Ему посчастливилось частично осуществить свое желание, когда девушка начала спускаться по ступенькам в бассейн. Он красиво спрыгнул в воду, как раз вовремя, чтобы успеть ее поддержать. Уже спустившись, Эльжбета начала поворачиваться и вдруг поскользнулась. Чтобы не упасть, ей пришлось ухватиться руками за его плечи. Тела соприкоснулись, и их лица оказались вплотную друг к другу, едва разминувшись губами. На какой-то миг он почувствовал, как в его литую грудь вдавились ее упругие груди с рельефно выделяющимися сосками.
Дэниэл, едва успев осознать, что делает, почувствовал, как обе его руки автоматически обхватили девушку, удерживая от падения прекрасное тело. Причем по какому-то невероятному стечению обстоятельств его ладони попали не на спину, а прямо на бедра, вдавливая ее слегка выпуклый внизу животик в свою собственную; уже не совсем безмятежную плоть.
Осознав несколько мгновений спустя, что делает что-то не так, он попытался оторвать руки.
Но они оказались не слишком послушными и по инерции скользнули еще ниже по соблазнительным изгибам, наткнувшись на эластичную кромку купальных трусиков.
Наверное, происходящее подействовало завораживающе и на Эльжбету. Она смотрела на Дэна изумленными глазами, ничего не предпринимая, чтобы освободиться от его непроизвольного объятия, как бы позволяя ему самому решить создавшуюся проблему и найти приемлемый для обоих выход.
А для Дэна в этот момент все вокруг как будто исчезло, растворилось, ушло в небытие.
В этом мире без звуков и красок остались только ее чудесные, выразительные глаза, властно притягивающие, испытующие, безмолвно задающие извечный и главный женский вопрос.
Можно ли доверить себя этому мужчине? Этот вопрос он уже не раз видел в женских глазах.
И всегда находил нужный ответ. Но не сейчас.
С ней почему-то все происходило совсем по-другому. Как будто он попал в другой мир, на другую планету, в другую цивилизацию, где отношения между мужчинами и женщинами строятся совсем иначе, по другим законам и правилам. Поэтому он не мог дать сейчас вразумительный ответ. Вначале следовало разобраться в правилах этого незнакомого для него мира и в своих собственных ощущениях и желаниях.
Дэниэл глубоко вздохнул и резко выдохнул, приходя в себя, восстанавливая свои двигательные и речевые способности. Затем освободил прекрасную пленницу от своих объятий и шагнул чуть в сторону и назад, открывая для нее путь. Потом, с сожалеющей интонацией и слегка срывающимся, не слишком уверенным еще голосом пробормотал:
— Извините, Элли, за некоторую неуклюжесть. Пытался вам помочь, но, кажется, не очень удачно. Наверное, не хватает практики общения с женщинами, особенно в бассейне.
Эльжбета уже тоже восстановила самообладание. Раздвинула губы в ответной улыбке и слегка насмешливым голосом уточнила:
— Да, я это заметила. Ничего страшного. Давайте лучше поплаваем. У меня в последнее время было не так много возможностей для отдыха. Жаль терять время понапрасну и лишать себя удовольствия.
Изящно обойдя неудачника-кавалера сбоку, она шагнула дальше от спуска, в глубину, и тут же уверенно нырнула с головой, надежно скрыв собственные эмоции и мысли под водой.
Дэну ничего не оставалось, как последовать ее примеру. Бассейн был достаточно большим, и через некоторое время Дэниэл с удовольствием бороздил водную гладь, демонстрируя блестящее владение экономным стилем «брасс», одновременно любуясь отточенными движениями пловчихи в желтой шапочке, мастерски освоившей «вольный стиль».
Остаток дня прошел в поездках по городу, а вечером они отправились на водную прогулку.
Провели ее на борту двухпалубного теплохода, инспектируя маршрут «Легенда Дуная», а заодно любуясь открывающими с обоих бортов живописными пейзажами ночного Будапешта и дунайских берегов. И не только. С наступлением темноты и лирического настроения у пассажиров небольшой оркестр на борту активно включился в процесс пробуждения человеческих душ и стимуляции любовных томлений.
Что может быть прекрасней зажигательного чардаша, интимного танго и головокружительного вальса для танцев на открытой палубе, на фоне проплывающих мимо сказочных пейзажей ночного города? Под огромным, быстро потемневшим куполом небосвода, с россыпью звезд, отражающихся в темной воде… Разгоряченные танцем и близостью партнеров тела обдувает прохладный речной ветерок, а изнутри освежает бокал сладкого, как поцелуй, «токайского». И ты видишь напротив загадочно мерцающие глаза, в бездонной глубине которых отражаются просыпающиеся страсти…
Это было прекрасное продолжение тех ощущений, которые оба впервые испытали днем, под ласковыми лучами солнца, в бассейне. Прошло всего несколько часов, но у Эльжбеты и Дэна было ощущение, как будто они были знакомы друг с другом уже не один год. Исчезли скованность и нерешительность, сменившись чувством понимания, теплоты и общности. Особенно это проявлялось во время медленного танго, когда они почти стояли на месте, прижавшись друг к другу, едва передвигая ногами, когда казалось, что соединяются не только их тела, но и души…
Он прижимался щекой к ее горящей щеке, почти касаясь губами нежного ушка, осторожно удерживая обеими руками за талию. Ее ладони доверчиво покоились на его широкой, поросшей рыжеватыми вьющимися волосами груди, едва прикрытой наполовину расстегнутой рубашкой. Им владели безраздельно восторг, упоение и нежность. И еще какое-то странное, давно забытое чувство робости. Как будто он танцевал не с женщиной, а со сказочной феей, с богиней, и боялся неосторожным движением спугнуть ее или допустить святотатство.
Если бы это было в Нью-Йорке, с другой девушкой, он бы знал, что надо делать дальше.
Они бы уже целовались, жадно ощупывая друг друга руками, откровенно прижимаясь бедрами для демонстрации готовности к соитию. Он шептал бы на ухо распаленной партнерше неприличные предложения и слышал бы в ответ ее задыхающийся, экзальтированный, соглашающийся на все сказанное голос. Потом, ослепленные и оглохшие от страсти, они бы торопливо искали какое-нибудь уединенное место. И, найдя его, отбросив всякое стеснение, торопливо обнажили бы друг для друга сокровенные места, чтобы как можно быстрее слиться воедино и забиться в пароксизме экстаза, удовлетворяя основной жизненный инстинкт.
А сейчас, рядом с Эльжбетой, он никак не мог решиться даже на простой поцелуй, вполне естественный, легкий и осторожный. Взяться губами за нежную мочку уха, слегка всосать ее, потом немного прикусить… Затем еще и еще раз, тонко чувствуя отзвуки происходящего в ее теле, постепенно пробуждая в ней желание, слыша учащенные вздохи и осязая легкую вибрацию ее мышц под своими чуткими пальцами.
