и задохнешься со мной, то не от этого, — нагло подмигивает мой временный извозчик и трогается.
Глава 14. Разговор
— Почему мы едем на ТВОЕЙ машине? — спрашиваю я через пару секунд вынужденной заминки. Так как мне необходимо время, чтобы прийти в себя после того, как меня неожиданно донесли до автомобиля на руках.
— Она тебя чем-то не устраивает? — возвращает вопрос Аверин, вскидывая бровь.
— Не хочешь, чтобы в универе знали, что ты у меня водителем подрабатываешь? — я ехидно улыбаюсь, потому что уверена, что дело в этом, — Ну так я все равно скажу, иначе как мне Стасу объяснить, что ты меня возишь. Ничего личного.
Никита поджимает губы, и по его щекам прокатываются желваки.
— Во-первых, я не подрабатываю. А во-вторых, говори, что хочешь, мне плевать, — цедит раздраженно Аверин и делает музыку громче.
— На что тогда злишься? — мне правда интересно, я даже поворачиваюсь к Никите вполоборота, с любопытством разглядывая его словно окаменевшее лицо.
Аверин отвечает не сразу, щурится на дорогу и растягивает губы в кривой улыбке, а потом все-таки хрипло произносит.
— На хрена тебе Стас? — парень косится на меня, прожигая обвиняющим взглядом черных глаз, и снова переводит внимание на дорогу.
— Не твоё дело, — бурчу себе под нос, отворачиваясь.
У него нет права задавать мне подобный вопрос. А обидней всего почему-то то, что я сама себе его полночи задавала. И к утру практически убедила себя, что Стас мне все-таки нужен. Вот только сейчас я сижу в машине Аверина, где все пропитано им, мое бедро ощущает жар его правой руки, покоящейся совсем рядом на коробке передач, а в груди нарастает нервное возбуждение, похожее на опьянение. И оно толкает меня продолжить разговор.
— Почему не подрабатываешь? — немного перевожу тему, — Не бесплатно же ты меня возить вызвался?
— Бесплатно, — просто отвечает Аверин, больше ничего не добавляя.
— Не верю, — фыркаю я.
— Я в долгу перед твоим отцом, — произносит Никита спокойно, а потом косится на мою коленку, — И мне нравятся твои ноги.
Я тут же натягиваю юбку пониже, а Аверин ухмыляется. Козел.
— Думаешь, так легко поступить в МГИМО на бюджет? — продолжает Ник, вслух мою реакцию никак не комментируя, — Я проходил по баллам, но связи решают больше, чем хорошие оценки и грамоты с олимпиад. Так что…
Он переводит на меня хитрый взгляд.
— Не одна ты там учишься благодаря папе.
Я задумчиво смотрю в окно.
— Как так вышло, что я даже не знала, что ты… — я не знаю, почему мне сложно продолжить предложение. Наверно, факт, что он сын нашего шофера, просто до сих пор не уложился в моей голове. Загадочное происхождение Аверина, честно сказать, импонировало мне больше. А так все стало до ужаса прозаично. Я знала, что жена Романа Константиновича — учительница по физике. Знала, что у него двое детей. Обычная семья из параллельной для меня вселенной.
— Сын вашего водителя? — договаривает за меня Аверин. На его губах играет ироничная улыбка. Наверно, моя реакция раздражает его. Но смущенным он себя явно не чувствует, — А откуда бы тебе это знать?
— Отец мог сказать, что мы учимся вместе, — пожимаю плечами я.
— Твой отец- не самый разговорчивый человек. И, думаю, он просто не считал это важным. Я для него — всего лишь сын его сотрудника, которому не сложно помочь. Для него это ничего не стоит. Тем более он рассчитывает, что получит с этого дивиденды. Я недаром у него практику каждый год прохожу. Он ждет, что я пойду к нему работать.
— Так ты ценный кадр, — весело тяну я и тут же жутко смущаюсь, так как мой голос прозвучал чересчур игриво.
Аверин видимо тоже это замечает и одаряет меня ехидной улыбкой.
— Представь себе…Не все считают меня придурком, как ты, Польская.
— Они могут ошибаться, — хмурюсь я в ответ. Еще не хватало, чтобы он решил, что я с ним кокетничаю. И чтобы так решила я сама.
На некоторое время в салоне повисает тягостное молчание. Впрочем, тягостное, похоже, оно только для меня. Никита не выглядит ни смущенным, ни напряженным. Даже начинает тихо подпевать льющимся из динамиков песням, едва шевеля губами. А я не могу ехать вот так, молча. Так я слишком сильно ощущаю, как бешено колотится сердце в груди, и как крупно дрожат ладони на коленях. Я вцепляюсь руками в сумку, чтобы дрожь была не так заметна, и вновь начинаю разговор.
— Значит, ты не против, если я скажу, кто ты? Ты столько скрывал, — осторожно начинаю я.
— Я не скрывал, — спокойно возражает Никита, — Малинский, к примеру, знает.
— Но…
Вот тут я опять удивляюсь. Этого быть не может. Девчонки как-то даже на деньги спорили, откуда Никита взялся. В универе, где твоя родословная- такой же документ, как зачетка, человек с неизвестными корнями словно бельмо на глазу.
— Вот не надо, — возмущенно тяну в ответ, — Я сама пару раз слышала, как ты уходил от подобных вопросов.
— Ладно, от парней не скрывал. Им плевать, а девчонок так кадрить легче, — весело смеётся Аверин, — Вы любите загадочность. Пацанов это забавляло. То, как легко можно залезть под юбку, просто наплетя что-то про отца, сидящего в тюрьме на Мальдивах. Они и не сдавали меня. Так понятней?
Мне становится обидно за весь женский род разом. Вот же жук. Еще и хвастается этим.
— Ну теперь и девчонки узнают, — мстительно шиплю в ответ, — Так что конец твоей подъюбочной карьере, Аверин. С сыном шофера переспать желающих будет в разы меньше.
— Знаешь, я и так уже планировал завязать, да и последний курс, — тянет вальяжно Никита, продолжая улыбаться, — К тому же…
И он поворачивается ко мне, прожигая неожиданно серьезным тяжелым взглядом.
— Меня сейчас только одна юбка интересует, — его голос быстро спускается до хриплого шепота, отдается томной вибрацией в моей груди, — И рано или поздно ты её снимешь для меня.
Я замираю, как кролик, уставившийся на удава. Слишком резкий переход. Тело
