Рудин торопливо шел к лестнице, я болталась у него на локте. Он практически нес меня на себе, не замечая веса. Сильный мужик!
Каблуки уткнулись в пол, перед нами была та самая лестница, где я морально «сделала» Беара Гриллса.
— Травмоопасная ты, — сделал свой вывод Рудин, в замешательстве оглядывая множество ступеней, а потом меня.
А я поняла, что Гриллс по сравнению со мной — мальчишка. Подняться на шпильках по лестнице — проблема, но спуститься — это не для слабаков. И смело ступила на первую ступеньку, опасно зашатавшись. Сзади послышался скептический хмык. Босс, похоже, всецело разделял мои мысли. Озадаченность прочертила на красивом лбу морщинку. Недолго думая, он легко подхватил пискнувшую меня на руки и быстро сбежал вниз.
Глава 12
Патрон, успевший в аэропорту Шереметьево пропустить не по одной рюмочке, развалился в кресле эконом класса и негромко сыпал несмешными шутками и анекдотами.
Ну, конечно, когда ты богатый, красивый, успешный можно нести всякую чушь, но тебе все будут в рот смотреть. Неужели он сам этого не понимает?
Посадка закончилась, и Боинг готовился к взлету. Пассажиры сдержано переговаривались, рассаживаясь по местам, распихивая ручную кладь. Плакали, канючили и смеялись дети, обещая всем нескучный перелет. Царила та суетливая, возбуждающая атмосфера перед отлетом, которой заражаешься и начинаешь суетиться, даже если не о чем. Я расстегнула узкий пиджак, оправила юбку, ноги отозвались тянущей болью в лодыжках, обещая будущую пытку.
Сейчас бы снять каблуки, влезть в шерстяные бабулины носочки, да под теплый плед, чаек с шоколадкой и «Отпуск по обмену» смотреть, а не вот это вот все!
На пороге появилась улыбчивая стюардесса с внешностью участницы конкурса красоты. Салон немного сбросил децибелы диалогов, ожидая объявления. Хорошо поставленным голосом девушка произнесла заученную фразу:
— Уважаемые пассажиры! Вас приветствует компания «Аэрофлот». Наш самолет пилотирует пилот первого класса…
— Заслуженный мастер парашютного спорта… — громко и, не стесняясь, продолжил Павел, улыбнувшись и помахав рукой изумленно вскинувшей брови стюардессе, продолжавшей свой монолог на английском.
На Павле скрестились убийственные взгляды других пассажиров, осуждающих неуместный юмор шутника. После всех этих сообщений об участившихся последнее время катастрофах, перед вылетом любого самолета нервничают все. Я чувствовала, как частило и замирало сердце, не желая успокоиться. Рудин обвел угрюмый салон взглядом, лучась дружелюбной улыбкой, и показал оба больших пальца в знак дружбы. Пассажиры опасливо косились на странного попутчика, явно неадекватного поведения. Я поймала несколько раздраженных и откровенно недружелюбных взглядов. Достала начатый еще дома детектив и открыла на заложенной странице. Засунула в уши наушники, спасаясь от детского гвалта, и не успела включить мелодию, как сбоку донеслось:
— Но пасаран! — подняв сжатый кулак, громко крикнул Павел, заставив замолчать самого упорного малолетнего нытика.
Окружающие замерли, ожидая продолжения. Я услышала торопливый шепот молитвы. Кто-то запиликал кнопками телефона, отправляя прощальную СМС. Десяток рук поднялись с девайсами, снимая на видео сюжет про возможного террориста-захватчика. Я-то знала значение, но не все летящие с нами были сведущи в испанском языке и испанской истории.
Только бы ему не пришло в голову вспомнить фразы на арабском. Нас же с рейса снимут!
В ответ ему из-за дальнего ряда поднялась ладонь с парой растопыренных пальцев. Заметив этот жест, Рудин заулыбался еще шире.
— Видишь, Нюта, меня приветствуют, — толкнул локтем в бок довольный босс, усаживаясь на место.
— «V» — значит вендетта, — огорчила его, расшифровав послание от попутчика. — Ваш юмор оценили не все. Место не очень подходящее.
— Для юмора и секса всегда есть время и нет неподходящих мест! Хочешь анекдот? — откинувшись в кресле, он вытянул ноги и, не дожидаясь согласия, продолжил:- Летит самолет в Катманду. Стюардесса сообщает: «Наш самолет прибывает в столицу Непала Катманду. Здесь половина жителей больна туберкулезом, половина сифилисом». На заднем сиденье один турист спрашивает другого: «Что она сказала?» Второй отвечает: «Сказала, чпокать можно только кашляющих».
Я поджала губы, переваривая скабрезность, рядом и через проход сдержано захрюкали мужчины, слышавшие Павла.
— Не смешно? — поинтересовался босс, ни мало не расстроенный моей сдержанной реакцией. Он приложился к стопке и расплылся в улыбке:- Ну, да! Ты же филологиня. Слово «секс» под запретом. А сам секс тоже?
Я пожала плечами, понимая, что измена Маришки зацепила его сильнее, чем показывает. И окружающие женского пола еще долго будут огребать за неверную. Лучше бы он лег спать. Нам лететь больше десяти часов. Он замучает пьяным трепом не хуже ребенка-двухлетки.
— У меня и про филолога есть, — обрадовал босс. — Крик в салоне самолета крик: «Филолог, филолог, среди нас есть филолог?» Отвечают: «Есть, я филолог»… «Самолет летит в Куршевель, что здесь делает филолог?»
Камень в мой огород. Обидный намек на мою бедность. Зацепившись глазами за лейбл знаменитого бренда на куртке босса, закусила губу.
— И это рассказывает человек, летящий эконом классом, — не удержалась от шпильки.
Смерив ледяным взглядом босса, отвернулась к окну, разглядывая белесую хмарь облаков, в разрывах которых изредка мелькали огни ночных городов.
— Обиделась? — констатировал факт босс, довольно улыбаясь.
— Нет. Нам вроде как переговоры предстоят. Боюсь, партнеры не оценят ваш перегар и помятый вид, — дала ответ, развернувшись в его сторону.
— А это… — он обвел свое тело и лицо неровным овалом, — твоя проблема, но выглядеть я должен идеально. Мой имидж — твоя работа, Анюта. А ты думала, кофе варить будешь?
— А как же обещанное делопроизводство?
— Твое дело — сделать все, чтобы двигалось и соображало мое тело… вот и все производство. Сечешь, Анюта?
— Секу, — машинально откликнулась, размышляя, как выходить из ситуации с запойным боссом. — А просто прекратить пить…
— Не-е-е, Нюр, мы простых путей не ищем, — наклонившись ко мне, шатен пьяно икнул и шепнул:- Я летать боюсь.
Ну, здорово! Почему про это ни слова в контракте?
У меня мелькнула идея, я, конечно, рисковала, он столько выпил, но…
— Может снотворного и поспать?
— Можно, а сказка будет?
— Какая сказка? — непонимающе уставилась на мужчину, догадываясь, что он снова валяет дурака.
— Неприличная… про Колобка…
— А про Колобка бывают неприличные? — удивилась я, не представляя, что можно выжать из детской простенькой сказки.
— Знаешь, откуда взялись Смешарики? Это Колобок пока катился, чпокал всех, кого встречал… — пьяно захихикал Павел, выуживая очередную чекушку янтарного цвета из сумки.
Я закрыла рукой лицо и мысленно застонала, понимая, что этот полет запомню надолго, завидуя черной завистью Катьке и сомневаясь, друг ли мне бабуля. Повезло еще, что места вокруг нас были свободны, а переводчик летел в конце салона. И позор увидят немногие.
— Будешь? — щедро предложил Павел, наливая в стопку.
Я отрицательно мотнула головой. Он хмыкнул, пожал плечами и выпил сам. Занюхал долькой лимона и кинул ее в рот.
— Что-то ты кислая? — он повернулся и скривился, думая, что пародирует мое лицо.
— Самолет попал в воздушную яму, и мне не очень хорошо, — брякнула первое, что пришло в голову.
— Укачивает?
— Да, случается.
— Тогда это тебе понравится. Мы подписываем договор на яхте. Будем дрейфовать в открытом море. Я арендовал яхту. Как идея?
— Оригинально, — похвалила идею босса, понимая, что меня ждет самый кошмарный Новый год.
— Если все подпишем, там же Новый год отпразднуем, — подтвердил мою догадку, продолжая развивать идею, наливая еще. — Будешь Снегурочкой… в бикини.
У меня челюсть отвисла от новой заявки босса. Представила себя почти голую, перемотанную гирляндой, в сияющем кокошнике, улыбающуюся пьяненьким китайцам.
