Я обращаю на него взгляд.
— Что с тобой происходит?
Я пожимаю плечами и долго молчу, глядя на него, но потом всё же отвечаю:
— Не знаю.
— Это всё из-за того, случилось? Из-за Весты?
— Наверное, Яр, не знаю. Я бы хотела, чтобы ты мне всё объяснил, а ты ждёшь объяснений от меня.
— А что тебе объяснить? С кем ты по ночам встречаешься? Или что?
— Мне вот интересно узнать, ты думаешь тебе было бы хорошо с Вестой? Лучше, чем со мной? Насколько лучше? И ещё хочу понять, что ты чувствовал, когда ласкал её ноги. Они ведь красивые. Тебе понравилось? И ещё я хочу знать представляешь ли ты её, когда трахаешь меня? Думаешь о ней в такие моменты? Явно ведь не обо мне. Может, пока я ходила в туалет она тебе отсосала? Или ты вылизал у неё там? Как часто ты о ней вспоминаешь? И много чего ещё. Но ты почему-то не хочешь говорить об этом. Ты хотел тройничок, чтобы был благовидный повод трахнуть Весту или тебе просто нужен кто-то третий? Или дело во мне, и я тебя не устраиваю? Так ты просто скажи и всё. Одно слово и я уйду, чего мучить себя, мы узами брака не связаны.
— Ты что, издеваешься?
— Нет, меня действительно все эти вещи очень волнуют, буквально не выходят из головы.
— Алиса, ты дура? Ничего не было. Я был пьяный и обкуренный, как и все мы, также, как и ты.
— Это точно, да только я-то не стала с ней целоваться и сиськи ей массировать тоже не стала, хотя и была обкуренная, как и ты. И я не знаю, что ты с ней делал, пока я спала. Трахался?
— Да ничего! Ничего я с ней не делал! — почти кричит Ярослав.
— Да? А почему ты проснулся в обнимку с ней, полностью голой вообще-то?
— Как я могу тебе на это ответить? Я же спал! Откуда я могу знать?
— Понятно.
— Что? Что тебе может быть понятно?
— То, что ты не знаешь, как так вышло, что проснулся с голой бабой в объятиях.
— Но это же сон! Ты шутишь что ли?
— Шучу ли я? Ведь это не я её обнимала. И что вы делали перед этим?
— Блин. Наверное, во сне мне показалось, что это ты, поэтому я и обнял её.
— Ты вообще себя слышишь? Ты думал, что это я? Спутал её со мной?
От этих слов мне становится так горько и больно, что на глазах сами собой наворачиваются слёзы.
— А мне кажется, — со злостью говорит Ярослав, — ты снова возвращаешься к этому только для того, чтобы не отвечать на мои вопросы.
— Возвращаюсь? Я оттуда ни на миллиметр не сдвинулась, не удалилась ещё настолько, чтобы можно было вернуться. А ты думаешь, что всё уже позади? Полизал чужую пиздёнку, сказал, что ничего не помнишь и всё? Перешагнул и дальше пошёл? Или что? Какие у тебя там вопросы? Я, в отличие от тебя, могу абсолютно чётко сказать, насколько и с кем мне было хорошо.
— А с ним? С тем, кто тебя привёз на «Ламбо»?
За то, что произошло сегодня ночью меня нельзя обвинять, это, по сути, было изнасилованием… Но могу ли я сказать, что мне не понравилось? Я молчу и пристально вглядываюсь в лицо Яра.
— Я тебе не изменял, ты знаешь. Это была твоя игра и по твоим правилам. А ты? Ты мне изменила? Ты с кем-то потрахалась?
— Изменила ли я тебе? — я продолжаю смотреть на него невидящими глазами.
Перед взором снова проносятся кадры сегодняшней ночи, и пауза затягивается. Лишь через какое-то время я замечаю, насколько Ярик взволнован и уже открываю рот, чтобы всё рассказать, но понимаю, как ему будет больно.
— Нет, Ярик, нет, — качаю я головой, очнувшись, и по щекам начинают бежать слёзы. — Я бы так не сказала.
Он подходит ко мне, опускается на колени и обнимает за плечи, утыкаясь лицом в грудь.
— Алиса, я тебя люблю и не хочу потерять, — горячо шепчет он.
— И я, я тебя тоже люблю, но сейчас нам надо хорошенько выспаться.
Не хватает мне, чтобы он разревелся вместе со мной.
— Всё перемелется, — шепчет Яр, — ведь всё это ничего не значит, вообще ничего. Был с нами кто или не был не имеет никакого значения. Это всё равно, как если бы я ревновал тебя к вибратору, понимаешь? И я не против, если ты решишь взять его к нам в постель. Пойми, есть только ты и я, а остальные… Я ведь только тебя, а не кого-то там ещё люблю.
Вибратор? Это он мне подарил, но я так ни разу им и не воспользовалась. Да… сил и желания говорить что-то ещё у меня нет…
***
Несколько дней проходят в апатичной полудрёме. Мелкий дождь за окном, скучные уроки, опостылевшие разговоры коллег и придирки директора заканчиваются пресными вечерами дома.
Я даже не встречаюсь с Катей, всё ещё желающей знать, почему я интересовалась тем красавчиком на фото. Я снова и снова придумываю причины, чтобы отложить встречу.
По молчаливому согласию мы с Яром не касаемся острых тем, стараемся выглядеть милыми, будто всей этой истории никогда не было между нами. У нас всё хорошо, всё обыденно и спокойно.
Я убеждаю себя, что Яр, в принципе, прав. Пройдёт немного времени, и все наши переживания померкнут, воспоминания начнут затираться, и мы снова заживём, как раньше или даже ещё лучше, начав больше ценить то, что у нас есть.
Правда, есть одно «но». И это «но» довольно внушительных размеров. Я почти постоянно думаю о Робе. Я вспоминаю его лицо, его взгляд и его запах. Глупость какая-то. Я его совсем не знаю и его магнетическое действие меня даже пугает, но вот вчера я купила свечи с ароматом мирры.
И ещё, я снова и снова прокручиваю в голове события последних дней. Иногда я вспоминаю о том, что мы делали втроём с Ирой-Вестой. Как правило, эти воспоминания меня огорчают. Но гораздо чаще мои мысли возвращаются к ночи в ресторане, где были только я и Роб.
Я снова вижу то, что он делал со мной, вспоминаю его взгляд и его слова. Я опять чувствую силу его рук, слышу глухой хриплый голос и ощущаю оргазм, который пережила с ним. Всё это вспоминается очень ярко и становится слишком похожим на наваждение, но пока я ничего не могу с собой поделать.
Не проходит и дня, чтобы я не пожалела, что не взяла карточку с номером его телефона. Я не знаю, позвонила бы я ему когда-нибудь или нет, наверное, всё-таки нет… но кто знает, как всё могло бы быть.
И ещё мне очень и очень стыдно. Я запуталась и не понимаю, что происходит. Я убеждаю себя, что секс с Робом был местью Ярославу за его интерес к Весте, но сама себе не верю. Я начинаю думать, что всё дело во мне, в том, что я такая испорченная и распущенная. Я дрянь и шлюха. И если бы не моя порочность, ничего этого не случилось бы, и я бы не мучала ни себя, ни Ярослава.
***
Я надеваю футболку, мягкие спортивные брюки, те, что были на мне в ту самую ночь и накидываю ветровку, ту самую. В последнее время я начала гулять, мне стало это нравиться.
Я выхожу в ранний тёплый вечер и наслаждаюсь весной. Брожу по Патрикам, почти в точности повторяя тот маршрут, но не сворачиваю в сторону к ресторану, а иду обратно. К ресторану я с тех пор ни разу не приближалась.
Весна вступила в права, скоро конец учебного года, а там и отпуск. Поедем с Яром куда-нибудь отдыхать, на какое-нибудь тёплое море и память о Роберте Бароеве сотрётся из памяти, растворится в морской пене, будет съедена волнами.
Я шагаю вдоль пруда, поглядывая на прогуливающиеся здесь влюблённые парочки, и наслаждаюсь пением птиц. Проходя по Малой Бронной, я бросаю мимолётный взгляд на своё отражение в витрине кафе, запихиваю руки в карманы и вдруг останавливаюсь. Я нащупываю в левом кармане плотный кусочек картона.
Мне совершенно ясно, что это. Сомнений нет, но я точно помню, что не брала его и не клала в карман. Наверное, он сам. Да. Вероятно, это Роб положил мне карточку в карман куртки, когда подвозил домой.
Я долго не осмеливаюсь достать её, но наконец извлекаю на свет. Всё так. Это его номер. Какое-то время я соображаю, что мне делать с этим кусочком картона, стою и тупо смотрю на него. Наконец, я решаю, что правильней всего будет избавиться, просто его выбросить.
Ну, в самом деле… Да, я думаю о Робе, но не собираюсь возобновлять… Да что там возобновлять, там и возобновлять-то нечего. Решено. Больше никаких сомнений. Прощай, Роб, мы не созданы друг для друга, ты ошибся.
