
– Ну да. Тридцать минут. Тридцать дней. Добрый вечер!
И он опять засветил фонарь».
– А знаешь, – неожиданно перебил ее Глеб. – Вещи-то я тогда все-таки собрал. До сих пор лежат в серой сумке.
Света молчала, и тогда Глеб, вздохнув, заговорил снова:
– Правда, каждые три месяца я их перебираю… Погода же меняется, понимаешь?
Света опять не нашлась что ответить. В эту секунду у нее что-то защемило в груди, и она вспомнила, что подумал Маленький принц, когда впервые увидел фонарщика: «Может быть, этот человек и нелеп. Но он не так нелеп, как король, честолюбец, делец и пьяница. В его работе все-таки есть смысл. Когда он зажигает свой фонарь – как будто рождается еще одна звезда или цветок. А когда он гасит фонарь – как будто звезда или цветок засыпают. Прекрасное занятие. Это по-настоящему полезно, потому что красиво».
В своей трогательной верности Глеб был похож на фонарщика. Только тот был верен своему долгу, а Глеб – матери. Особенно поразило девушку его признание про собранную сумку. Ей показалось вдруг, что в подвале стало на миг светлее, и свет этот исходил от измученного, исстрадавшегося, но все же не потерявшего веру Глеба. «Добрый день!» – так и захотелось ей сказать, но, смахнув рукавом ползущую по щеке слезинку, девушка и на этот раз промолчала.
– Знаешь, а твой голос и правда похож на мамин, – сказал Глеб. – Все это не случайно. Не может быть столько совпадений сразу. – Постепенно голос его приобретал жесткость и какую-то одержимость. Свете стало страшно. Чуть ли не впервые за все время заточения в этом подвале.
«Нет, от этого человека определенно можно ожидать чего угодно! – передернув плечами, подумала она. – А что, если в какой-то момент он решит, что я и есть его мать. Кто знает, как бы он себя повел, объявись она сейчас? Ведь помимо любви в его душе живет и дикая обида… И вообще, не зря же говорят, что от любви до ненависти один шаг! Так это у здоровых людей, что уж о больных говорить… Конечно, мне его безумно жаль… Так жаль, как не было жаль никогда и никого, но в то же время я кожей чувствую исходящую от него опасность. Только бы остаться живой!»
– Если хочешь, можешь почитать, – донесся до нее голос Глеба. – А я в магазин схожу. Продукты кончились.
Крышка люка захлопнулась, и Света осталась наедине со своими невеселыми мыслями.
– Короче, нужно идти к отцу, – сурово сдвинул брови Алеша.
Только что девушки рассказали ему историю исчезновения Тополян.
– Ты уверен? – подняла на него глаза Черепашка. – А может, сами справимся?
Алеша задумался. Меньше всего ему хотелось выглядеть в глазах Черепашки трусом. А ну как она решит, что он испугался встречи с каким-то ненормальным Глебом?
– Ну так что? – нетерпеливо спросила Люся.
– Вообще-то отец мне нужен был для того, чтобы по номеру телефона узнать адрес. Но кажется, в нашем домашнем компьютере есть эта программа. Идем! – Парень решительно зашагал в сторону своего дома.
Вика и Люся едва поспевали за ним.
– Есть! – радостно воскликнул Алеша, вглядываясь в монитор. – Прудкина Мария Сергеевна. Это, наверное, бабушка, а может, мама? Записывай адрес! – Он посмотрел на Вику, поскольку та оказалась ближе.
